Степан Григорьевич порывисто обернулся. Глаза впились в большую черную скалу, около которой возились подрывники. Мысленно он старался представить себе расположение изоляционного слоя.

«Да, конечно, скала непосредственно примыкает к дренажу!»

Тело Корнева задрожало, как от озноба. И чем сильнее напрягал он мышцы, тем мучительнее, нестерпимее была эта дрожь.

- Холод… сырость… - прошептал он одними губами, все еще боясь сознаться самому себе.

Раздался пронзительный свисток. Люди побежали от скалы, бикфордов шнур был зажжен.

В Степане Корневе произошла резкая перемена. Со скованным лицом, твердыми шагами направился он прямо на черную скалу, силуэт которой резко вырисовывался на бледном небе.

Увидев приближающегося инженера, десятник закричал:

- Сэр, теперь уже поздно! Никому уже не добежать до шнура! Не ходите туда, сэр!

Корнев измерил взглядом расстояние до черной скалы и, видимо, приняв решение, чуть изменил направление, зашагав к подземному вокзалу.

Он даже не вздрогнул, когда в нескольких десятках метров от него с оглушительным взрывом взметнулся фонтан черного дыма и камней. Камни со свистом пролетели над ним, но он не пригнул головы. Он шел прямо к вестибюлю, расположенному на площади, уровень которой был несколько ниже поверхности моря.

Осколки с грохотом сыпались перед Степаном Григорьевичем, но он не замедлял шага и не ускорял его. Лицо его окаменело в невероятном напряжении и в первый момент могло показаться спокойным.

- Там, внизу, могут быть люди, - громко сказал он, хотя около него никого не было.

«Что, если вода в самом деле, проникнув через поврежденную подпорную стенку, затопит привокзальную площадь и все помещения вокзала?.. И не только помещения…»

Степан Григорьевич вдруг неуклюже побежал, но тотчас сдержался и, нарочито замедляя шаг, подошел к вокзалу.

Сторожа почтительно пропустили его в павильон станции «Туннель-сити».

«Скорее к лифтам! Надо опуститься на сто метров. Может быть, вода еще не проникла туда или хоть не повредила электропроводки».

Лифт камнем падал вниз, но Степану казалось, что он еле движется.

И когда он наконец резко остановился, у Степана Григорьевича подогнулись колени.

«Так и есть!»

Осторожно открыл он дверь. Лифт не опустился до конца. Степан Григорьевич отер платком лоб, потом стал на колени и, заглянув вниз, в щель между лифтом и стенкой шахты, облегченно вздохнул. Осталось всего лишь метра полтора. Пришлось лечь и, протянув руку, достать до затвора внешней двери. Наконец двери открылись.

Степан Григорьевич тяжело спрыгнул на пол. Нога немного подвернулась; резанула неожиданная боль, но он не поморщился. Так же твердо ступая на ушибленную ногу, как и на здоровую, пошел он к перрону. Несколько ступенек вниз…

Холод пробежал у него по спине, словно вода лилась ему за ворот, а не струилась по узорному полу. Лоб стал влажным, даже брови стали мокрыми.

Нигде никого не было. В воде, залившей пол, отражались бесчисленные лампочки. Вокруг - пусто.

Еще несколько ступенек вниз. Здесь вода была уже по щиколотку. Потоки сбегали по ступенькам, как по камням порогов.

Вот и подземный перрон. На ярко освещенной мозаичной платформе он сразу увидел всех.

Андрей и Седых спокойно разговаривали с Кандерблем. Поодаль Коля Смирнов и Сэм Дикс возились с открытыми люками в воздушном шлюзе. Видимо, они только что заметили исчезновение тока. Поезда на рельсах не было.

«Значит, тока уже нет, люков не закрыть. Вода… Теперь не только подземный вокзал - туннель также будет затоплен и погибнет неизбежно».

Степан с неожиданной для него быстротой запер на ключ все двери, соединявшие подземный перрон с лестницами. Потом спустился вниз и остановился, наклонив вперед голову и глядя исподлобья на заметивших его людей. Протянув руку, крикнул:

- Я запер двери! Вода прорвала дренажный слой! Вверху взорвана черная скала! Вода затопит вокзал в короткий срок!

