— Ты слышала это?

— Слышала что?

— Песнь хаоса. Слабую, но… — он искал ее глаза. — Я и не представлял.

— Я ничего не слышала, — сказала Лилит, контролируя голос. — Ты уверен?

Он пересек комнату, подошел к окну и выглянул наружу, чтобы посмотреть, не услышал ли песнь еще кто-то и не взлетал ли с радостью в предрассветное небо. Сереющее небо было пустым. Лилит задышала немного легче. Возможно, никто больше не слышал, потому что многие все еще спали.

— Да, я уверен. Я бы поспорил на свои крылья, что наш так называемый Люсьен точно знает, где находится Создатель.

Лилит повернулась лицом к Звезде.

— Почему ты так думаешь?

— Он жил в мире смертных, любовь моя. Песнь creawdwr задевала бы его сущность, словно пальцы струны арфы. Притягивала бы. А Самаэль, или Люсьен, или тот, кем он хочет себя называть, ответил бы.

— Если ты слышал creawdwr, то нам нужно предъявить на него или нее права прежде, чем это сделает Габриэль, — сказала Литит. — А если Люсьен, как ты думаешь, скрывает Создателя, тебе потребуется моя помощь, чтобы узнать где.

Она долгое время внимательно вглядывалась в его серебряные ресницы, привлекательное задумчивое лицо.

— Ты выдала его имя. С чего бы ему иметь с тобой дело?

— Он мне должен, — ответила Лилит, схватившись за черепичный подоконник позади. — И даже согласен с этим. Если я организую побег, он будет мне достаточно доверять…

— Чтобы привести тебя к creawdwr, — задумчиво произнес Звезда. — Возможно…

<Мы смогли бы вернуть себе трон>, — послал он мысленно, глаза светились.

<Мы смогли бы вернуть себе нашу дочь>.

— Конечно, — пробормотал Звезда. — Но сначала трон.

— Как пожелаешь, любимый, — сказала Лилит, удивляясь, как смогла заставить голос звучать так нежно, в то время как сердце оставалось холодным.

Звон цепей оторвал взгляд Лилит от бокала вина и его гранатового содержимого. Люсьен вошел в комнату в сопровождении машущего крылышками chalkydri, руки его были закованы, крылья — связаны.

Бывший cydymaith Лилит стоял гордо, его черные волосы доходили до талии, плечи расправлены, голова высоко поднята, на губах холодная улыбка, словно он только что летал на рассвете в надежде освежиться.

Но его бледное лицо и бескровные губы разоблачали ложь. Жизненные силы Люсьена отступали с силами Геенны, судьба его теперь была кровью связана с царством.

Боль сожаления прорезала спокойствие Лилит. Она глотнула вина, почувствовала привкус лайма под гранатом и виноградом. «Ради Гекаты, — сказала она себе. — Ради Геенны».

— Добро пожаловать, брат, — поприветствовал Утренняя Звезда. Он сидел на бархатном с золотой парчой диване рядом с Лилит. — Кажется, ты нашел то, что тебе подходит.

— Нашел, — ответил Люсьен. — Хотя в этом не было необходимости.

— Или нужды? — спросил Звезда с улыбкой.

Одежда, которую предоставил Люсьену Звезда вместо его разодранных штанов, подходила ему так, что дух захватывало — по мнению Лилит. Черный килт с серебряным поясом спускался с его бедер до колен, а окаймленные серебром сандалии защищали ноги.

Прошлое проскользнуло мимо ее защиты и влетело в сознание : Он ловит ее в воздухе и прижимает к себе — плечо к плечу — горячая кожа и взмахи крыльев отсчитывают темп. Он срывает с ее тела платье.

Лилит отвела взгляд и оттолкнула воспоминания. Все, что было между ними, умерло вместе с Яхве.

— Оставь нас, — сказал Звезда, делая взмах рукой в сторону chalkydri.

С гудящим шумом крыльев, chalkydri подчинился.

— Пожалуйста, брат, присаживайся. Ешь. — Утренняя Звезда показал на низкий стол, окруженный диванами, уставленный фруктами — апельсинами, лимонами, гранатами, — хлебом и охлажденным кувшином вина.

Люсьен сел с грацией, несмотря на кандалы и связанные крылья, но не расслабился. Он выровнял спину, его мышцы были напряжены и готовы. Лилит заметила, что он держит в руках цепь кандалов.

