Шишигин молча кивнул головой. Виноградов рывком повернулся к телеграфисту:

- Ну, давай воевать, товарищ. Катай.

Телеграфист усмехнулся и стал под диктовку Виноградова бойко выстукивать ключом, разнося по всей округе первые приказы по военной организации Северодвинского бассейна.

А ещё через час Виноградов выскочил на крыльцо почтовой избы и помчался к берегу. Шишигин и вызванные им красноармейцы его отряда едва поспевали следом. На краю берегового угора Виноградов остановился. В лицо пахнуло с реки острой свежинкой. Ветер тронул легкие поля черной шляпы. Виноградов чуть сдвинул её к затылку и, вдохнув всей грудью прохладного воздуха, оглядел широкую речную пойму, уходящую по краям в вечерние смутные дали. Могучая река свободно катила к морю полные воды, и глазу было просторно и вольно. Лицо Виноградова, быстро менявшее выражение, посветлело. Он сорвал с головы шляпу и взмахнул ею, точно приветствуя этот просторный двинской раскат. Тут же, однако, веселый блеск глаз потух. Лицо посуровело, прихмурилось. Шишигин, стоявший рядом, сказал, словно читая то, что ясно отпечатывалось на этом посуровевшем лице:

- Значит, драться будем…

Виноградов быстрым движением оборотился к нему:

- Считай, что уже деремся.

Он рывком накинул шляпу на голову и побежал к пристани. За ним стали спускаться все остальные. Ситников, всё ещё державший свой дозор на пристани, стал внимательно приглядываться ко всем движениям Виноградова, едва появился тот на угоре… Решительно, он где-то раньше уже встречал этого человека… Но где это было? И когда?

Виноградов промчался на свой пароход. Туда же перевел он почти весь отряд Шишигина. Ситников стоял на пристани у края воды, следя за отправкой отряда. Пароход начал отчаливать.

- Эй, на пристани! - закричал краснолицый капитан. - Отдай конец!

Ситников не понял, что это относится к нему. Пароход, отойдя кормой, прижался носом к пристани. На носу замелькали полы черного пальто.

- А ну, давай чалку! - приказал Виноградов сердито. Ситников огляделся и только теперь понял, что впопыхах забыл отпустить носовой конец. Он поспешно скинул с деревянной тумбы петлю и бросил на палубу. Петля упала к ногам Виноградова. Ситников увидел, как брызнули мелкие капельки воды на его рыжие стоптанные ботинки, и вдруг его осенило.

- Товарищ Виноградов! - закричал он, устремляясь вслед за уходящим пароходом. - Ты не петроградский ли?

- Бывал! - ответил быстро Виноградов.

- Павлин? - обрадовался Ситников.

- Павлин!

- Из Продовольственного совета Александро-Невского района?

- Ага.

- С хлебным эшелоном в Архангельск ездил?

- Ездил.

- А оттуда сапоги привез?

- Привез.

- Так вот же они, - засмеялся Ситников, - от Петрокоммуны выданы! - И дрыгнул ногой.

Пароход медленно двигался мимо пристани; Ситников бежал вдоль неё у воды; Виноградов шел от носа к корме. Водяная дорожка между ними становилась всё шире. Ситников добежал до края пристани и остановился. Виноградов махнул рукой.

- Ноские? - закричал он, перегибаясь через борт.

- Чего? - не понял Ситников.

- Са-по-ги нос-ки-е-е?

- Ага, - завопил Ситников, приплясывая по пристани, - хорошие!

Виноградов приставил ко рту ладони и что-то крикнул, но Ситников уже не расслышал. Пароход уходил по свинцовой реке, оставляя за кормой пенистое разводье.

- Ушел, - сказал с досадой Ситников, и, услышав за спиной шаги комиссара, спросил не оборачиваясь: - Куда его понесло?

- В разведку, к Архангельску, - ответил Шишигин.

- Знакомый оказался! В Петрограде встречались. Кем он у вас тут?

- Зампред Архангельского губисполкома.

- Смотри-ка! А откуда он на реке взялся, да ещё сверху, когда все кверху бегут?

- Из Шенкурска он сейчас. Там Ракитин кулачье против советской власти поднял. Так он их унимать ходил. Где каша покруче, там он первый. Будет теперь стегать, пока завод не выйдет. И нам заодно ходу даст. Боевой человек!

Шишигин усмехнулся и оглядел свое воинство. Оно было немногочисленно. Виноградов забрал почти всех. Осталось всего четыре человека. Разделив свой отряд пополам, он оставил двух красноармейцев дозорными на пристани, а сам с Ситниковым поднялся на телеграф дожидаться возвращения Виноградова.

Глава четвертая

РОЖДЕНИЕ ФЛОТИЛИИ

Виноградов вернулся на рассвете из разведки мрачнее тучи.

- Трусы у тебя все в отряде, - объявил он Шишигину, заявившись к нему на телеграф.

- Уж и все, - усомнился комиссар, с трудом стряхивая одолевшую его сонливость.

- Ну почти все. Разница невелика, - проворчал Виноградов, бросая шляпу на подоконник. - Спят и видят, как бы в Котлас поскорей. А вперед их на аркане тащить надо. В общем, вернуться пришлось.

- Далеко ли все-таки пройти удалось?

- На шестьдесят верст.

- Англичан нет ещё на реке?

- Нет ещё. Боятся, как видно, быстро вперед продвигаться без разведки. И это пока что наш единственный козырь. Но завтра этого козыря в наших руках может уже не оказаться. В конце концов они обнаружат, что перед ними ничего и никого нет, пустое место.

- Завтра, говоришь? - покосился с беспокойством Шишигин.

- Ну не завтра, так послезавтра. Одним словом, самое позднее числа шестого жди гостей.

Виноградов заходил по привычке из угла в угол, бормоча на ходу:

- Гости, черт их раздери совсем. Встретить бы их как следует быть… А чем встретишь…

Он помотал головой, быстрым движением поправил сбившиеся на сторону очки, подумал с минуту, потом схватил с подоконника шляпу и быстро заговорил:

- Вот что, друг. Я двину в Котлас. Ничего другого не остается. Там шуровать начну. Людей соберу. Вооружение. За два дня кое-что сделать можно. Ты здесь будешь стоять сторожем. От меня самое позднее послезавтра жди людей. А там поглядим, что дальше. Ясно?

Немногословный Шишигин кивнул головой и, когда Виноградов выскочил из избы, пошел за ним следом к пристани. Тотчас устроен был короткий митинг, чтобы выяснить, кто добровольно остается в заградительном отряде Шишигина, пока Виноградов не вышлет подкрепления из Котласа. Остаться согласилось меньше половины отряда. Остальные потребовали отправки их в Котлас. Виноградов оставил вместо них Шишигину часть своих красноармейцев, с которыми ходил в Шенкурск.