17. От богов мне достались хорошие деды[34], хорошие родители, хорошая сестра[35], хорошие учителя, хорошие домочадцы, родственники, друзья – почти все; и то, что я невзначай не сделал никому из них чего-либо дурного, хотя и имею такой склад характера, что при случае мог бы сделать нечто подобное; то, что милостивое расположение богов ко мне не создало никакого стечения обстоятельств, которое могло бы бросить тень на меня; и то, что я недолго воспитывался у любовницы деда; и что сберег юношеский цвет и не стал мужчиной раньше времени, но сохранял [юношеский цвет] еще и в дальнейшем; и то, что был я в подчинении у принцепса и отца, который смог меня избавить от какого бы то ни было высокомерия и внушить мысль, что можно жить во дворце, не нуждаясь ни в телохранителях, ни в пышных облачениях, ни в факелах, ни в каких-то особенных изваяниях и тому подобной помпе, но ограничивать себя вплоть до образа жизни частного человека и при этом иметь не меньше важности и достоинства в том, что надлежит делать при руководстве государством его главе; то, что довелось мне иметь такого брата[36], который смог своим нравом побудить меня самому заботиться о себе, а вместе с тем и радовавшего меня вниманием и любовью; то, что дети у меня родились не без способностей и не имеют телесных изъянов;[37] то, что не зашел я так далеко в риторических, поэтических и других занятиях, которым я, вероятно, отдался бы полностью, если бы почувствовал, что делаю успехи;[38] то, что я успел наградить по достоинству своих наставников, чего, как мне кажется, они желали, а не откладывал награды, подавая им надежду, что, поскольку они молоды, сделаю это потом; то, что я был знаком с Аполлонием, Рустиком, Максимом; что получал неоднократное и наглядное представление о жизни в согласии с природой, какова она может быть, так что, насколько это зависит от богов и божественного дара, вмешательства их и внушения, не встречал я никаких препятствий для жизни уже в согласии с природой, а если отступал в чем-нибудь от этого, то [отступал] по своей вине и невниманию к указаниям и чуть ли не наущениям со стороны богов; то, что при такой жизни столько выдерживает мое тело; то, что я не коснулся ни Бенедикты, ни Феодота, да и впоследствии, если возникала любовная страсть, выздоравливал от нее; то, что, часто сердясь на Рустика, не сделал по отношению к нему ничего, в чем [впоследствии] раскаивался бы; то, что мать моя, умершая в молодом возрасте, все же провела свои последние годы со мной; что, когда бы я ни захотел помочь какому-нибудь бедному или нуждающемуся в чем-нибудь другом человеку, никогда не слышали от меня, что нет у меня средств, чтобы помочь; и что самому мне не довелось испытывать подобную нужду, чтобы брать в долг у другого человека; что жена у меня именно такая, имеет такой покладистый характер, такая нежно любящая, такая простая; что у детей моих немало опытных воспитателей; что была мне послана через сновидения различная помощь и в том числе от кровохарканья и головокружения; и то, что случилось в Каэте[39], словно через оракул; и что я стремился к философии, не попав при этом к какому-нибудь софисту, не уединившись для чтения исторических сочинений, не занимаясь разбором силлогизмов или изучением небесных явлений. Ведь для всего этого нужна помощь богов и счастливого случая.

Писано в области квадов близ Грана[40].

Книга II

1. Поутру предупреждать себя: я встречусь с людьми суетными, неблагодарными, дерзкими, хитрыми, завистливыми, действующими не ради общей пользы. Всеми этими свойствами они обладают по неведению добра и зла.[41] Я же, постигший, что природа добра прекрасна, а зла безобразна,[42] что природа самого заблудшего человека родственна моей, не потому, что мы одной крови или от одного и того же семени, а потому, что в одинаковой мере причастны с ним разуму и божественному предопределению,[43] не могу ни от кого из них потерпеть ущерба; ибо никто не сможет принудить меня к позорному; ни гневаться я не могу на родственное существо, ни отстраняться от него. Ведь мы рождены для совместной деятельности, как ноги, как руки, как веки, как верхний и нижний ряд зубов. Поэтому противно природе противодействовать друг другу; гневаться же и отвращаться означает именно противодействие.

2. Все, что я собой представляю, есть только плоть, дыхание и руководящее начало[44]. Оставь книги; не разрывайся: нет времени. А плоть презирай так, словно умираешь: она кровавая грязь, кости, сплетение нервов, жил и артерий. Рассмотри и дыхание – что оно такое? Дуновение, и не всегда одинаковое, но каждое мгновение выдыхаемое и опять вбираемое. Итак, остается третье: руководящее начало. Прими в расчет вот что: ты стар. Не позволяй же этому руководящему началу ни находиться в рабстве, ни разрываться от влечений, не содействующих единению с людьми, ни роптать на судьбу и свое положение в настоящем, ни удаляться [мыслью] в будущее.

3. Исходящее от богов полно провидения, исходящее от случая не противоречит природе или обусловлено находящимися под властью провидения связью и переплетением [причин]. Все вытекает оттуда [из провидения].[45] С ним связаны и неизбежность [всего происходящего], и польза для всего мира, частью которого ты являешься. А для любой части природы благо то, что приносит ей природа целого и что ее [часть природы] сохраняет; сохраняют же мир превращения как первостихий[46], так и состоящих из них тел. С тебя достаточно, если это станет твоим руководством. Тоску же по книгам оставь, чтобы умереть не ропща, но с истинной кротостью и сердечной благодарностью богам.

4. Помни, сколь долго ты откладываешь это и сколько раз ты уже не пользуешься этими самыми благоприятными возможностями, дарованными богами. Должен же ты понять наконец, частью какого мира ты являешься и истечение какого мироправителя ты есть, и что очерчен тебе предел во времени, который, если не используешь для очищения [души], исчезнет и назад не вернется.

5. Каждое мгновение заботься твердо, как римлянин и мужчина, о том, чтобы делать то, что в твоих силах, с истинным и неподдельным величием, сердечным расположением, благородно, по справедливости и давать себе отдых от всех других представлений. Это удастся тебе, если каждое дело станешь выполнять как последнее в твоей жизни, отказавшись от всякого безрассудства и вызванного страстями отвращения от разума, принимающего решения, а также [отказавшись] от лицемерия, своекорыстия и неприятия велений судьбы. Ты видишь, какая малость то, владея чем, можно вести счастливую и угодную богам жизнь. Ведь и боги не требуют ничего другого от того, кто соблюдает это.

6. Принижай, принижай себя, о душа: возвеличить себя у тебя уже не будет времени. Разве не коротка жизнь любого человека? Почти подошла к концу и твоя [жизнь], в которой ты не чтила самое себя, но ставила свое счастье в зависимость от душ других людей.

7. Почему тебя терзают вторгающиеся извне вещи? Дай себе отдых, чтобы изведать еще что-нибудь хорошее, и перестань кружиться, как волчок. Да и другого заблуждения нужно остерегаться: ведь и те, которые, устав от жизненных дел и не имея цели, на которую они могли бы направить все свое устремление и всю силу своего представления сразу, поступают глупо.