Мимо меня промелькнула парочка кого-то и шустро запрыгала по островкам камней в сторону Лестницы. Мне было не до спасения собственной задницы: жена никак не могла найти опору на гладкой поверхности и продолжала неумолимо катиться к самому краю. Матюгнувшись, я принялся короткими нелепыми перепрыжками опускаться к вопящей Ольге. При этом чёртова глыбина всё больше демонстрировала желание, опрокинуться на бок и отправить всех своих нечаянных пассажиров к огненной чёртовой матери. Жена соскользнула на самый край и дико закричала, глядя прямо на меня.

Окончательно забив на безопасность, я прыгнул вниз и успел поймать за руку в тот самый миг, когда она почти слетела в огонь. Не могу сказать, что моё положение оказалось много устойчивее, тем не менее, я сумел уцепиться второй рукой за какой-то выступ.

— Держись! — просипел я и поднатужившись, дёрнул Ольгу, тут же зашвырнув её вверх. — Беги, я догоню! — она замерла, разведя руки в сторону. — Беги, б…дь, я тебе говорю!

Чёртов выступ, позволивший мне закрепиться, оказался, бляха-муха, совсем не выступом, а наростом какой-то смолы. Ладонь глубоко погрузилась в липкую мерзость и теперь, шипя ругательства, я выдирал палец за пальцем. При этом у меня открывался великолепный вид на край валуна, от которого откалывались куски камня, так что обрыв с каждой секундой приближался всё ближе. Ну ещё и угол наклона плиты продолжал увеличиваться и достиг эдак градусов тридцати. Жопа, короче!

Надо мной медленно прошлась исполинская тень. Не выдержав, я поднял голову и посмотрел вверх. Под раскатистый гром, в багровых облаках появилось бесстрастное лицо исполина, с глазами, пылающими тёмным пламенем. Почему-то у меня возникло ощущение, будто великан кого-то или что-то ищет. Сквозь громыхание голоса прорвалась автоматная очередь и лицо вновь исчезло в тучах. Мир содрогнулся, а моя опора качнулась в противоположную сторону. Рука с протяжным чпоканьем выскользнула из ловушки и матерно молясь, я на четвереньках пополз вверх.

Впрочем, до самого верха лезть не пришлось. На полдороге я обнаружил по соседству большой и относительно ровный участок ещё на развалившейся почвы. Прыжок получился удачным, хоть внутри, в момент полёта, внутренности дрожали, точно желе. Не даром: приземление получилось не очень. Я кубарем катился по раскалённой плите, пока не наткнулся на что-то мягкое и слабо пищащее.

Диана и Валентина сидели, обнявшись и смотрели на меня так, словно увидели привидение.

— Какого хера? — завопил я и схватив обоих, потащил к ступеням Лестницы. — Быстрее!

— Маруся, — захныкала Валентина, спотыкаясь на каждом шагу, — Маша упала…

— Хер на неё! — я подтащил дрожащих дур к обрыву и обнаружил, что от Лестницы нас отделяет огромная расщелина. Много больше того, что можно преодолеть в прыжке. — Да мать же!…

— Спаси! — завопила Диана и вцепилась в меня. — Всё, что хочешь сделаю!

Треснуло и наш «кораблик» дёрнулся. Точно, от него откололась ровно половинка, которая встала на бок и теперь медленно погружалась в клокочущую лаву. Валя завизжала и я тут же влепил ей пощёчину.

— Заткнись, дура! — в такой отчаянной ситуации следовало хвататься за любую соломинку и кажется, я её обнаружил. Справа виднелся край обрыва и дымящийся бок скалы. Вроде бы в ней чернела дыра, может — пещера. — Сюда.

Первой. Почти не раздумывая, прыгнула Диана, а за ней — Валя. Как ни странно, но Диана даже помогла ей выбраться, когда девушка оступилась на самом краю. Обе отбежали ко входу в пещеру и остановились, глядя на меня. Так, главное, получше разбежаться! Главное…

Зарокотало и на плиту, где я разбегался, обрушился невероятной силы удар, от которого меня распластало на горячем камне. При этом я ещё и приложился затылком. В ушах звенело, а перед глазами всё плыло. Вроде бы кто-то кричал, однако всё внимание оказалось приковано к тёмной физиономии с пылающими глазами, повисшей надо мной, подобно жуткому небесному телу. Во внезапном озарении я сообразил, что черты лица исполина повторяют такие же у пропавшего Лифшица. Интересно, пришла в голову совершенно отстранённая мысль, что за ритуал провёл психопат, чтобы вызвать к жизни ЭТО?

