- Смотрите-ка, пока мы побывали с вами на маяке, сейсмограф добросовестно зафиксировал землетрясение мощностью в четыре балла. А мы даже и не почувствовали его. Сейчас я скажу вам, где его центр.

Гамова приближается к карте и, глядя на записи сверхточных приборов, отмечает на огромном бумажном листе неведомую мне точку, затерянную в просторах Тихого океана.

- Землетрясение произошло здесь,- спокойно говорит Нина Дмитриевна.- Оно не принесет нам беды. Во-первых, слишком далеко. А во-вторых, цунами заметно только тогда, когда землетрясение превышает семь-восемь баллов.

Прошло несколько дней, как мы познакомились с Ниной Дмитриевной Гамовой. За эти дни я узнал и се мужа, капитана 3 ранга Павла Афанасьевича Гамова. Он пограничник, человек энергичный и подтянутый. Павел Афанасьевич восторженно рассказывал мне о своей жене:

- Я познакомился с Ниной в Ленинграде. В то время она была еще студенткой Ленинградского института. Занималась электроникой. Мог ли я предполагать, что вот здесь, на далеком острове, куда она поехала вслед за мной, Нина найдет свое призвание! И вот видите, нашла…

Павел Афанасьевич замолкает. Затем говорит с улыбкой:

- Как говорится, оба мы охраняем границу от нарушителей. Я - от человеческих… Она - от природных…

С тем, как это происходит, я столкнулся буквально через несколько дней.

В это раннее утро ничто пе предвещало грозных событий. Светило яркое осеннее солнце. Залитые его лучами, в гавань возвращались сейнеры после ночного лова сайры.

Ночью, выйдя на крутой берег бухты, мы долго любовались этим незабываемым зрелищем.

Сайру ловят только в темноте, на электрический свет. Словно сказочные канделябры, на десятках рыболовецких судов горят по обе стороны каждого корабля гирлянды голубых ламп. На их свет идут из глубин океана косяки серебристой рыбы. Она начинает кружить возле судна. Тогда мгновенно голубой свет переключается на красный. Смена освещения словно гипнотизирует рыбу - она замирает на месте. Здесь-то рыбу и окружают сетями. Их вытягивают на борт - надо спешить на рыбозавод. И происходит это, как правило, рано-рано утром.

Именно такое утро и послужило началом событий.

«Не возвращаться! Наоборот, уходить дальше в океан,- последовала радиокоманда по всем кораблям,- Ожидается цунами!»

Это сейсмографы станции предупреждения, установленные в глубоких штольнях, дали сообщение о подводном землетрясении там, в глубинах Тихого океана.

Гамова дала сигнал тревоги: «Цунами!!!»

Надсадно завыла сирена. Заработали радиосигналы предупреждения. Над портом взвились сигнальные ракеты.

Мгновенно опустела бухта, и шхуны ушли в океан - там безопаснее. Но сигналу тревоги люди покинули прибрежные цеха рыбозаводов, портовые сооружения. Они по специальным лестницам побежали вверх по склонам, на безопасную высоту,- туда не докатится самая могучая волна…

Рванулись но серпантину дорог автомашины, за ними поползли трактора с прицепами.

Казалось бы, все в порядке…

Но вдруг кто-то вспомнил: там, по другую сторону острова,- катер детского клуба «Фрегат». На катере не действует рация! Смертельная опасность нависла над детьми.

Вот уже несколько лет при школе-десятилетке был создан этот клуб. Завуч школы, преподаватель истории Федор Иванович Пыжьянов, сумел сплотить ребят старших классов вокруг «Фрегата» - так назвали ребячий клуб историков, археологов, исследователей.

А тут первое серьезное задание - исследовать западные бухты острова: в некоторых обнаружены стоянки древнего человека - каменные орудия, осколки костей животных того бесконечно далекого периода!

Первой вспомнила о ребячьей экспедиции жена офицера Татьяна Константиновна Мовчан.

Медсестра по профессии, она недавно передавала ребятам походную аптечку, и школьники пожаловались ей на неисправность рации.

- Немедленно сообщить мужу! - решила Татьяна Константиновна, схватив телефонную трубку.

Буквально через пять минут над островом взвился вертолет пограничников, поднятый по тревоге.