Словно планируя задушить кого-то на пути к свободе.

Он мой сын.

Возможно, так бы он и поступил, появись хоть малейший шанс. Ее изумление от этой мысли исчезло. Сделав глубокий вдох, пропитанный запахом жасмина-и-мирры, она сосредоточилась и выкинула из головы изображение горящего Трона Хаоса.

— Этот маленький междусобойчик — твоя идея? — спросил Люсьен. — Или ты просто исполняешь приказ Габриэля, как хорошая маленькая собачка?

— Габриэль действительно знает, — ответил Звезда, игнорируя колкость, голос его был гладким, как нагретый на солнце шелк. — Но только то, что я хотел, чтобы он знал.

— Жопогрелка, как ты назвал его, занят тем, что планирует самый быстрый путь порабощения смертного мира, — сказала Лилит.

— Вскоре Геенна перестанет существовать, — пробормотал Люсьен. — И я вместе с ней. — Он наклонился вперед, звякнув цепями, и взял апельсин и ломоть хлеба.

— Этого может не произойти, — сказал Звезда. Бледный персиковый свет мерцал на его светлых, как звезды, косах. — Если есть creawdwr, который вылечит царство и тебя.

— Сreawdwr не существует, — ответил Люсьен.

— Правда? — спросил Звезда. — Я послал Локи в мир смертных найти его.

Лилит сохраняла свое лицо и разум тихими, поскольку не упоминала ничего о том, что Локи превратился в камень и теперь играет роль защитника гробниц в Новом Орлеане.

Люсьен ничего не говоря чистил апельсин.

Звезда вздохнул.

— Может, ты видел его?

— Да, видел, — сказал Люсьен. — Он разозлил меня, так что я приковал его к земле. — Он съел дольку апельсина, лицо казалось задумчивым. — Думаю, он таким останется до тех пор, пока я не вернусь, чтобы освободить его.

Звезда выгнул белую бровь.

— Это могло бы объяснить его молчаливость. Как я и говорил, я послал его, потому что думаю, что creawdwr прячется в мире смертных.

— Почему? — спросил Люсьен.

— Несколько раз во время сна, — произнес Звезда тихо, — я улавливал затухающие нотки anhrefncathl. Дикой и красивой песни.

— Возможно, это было только в твоих снах, — сказал Люсьен. — Если бы creawdwr гулял по миру смертных, я бы знал.

— Да, ты бы знал, — кивнул Утренняя Звезда. — И ты бы приблизился к нему — чтобы защитить или убить — я не знаю, но у меня ощущение, что именно так тебя нашел Локи, и именно поэтому ты связал его.

— Если ты так говоришь. — Люсьен закончил есть апельсин, затем откусил хлеб.

— Самаэль…

— Он предпочитает «Люсьен», — пробормотала Лилит, отпивая вино.

— Тогда, Люсьен, как советует моя любимая cydymaith.

Падший посмотрел на них, веселье мелькнуло в его глазах.

— Поздравляю, — улыбнулся он. — Становление этого благословенного союза совпало с восхождением Габриэля на трон?

Жар зарумянил щеки Лилит.

— Мои браки перестали быть твоим делом, когда ты убежал из Геенны, кровь нашего creawdwr все еще влажная на твоих руках.

Веселье Люсьена исчезло, в глазах появился золотой свет.

— Мы все делаем то, что должны. Каждый из нас. И когда мы заканчиваем делать все необходимое, то начинаем заново. — Он удерживал ее взгляд, обжигая, несмотря на все щиты и баррикады, словно тех не существовало.

<Мы должны прощать друг друга>.

Холодная злость прошлась по Лилит. Как такое возможно, что он творит с ней после всех прошедших веков? Заставляет чувствовать, будто никогда не предавал ее, никогда не улетал? Словно она оклеветала его?

Лилит закрыла от него разум, сдвинула щиты и осушила свой бокал. Служанка в розовом платье схватила кувшин, покрытый каплями, и поспешила снова его наполнить. Нефилима аккуратно налила, потом вернулась в тень на место.

— Да, мы начинаем заново. Мне это нравится, — серьезно сказал Звезда. Затем приподнялся и наклонился к Люсьену. — Я обещаю защищать этого Создателя, держать подальше от Габриэля и в сохранности. Я восстановлю Геенну и место creawdwr на Троне Хаоса, которое ему принадлежит. Мы свяжем его и будем любить…