Лицо вновь исчезло и вместо него появилась гигантская пятерня неумолимо опускающаяся вниз, прямо ко мне. Спасло лишь то, что великан двигался чересчур медленно, словно в дурном сне. Рука ещё продолжала опускаться, а по моей физиономии внезапно что-то больно хлестнуло. Сквозь звон прорвался знакомый голос:

— Очнись, дятел!

Я очнулся и уставился на толстую чёрную верёвку со множеством узелков, типа той, по которой мы выбирались из зелёного стакана Второй конец держал Теодор, замерший на самом краю Лестницы. Стоящая рядом Вобла показывала: хватайся, мол.

Вцепившись в канат, я начал извиваться, продвигаясь к самому краю глыбы. Вовремя. Пятерня гиганта шарахнула по каменюке и раздолбала её к чёртовой матери. Однако именно в этот самый момент я оттолкнулся и прыгнул вперёд. Ноги словно окунули в кипяток, а штанины, вроде бы, даже вспыхнули. К счастью это продолжалось считанные секунды, а потом меня потащили вверх и ловко подсекли, точно большую неуклюжую рыбину.

— Вставай! — проревел Теодор. — Уходим.

Я огляделся. Рядом топтались Вобла, Череп, Лис и Самойлов. Больше — никого. Проклятие! Я обернулся и дико уставился на огненной море до самого горизонта, в котором чернели считанные островки ещё уцелевших камней. Посредине пламенного океана возвышался исполин с мордой Лифшица. Если кто-то не успел выбраться, ему — точно хана.

— Ольга! — я вцепился в одежду Теодора, и он злобно отпихнул меня. — Где Ольга?

— Вон! — Вобла силой повернула мою голову в сторону пещеры, спасшей Диану и Валентину. — Смотри.

Сквозь плывущее раскалённое марево я сумел разглядеть четыре силуэта, медленно отступающие в глубину безопасного места. Хробанов ковылял, поддерживаемый Дианой и Валей, а Оля стояла, глядя в нашу сторону. Кажется, в этот момент у меня приключилось нечто, вроде кратковременного помешательства, потому что я сделал попытку прыгнуть с Лестницы. Вероятно, попытка взлететь или поплыть по раскалённой лаве закончилась бы плачевно, но к счастью меня стукнули по затылку, и Вобла приказала бойцам: «тащить придурка вверх».

В себя я пришёл лишь тогда, когда жар немного спал, а вокруг потемнело, словно наступил вечер. Лис сказал, что он заколебался тащить, а Череп просто разжал пальцы и я шлёпнулся на ступени. Шлёпнулся и заплакал. Чёрт возьми, оказывается я всё-таки любил свою жену. Любил, несмотря на все её закидоны.

— Попустись, — приказала Вобла и присела рядом. В голосе женщины, как ни странно, звучало сочувствие. — Он всё ещё жива, а значит есть шанс выковырять её из этой жопы.

— Да, — согласился Теодор. — Учитывая количество счастливчиков, которым Бездна позволила уйти в этот раз. Шестеро — надо же!

— Восемь, если что, — хмыкнула Вобла и мотнула головой, указывая вверх. Череп заржал.

— Оба? — Теодор искренне удивился и покачал головой. — Честно говоря, я уже решил, что им-то точно пришёл конец в этой кутерьме.

— Ты бы видел, как хромоногий чесал по Лестнице! — теперь хохотал и Лис. — Такое чувство, будто у него ещё пара ног выросла.

— Жить захочешь — и не так раскорячишься, — проворчал я и медленно сел. В глазах всё плыло, а из тела точно вытащили весь костяк. — Почему у этой заразы была рожа Лифшица? Что это, б…дь, вообще за херня была?

— Прометей, кто же ещё, — Теодор присел рядом и провёл рукой по лбу. — Кажется, заряд кончился. Дальше будет очень сложно. Прометей — один из ангелов Господних. А лицо…Откуда, по-твоему, берутся ангелы, люди и прочая гадость, населяющая вселенную?

— Может, лекцию после? — Вобла покачнулась и Череп поддержал её под локоть. — Б…дь, ху…во-то как! В натуре, нужно немного пересидеть.

— Откуда? — тупо спросил я, ощущая одновременно тошноту и сильный голод, терзающий внутренности. В голове точно вздувались и тут же лопались пузыри боли.