— Мама дорогая! Так тебя укусила ядовитая рыба? Вот ведь не повезло!

— Куда уж хуже!

— Но все же я рад, что это с тобой приключилось, ведь иначе я бы так и остался в плену у этих проклятых выродков, пришлось бы до самой смерти служить им и жевать шкуры.

— Жевать что? — не понял канарец.

— Шкуры... то есть, кожи. Их женщины целыми часами жевали бизоньи шкуры, и я вместе с ними. От жевания шкуры становятся мягкими и эластичными. И в итоге к тридцати годам мало у кого из женщин остается хотя бы несколько зубов.

— И тебя тоже заставляли это делать? — ужаснулся канарец.

— Не переживай, — ответил тот. — Жевание бизоньей шкуры хотя бы притупляет чувство голода, так что я относился к этому спокойно, а что касается моих зубов, то все они целы.

— Боже, подумать страшно, что тебе пришлось пережить!

— Ты даже не представляешь!

Какое-то время они еще поболтали, но скоро усталость взяла своё и обоих сморил сон.

8  

Вскоре Сьенфуэгос обратил внимание, что его спутник постоянно срывает пучки травы и грызет ее кончики, а затем отбрасывает нервным движением, похожим на тик.

Когда канарец, не в силах сдержать любопытства, спросил, в чем причина необычного поведения, тот ответил с такой простотой, словно речь шла о самых обыденных вещах:

— Я делаю это ради соли.

— Ради соли? — удивился Сьенфуэгос. — Какой еще соли?

— В кончиках травы содержится соль. Всем известно, что растения развиваются благодаря воде и соли из земли. А если человек не получит нужного количества соли, то ослабеет и может даже заболеть.

— Не знаю, как насчет всех, но лично я понятия не имел, что если не поем соли, то могу заболеть, — признался канарец. — А ты в этом точно уверен?

— Абсолютно. Там, где я вырос, скотине всегда давали соль, чтобы она была здоровой и сильной, если скотина не получала соли, то оставалась слабой и рахитичной. Ты, я и все остальные, кто родился на побережье, получали соли вдоволь, а потому в нашем организме ее достаточно. Но здесь совершенно иная ситуация: здесь соль можно получить только из травы, а потому приходится ее жевать. — С этими словами он протянул канарцу горсть сорванной травы, велел сунуть ее в рот и добавил: — Советую привыкать, если не хочешь через пару месяцев лишиться рассудка.

Сьенфуэгос послушно остановился, пожевал травинки, потом на миг задумался и решительно сплюнул горькую зеленую массу.

— А черт его знает! — воскликнул он. — По-моему, трава совсем не соленая.

— Ну, вкус — это дело привычки. А трава кажется тебе пресной, потому что соли в ней ничтожно мало. Поэтому, чтобы получить нужное количество соли, приходится жевать целые горы травы.

— И кто тебе сказал, что в траве есть соль, если ее совершенно не заметно? — недоверчиво спросил канарец.

— Бизоны.

— Бизоны? — переспросил ошарашенный Сьенфуэгос. — Разве они умеют говорить?

— Нет, конечно. Но они живут далеко от моря и питаются одной травой, но посмотри, какие они тучные, сильные, как лоснятся их шкуры. А все потому, что они явно добывают соль из единственного доступного источника: травы. Индейцы тоже об этом знают.

— Они тоже жуют траву? — спросил канарец.

— Только те, у которых нет настоящей соли, а ее в этих местах очень мало, и стоит она в сто раз дороже кукурузы.

— Охотно верю, — согласился Сьенфуэгос, засовывая в рот новую порцию травы.

— Во всяком случае, местный дурак знает о здешней жизни больше, чем пришлый мудрец, так что, если бизоны и индейцы едят траву, то и мы будем. А что еще я должен знать, чтобы выжить в этих краях?

— Не спеши, в свое время все узнаешь, — с легкой улыбкой ответил Сильвестре Андухар. — Но главное, ты должен уяснить: размеры здешних земель не идут ни в какое сравнение с тем, что ты видел прежде. Эти земли намного обширнее.

— Я и сам уже это заметил.

