Усманов внимательно следил за девушкой, ожидая реакции на своё признание. Но девушка не выглядела удивлённой.

— Если ты хотел поразить меня новостью, что Аркадий Черников мне не родной отец, то ошибся. Мама рассказала мне правду, после… В общем, я всё знаю.

— Надя, а давай начистоту? Ты расскажешь мне, что случилось. А я то, что знаю про твоих родителей. Идёт? Так когда Катя призналась тебе?

Девушка напряглась, потом заговорила:

— Однажды летом мы гостили в деревне у бабушки одной моей подруги. Ночью, на Купалье, мы возвращались с гулянья. И вдруг…

… - Около полуночи поступил сигнал о всплеске третьего уровня к северу от столицы, — Костя глянул на Дмитрия. — Идём мы по ночному лугу и вдруг — виверн. Пока то — сё, он трёх моих ребят в статуэтки превратил, у меня руки отнялись. Слышу смех, песни: идёт кто-то из местных. Крикнуть хочу — и не могу.

— Песни? — переспросил Демьянинов и улыбнулся: — Надя?

Матусевич кивнул:

— Её подружка в обморок грохнулась, увидев змеюку, мы ей потом память подчистили. Надька виверна увидела — застыла. А тот смотрит на неё, как змея на факира, только что не раскачивается. Наверное, Черникова тоже об этом подумала, потому что начала петь. Меня отпустило. Я шептать начал, типа «не бойся», а сам круг черчу, подмогу вызываю. И вот когда наши прибыли, а виверн в кругу спал, Надька в позу стала. Нельзя, мол, животинку убивать, он маленький, испугался просто. Представляешь, эту крошку, под два метра в холке?!. Мне полгруппы положила.

Дмитрий тихо смеялся: представлял, ещё как представлял. А Костя рассказывал дальше:

— Надьку Алексеевич спрашивает: «Девонька, а ты не боишься?» А Надька: «Боюсь, но обижать не дам. Змейке домой надо. Её родители ищут», — Матусевич улыбнулся воспоминаниям. — Мы хотели потом и Наде память подправить. А она сказала, что зря потратим время и силы.

— И вы поверили?

— Хваль поверил, — уточнил страж. — Я думаю: тогда он и догадался, что Надя — интуит.

— А виверн?

— С вашей помощью вернули в Волшебный мир.

Демьянинов выпрямился:

— Постой! Это тот самый виверн, что все переходы продрых?

— Он! Зараза!.. Надька ему колыбельную пела.

… Усманов слушал, и потихоньку в голове складывалась мозаика. Если двадцать шесть лет назад ему всего лишь вручили коробку с пазлами, и всё это время он методом подбора сложил пару фрагментов, то именно сейчас начал представлять всю картину целиком.

— …С тех пор моя жизнь связана со Светлой стражей. А когда… — ведьма запнулась на мгновение. — Сергей Алексеевич приехал после похорон, помог оформить перевод в Московскую академию.

— Всё равно не понимаю, как Катя согласилась отпустить тебя к Хвалю.

— Он не отстал бы по-любому, — пожала плечами девушка. — У Сергея Анатольевича профессиональная хватка. Он практически сразу понял, что я интуит.

Усманов немного помолчал:

— С другой стороны это-то тебя и спасло. Вздумай Хваль капнуть твою подноготную — могло дойти до зачистки.

Надя сглотнула, прекрасно понимая, о чём говорит Хранитель. Зачистка она и есть зачистка: уничтожение всех следов — в её случае магических — начиная с носителя магии. Это вернуло к тревожным мыслям о собственном будущем.

— Что теперь со мной будет?

— Не знаю. Я говорил с белорусским Хранителем. Он встретит тебя в Бресте. Сама понимаешь: Светлым тебе пока лучше не попадаться. Ты ведьма!

— Он сможет меня защитить?

— Запомни, его зовут Игнат Расюкевич, — Тигран вздохнул: — А защитить… только он и сможет. В его доме тебе ничего не грозит. Даже Хваль не рискнёт тебя тронуть.

— Почему?

Тигран тут же осадил не в меру любопытную ведьму:

— Надя, не лезь куда не надо! Тебе проблем мало?

А потом пришла очередь Тиграна рассказывать. В какой-то момент Надя решила, что сошла с ума. Она резко встала, набрала из-под крана воды, залпом выпила.

— Господи, что ж это делается?! Вся жизнь кувырком!..

— Ты же догадывалась о многом…

— Да, — согласно кивнула девушка, — но чтобы так… Даже моя фантазия спасовала.