Зеленая тень крылатой машины скользнула на бреющем полете в сторону берега, почти касаясь верхушек высоких голубых сосен. Там, внизу, в спокойной бухточке, мелькнул силуэт катера.

Оставляя за собой белый треугольник расходящейся волны, катер двигался вдоль берега.

По крутой спирали вертолет не снизился, а почти обрушился на катер сверху.

Командир воздушного корабля заметил растерянные и напуганные лица парней. Юные историки явно не понимали, что происходит. Рядом с катером застыла застекленная кабина, сквозь раскрытое окно которой что-то отчаянно кричал летчик.

Бессмысленно…

За ревом двигателя разобрать слова невозможно.

Вертолет пошел на второй заход. Он снова завис над катером.

И тогда ребята вдруг явственно увидели: на белом полотенце, растянутом вдоль распахнутой двери, черной краской было начертано шесть букв: ЦУНАМИ. По складам прочитали ребята зловещее значение букв.

И по тому, как катер резко повернул в сторону океана, по мгновенно сузившемуся треугольнику волны за ним летчик понял: предупреждение понято! Катер отходит от берега в безопасную зону.

- Спасибо! - бросил летчик в мегафон бортмеханику.- Откуда ты взял краску?

Тот расхохотался:

- Какая там краска… Сапожная вакса. Я и щетку с собой вожу… Люблю, когда сапоги блестят!

ЛАНЬ С ЗАСТАВЫ «3ВЕ3ДОЧКА»

Нет, вы даже не можете представить себе, как удачно расположилась застава «Звездочка»! Сотни километров выжженной кочковатой земли. Солнце висит над нею. Сквозь беловатое марево пыли, поднятой ветром, оно неистово греет землю, лишенную воды. А земля обдута ветрами. Они вырываются с Джонгарского ущелья, порывистые и злые, и начинают лизать раскаленную землю своим горячим языком.

Потому-то клочки земли между кочками засохшей травы и нищего кустарника кажутся промытыми - каждый камешек на виду.

А «Звездочка»-это чудо. Это зеленая вспышка на пепельно-серой полупустынной земле. Какие подземные силы вытолкнули на поверхность прозрачную, как стекло, ледяную струю? Почему вдруг здесь, на склонах сопок, забил из земли благодатный ключ? Вокруг него сосредоточилась жизнь, распустились цветы и налились соками камыши. Поднялись кустарники, в тени которых защебетали птицы. И даже небольшая рощица укоренившихся деревьев чувствует себя в близости воды так, словно нет вокруг пустыни, горячего ветра п до белизны вылизанной земли.

Здание заставы стоит возле кустарника, и тоненький ручеек, берущий начало из холодных ключей, чуть огибает зеленый островок, на котором живут пограничники.

Возле ручья часто попадаются следы диких животных. Острыми сердечками отпечатались следы сайгаков и антилоп. Глубоко прорезали прибрежный песок кабаньи копытца. Тонкими стрелочками исписаны песчаные берега ручья птичьими лапами.

Вода - это жизнь. И каждый, кто приходит сюда выпить глоток воды, оставляет на песке свою визитную карточку - недолгую память ночного посещения родника.

- Следы - великое дело,- говорит мне Никанор Сергеевич Палочкин.

Он старшина сверхсрочной службы, прапорщик. У него набирается молодежь опыта, приезжая сюда, на край Родины, со всех концов страны.

Граница пролегает по выжженным степям и каменистым сопкам. Здесь суровые зимы и беспощадное солнце. Ко всему этому надо привыкнуть. А что знаешь в свои девятнадцать - двадцать лет? Ведь это средний возраст находящегося на службе пограничника.

Никанор Семенович Палочкин познал все. Подтянутый, аккуратно выбритый, меднолицый от загара, он не один десяток лет отдал пограничной службе.

- Следы - это великое дело,- говорит он новобранцам в первый день прибытия новой смены.

Широкая пограничная полоса протянулась на добрые тысячи километров вдоль всех сухопутных границ Родины. Эта полоса вспахана и разрыхлена натруженными руками пограничников, словно подготовлена к посеву пшеницы. Она пересекает долины и пологие склоны холмов - она, как своеобразная лакмусовая бумажка, рассказывает обо всем, что происходит на границе. Здесь отпечатываются следы любого живого существа, пересекающего заветную черту.