Лишь на одно мгновение недвижно застыли пораженные его словами люди, невольно повернув голову к зиявшим темными отверстиями трубам Арктического моста.

Глава восьмая

ВОДА

- Эй, слушай мою команду! - загремел под сводами вокзала раскатистый, как в былое время, бас Ивана Семеновича Седых.

Старик выпрямился, снова поразив гигантским ростом. Брови его, похожие на клочья медвежьей шерсти, сошлись.

Коля Смирнов и Сэм Дикс вздрогнули, оглянулись и непроизвольно схватили друг друга за руки. Вода расплывалась по платформе, ручейками стекала вниз на рельсы.

- Смирнов! Дикс! В аварийную кладовую марш!.. Кандербль, выберите им брезент!.. Корнев! Немедленно закрыть все ходы и выходы на платформу! Необходимо опустить водонепроницаемую переборку в наклонном туннеле.

- Есть!.. Есть! - послышались короткие ответы.

Люди мгновенно разбежались. На платформе остался только один старик Седых. Он снял фуражку и провел рукой по коротко остриженным изжелта-седым волосам, потом крякнул и огляделся. В стеклянной будочке, где стояли аппараты связи, он увидел фигуру Степана.

- Иван Семенович, - послышался голос Андрея, - электрический привод водонепроницаемой переборки не действует.

- Есть так, - отозвался Седых. - Иду к тебе, бородач. Вместе закроем вручную.

И он неуклюже побежал по платформе. Вода стекала по наклонному туннелю ощутимым потоком.

- Лифты работают? Ты не пробовал? - спросил быстро Седых, стараясь вместе с Андреем вручную опустить водонепроницаемую переборку.

- Пробовал, Иван Семенович. Не работают, - ответил Андрей, тяжело дыша.

- Так… так… Давай, давай спускай… Ты знаешь, что делаем?

- Знаю, Иван Семенович: закрываем воде доступ в туннель.

- Не только, брат, воде доступ, но и людям выход. Иван Семенович проницательно посмотрел на Андрея.

Лицо Андрея залилось юношеским румянцем. Он открыл было рот, но Седых остановил его.

- Знаю, знаю, что скажешь, - улыбнулся он.

После дружных усилий Седых и Корнева переборка была закрыта. Теперь люди уже не могли выйти из подземного вокзала.

Перрон отделялся от остальных помещений вокзала, в частности от лифтов, стенкой, в которой было несколько тяжелых двустворчатых дверей. Сейчас они были закрыты Степаном, но вода тонкими струйками все же вытекала на платформу.

Андрей оглянулся и увидел, что его брат, выйдя из стеклянной будки, неторопливо спрыгнул на рельсы и исчез в отверстии туннеля.

Андрей удивленно посмотрел на Седых.

- Двери-то у нас водопроницаемые, - покачал головой старик, не отвечая на его немой вопрос и глядя, как вода начинает хлестать из щели.

Запыхавшись, подбежали Коля и Сэм. Они принесли несколько кусков брезента.

- Заклеивай двери! - крикнул Седых. - А вы, товарищ Кандербль (Седых впервые назвал американца «товарищем»), попробуйте связаться с Вандермайером.

- Иес, сэр!

Кандербль побежал к стеклянной будке; оттуда уже слышались настойчивые звонки.

- Эй, Сэм, за склеивающим составом, бегом! - скомандовал Иван Семенович.

Андрей и Коля натягивали брезент. Видимо, вода быстро наполняла вокзальные помещения; дренажный слой с каждой секундой размывался все больше, двери уже гнулись под напором воды. Вся платформа была теперь покрыта водой, быстро стекавшей в трубы Арктического моста.

- Плохо, - проворчал Седых. - Скорее надо! Эй, живее, Сэм!

Американец и так бежал со всех ног.

- Что ты принес? Мало здесь состава.

- Больше нет, - пояснил запыхавшийся Дикс.

Седых и Андрей переглянулись. Остановить воду нечего было и думать.

Бегом приближался Кандербль.

- Ну? - вскинул брови Седых.

- Иес, сэр. Звонил товарищ Вандермайер. (Кандербль тоже впервые назвал своего помощника «товарищем».) Он сообщает, что несчастье очень велико. Взорвана скала у набережной, разрушена дренажная стенка.

- Почему взорвана? - мрачно спросил Седых.