— Ты понимаешь, что теперь тебе надо быть вдвойне осторожной?

Ответить девушка не успела: лёгкую вибрацию, пробежавшую по стенам, они с Усмановым ощутили только благодаря своему дару. Тигран прикрыл глаза, шепча непонятные фразы. Потом подхватился:

— Это Быстрицкий! С ним Наумов. Не знаю как, но тебя нашли!

Надя медленно встала, наблюдая в окно за подъезжающим автомобилем.

— Они убьют меня?

— Я поговорю с ними, — поспешил успокоить Тигран, набрасывая на плечи куртку.

Ничего хорошо от приезда стражей Черникова не ждала. Да, она рассчитывала, что в её случае расправа не будет скорой, но избежать её всё равно не удастся. Не важно: колдовала или нет, никого не волнует, что она даже не умеет этого делать — факт на лицо: она ведьма. Ни одна ведьма не выживала, после встречи со Светлыми стражами. И эта мысль не давала покоя. Наблюдая за разговаривающими мужчинами через окно, Надя вспомнила про портальную рамку в сумке.

Вздрогнул только Тигран Усманов, ощутив магические колебания от разорванного пространства.

Ведьма, щурясь от яркого горячего солнца, огляделась. Неужели Брест? Она никогда раньше не была в этом городе. По ощущениям она перенеслась на городскую окраину. Где-то неподалёку слышались гудки поездов. Девушка выдохнула и сделала первый шаг.

Надя старалась не думать, куда идёт, почему, находясь здесь впервые, она уверенно поворачивает на одних перекрёстках и пропускает другие. Почему из всех домов на длинной улице её настойчиво притягивал именно этот: двухэтажный особнячок за массивной оградой из коричневого металлопрофилля. А когда рука потянулась к видеодомофону, лишь судорожно перевела дыхание.

— Кто там?

— Надя Черникова. Тигран Усманов говорил с вами обо мне.

Небольшая пауза и спокойное:

— Заходи.

Белорусский Хранитель Светлой стражи — Игнат Расюкевич — был похож на старенького профессора. Невысокий, худенький, с залысинами и огромными очками. Только глаза… холодные, колючие.

— Почему так рано? Речь шла про «завтра».

— Меня нашли, — пояснила девушка, осторожно ступая по дорогому ковру в гостиной.

— Всё понятно.

Надя села на диван, взяла предложенную кружку с чаем:

— Тигран сказал, вы сможете меня защитить?

— Смогу.

Девушка прищурилась, не в силах избавиться от волнения и тревоги.

— Почему вы это делаете? Поймите меня правильно: я очень рада, что вы мне помогаете, но это странно. Я теперь ведьма, вы должны вызвать Светлых и сдать меня!

Расюкевич краем глаза наблюдал, как она пьёт. Потом заговорил:

— Почему?.. Я не считаю, что твой дар принесёт кому-то беду или горе. В конце концов, вокруг нас столько людей без магии — и разве мы стали от этого счастливее? Раньше пеняли на приворотные зелья, что они подмена истинным чувствам. Сейчас зелий нет — что изменилось? Стало больше любви и счастливых семей? Нет! Раньше бедняки и нищеброды винили драконов и гномов, что они присвоили всё золото и самоцветы. Теперь их нет. Бедных и обездоленных стало меньше? Нет! Как раз наоборот, с каждым годом мы становимся всё беднее и несчастнее. Ты знаешь, что, попадая в наш мир, волшебники теряют свою силу?

Надя робко кивнула, облизав пересохшие губы. Расюкевич заметил это:

— Пей чай! — и лишь когда увидел, что она послушала его, продолжил: — Наш технический мир вытягивает магию из них, потому что первоначально она появилась именно здесь, и наш мир в ней нуждается, чтобы нормально развиваться и существовать. А мне не по душе, что наш мир Изначальный — вдумайся в это слово! — остался без волшебства, без той невероятной силы, которую дарит магия. Мы столько смогли бы достичь, будь у нас эти возможности. А самое обидное — мы добровольно отказались и отказываемся от них!

Когда-то здесь жили драконы, эльфы, феи, гоблины — всех и не упомнишь! Даже умертвия… А потом наши глупые предки объявили их вне закона!.. Организовали Светлую стражу, уничтожавшую магию под корень! Какое варварство! Я читал мемуары первых стражей… Как они кичились количеством убитых волхвов, ведьм или эльфов! Глупцы! И знаешь, что произошло?.. Волшебники перестали рождаться. А те, что оставались, долго терпели, прячась, скрываясь, утаивая свои способности. Последней каплей стали драконы.