— Вот заруби себе это на носу и помни каждую минуту. Скажем, у нас в Испании можно добраться за день из Кадиса до Севильи, а на следующий день быть уже в Кордове. Здесь же ты можешь две недели слоняться по чертовом прериям — и как будто даже с места не сдвинулся. Окажись здесь Христофор Колумб, ему бы и в голову не пришла дурацкая мысль, что Земля якобы круглая и ее можно обойти, двигаясь с востока на запад.

Канарец недоуменно посмотрел на собеседника, а тот ответил ему насмешливым взглядом.

— Что с тобой? — спросил он.

— Меня удивило, что тебе кажется нелепой теория, что Земля круглая, — ответил Сьенфуэгос. — Раньше я и сам в этом сомневался, но сейчас уверен, что это правда, да и большинство людей это тоже признают.

— Признают, что Земля круглая? — воскликнул Сильвестре Андухар, после чего громко захохотал и широко раскинул руки, словно желая обнять окружающее пространство. — Вот это вот — круглое? Не смеши! Хотел бы я услышать, что сказал бы этот тупица, адмирал Моря-океана, и его идиоты-приспешники, попади они сюда! Равнины, равнины, равнины — повсюду сплошные равнины и ничего больше!.. На тысячи и тысячи миль вокруг — сплошная прерия, ровная, как тарелка, и так — до края Земли! Если верить теории этого кретина, то за все проведенные здесь годы я должен был встретить множество желтолицых китайцев, но желтая здесь только выгоревшая трава.

— Может быть, ты и прав, — согласился канарец. — Вот уже семнадцать лет, как я покинул Гомеру, а до сих пор так и не встретил ни одного китайца. А ведь я столько всего повидал!

— Потому что китайцы живут на другой стороне Земли, на востоке, — ответил Андухар. — Ведь все понятно: земля плоская и начинается там, где встает солнце и живут люди с желтой кожей, потом она продолжается в Европе, где живут белые люди, то есть, мы, и в Африке, где живут черные негры, и заканчивается здесь, где обитают индейцы с красноватой кожей. И можешь мне поверить, ни одному из индейцев, с кем мне довелось говорить, даже в голову не приходило, что на этих равнинах, которые, по их словам, не имеют конца, где-то могут обитать люди с желтой кожей.

— Ни одному?

— Ни одному.

— Боже милосердный! — простонал канарец. — И что же нам теперь делать? Слоняться по этим равнинам до самой старости, или пока чертовы краснокожие нас не поймают и не превратят в рабов?

— Краснокожие! — в восторге воскликнул Андухар. — Хорошо сказано, в самую точку, такие они и есть! Краснокожие! Надо же было додуматься!

— Да как-то само собой на ум пришло. Ты же сам сказал: красноватые. Разве нет?

— Пожалуй. И по мне, так это название подходит им куда больше, чем «индейцы», поскольку «индейцы» — то те, кто живет в Индии, а здесь, как мы уже убедились — совершенно другой край планеты. Значит, договорились: с этого дня будем называть их краснокожими.

Вечером, когда канарец Сьенфуэгос и андалузец Андухар ловили рыбу на берегу идиллического потока, что неспешно струил свои воды, которым предстояло преодолеть многие тысячи миль, чтобы достичь моря, если вообще суждено было его достичь, оба испанца были целиком и полностью убеждены, что Земля плоская и начинается далеко на востоке, где обитают люди с желтой кожей, а кончается здесь, на западе, в стране краснокожих.

Разумеется, в то время никто не мог доказать правдивость теории, гласящей, что земля круглая, учитывая, что люди видели прямо противоположное — особенно после скандальной ошибки адмирала. А ведь Земля действительно круглая, просто Колумб считал ее намного меньшей по размеру, чем на самом деле, и всегда уверял, что Китай расположен там, где, как мы знаем, находится Центральная Америка; при этом он даже понятия на имел о существовании Тихого океана, отделяющего Америку от Азии и занимающего ровно треть окружности Земли по экватору.

И, конечно, ни Сьенфуэгосу, ни Андухару даже в голову не могло прийти, что от того места, где они находились — а именно там сегодня располагается североамериканский штат Канзас — до того места, где они могли бы встретить первого на своем пути китайца, им пришлось бы преодолеть расстояние, равное почти половине окружности земного шара.