— Вы случайно не получили кое-какой помощи от некоего Айнского барона?

— Аннского барона? — писклявый голос отразил удивление.

Малайка взглянул на Флинкса.

— Он говорит правду, сэр. И они определенно на постоянной орбите.

Двое ученых с удивлением посмотрели на Флинкса. Они ничего не сказали, но он почувствовал в их мыслях легкое негодование на его скрытность. Ему отчаянно хотелось рассказать им, насколько необходимо было сохранять эту секретность. Даже сегодня, пси-чувствительные личности не пользовались всеобщей популярностью — факт, открытый им рано и болезненно еще в детстве. Голос по рации продолжал.

— С чего бы нам иметь какое-то отношение к Аннам? Скверный они народ, скверный! Нет, в самом деле, сэр. Мы нашли вас целиком сами, несмотря на трудности, причиненные вашим исчезновением. Но мы ведь нашли вас, не правда ли? Так что ничего плохого не стряслось.

Замечание прервал короткий смешок.

— Мой корабль припаркован в паре диаметров поля от вашей «Славной Дырки». Мы сперва послали луч к ней. Когда мы не получили ответа, а шлюз отказался пустить нас — как умно с вашей стороны, капитан! — мы предположили, что вы уже сделали посадку на поверхность. Один взгляд на ваш челночный причал подтвердил это.

— Телатини-гуруве! Тридцать свиней! Это предельное число, которое можно набить в стандартную капитанскую каюту, в случае, если вы этого не знаете.

— Це-це-це, капитан. Вы оскорбляете мою скромную натуру.

— На это мало шансов.

— Так или иначе, излучения ваших компонентов открыли бы нам ваше месторасположение, даже если бы вы отказались отвечать на вызов. Что, я уверен, вы хорошо сознавали.

— Капитан, — обратился Флинкс, — я думал, вы говорили…

— Забудь о ретрансляции на рацию челнока. Именно ее-то они и засекли. В любом случае, они едва ли могли упустить нас.

Мысленно он уже готовился к обороне в последнем окопе.

— Где вы сейчас, друг Никосос, помимо того, что на орбите?

— Хорошая догадка, капитан. Мы летим над этим бедным влагой континентом. Не сомневаюсь, довольно близко к вам. Вскоре мы должны приземлиться, в каковое время я надеюсь поприветствовать вас лично.

Голос замолк, а потом снова заговорил:

— В чем бы там вы ни прятались, оно действительно должно быть кое-чем. У нас нет конца трудностям с приемом вашей передачи.

— Вы проделали долгий путь ради кучи ничего, Никосос. Мы уже не одну неделю работаем над этим, как вы столь точно выразились, «что бы то ни было». Мы не сумели вычислить, что оно делает не говоря уж о том, как оно это делает.

— Разумеется, капитан, разумеется! — В голосе теперь звучала юмористическая интонация. — Лично я, когда меня слишком глубоко пробирает космический холод, люблю пролететь сквозь ближайший гигант М и согреть свои косточки. Как я сказал, мы с вами скоро увидимся.

— Он не верит нам, — сказал Флинкс.

Малайка кивнул.

— А потом?

— Ну, это представляет проблему, а? Я разумеется, не могу помахать вам ручкой, желая счастливого пути домой, потому что тогда вся моя упорная работа будет напрасной, не так ли? Впрочем, убийство тоже не мой профиль. Наверно, можно будет что-то придумать…

Малайка отключил рацию и повернулся к остальным.

— Же, вы слышали. Там, где речь идет о новых планетах, владение — девять десятых древнего права. Я сомневаюсь, что Раша позволит мне вызвать церковные силы Оценки.

Он переключил рацию на межличностную частоту.

— Вульф, ты все слышал?

— Да, капитан, — донесся ровный ответ человека-тени.

Флинкс гадал, был ли пилот вообще способен на какое-либо волнение.

— Боюсь, однако, что ваша подруга восприняла это довольно тяжело. Она упала в обморок. Мимм Мун сейчас заботится о ней.

— Же! Тогда она, во всяком случае, на время утихомирится. Мы вскоре присоединимся к вам. Нам всем лучше оставаться памоджа.

И снова отключил рацию.

— Что вы предлагаете? — спросил Цзе-Мэллори.

— Я мало что могу, социолог. Даже если бы этот Никосос оказался настолько мджинга, что приземлился без защитного экрана, было бы тяжеловато пытаться пробиться с боем. Хотя у нас имеются, — тут он посмотрел прямо на Флинкса, — свои собственные сюрпризы. Однако я уверен, что люди, оставленные им на корабле, — на этот раз только на одном — будут прослушивать все, что случится. В челноке мы окажемся в их власти. Если этот Никосос не прихватит с собой экран и если мы сможем застать его врасплох и сделать несколько выстрелов, прежде чем они успеют предупредить свой звездолет, и если мы сможем проскочить к «Славной Дырке» под их детекторами, и если мы сможем попасть внутрь и запустить генератор, прежде чем они заметят, — вот тогда у нас будет неплохой шанс смыться или отбиться от них.

— Слишком много «если», — без нужды заметил Трузензюзекс.

— Кабиса, именно. И все же у нас есть и другое оружие. Можете не сомневаться, я его испробую. Взятки, например, часто оказывались на войне действенней, чем ядерная энергия. Но боюсь, что Раша не отправит на такое задание уязвимую в этом отношении тварь. Во всяком случае, не того, кто поддается искушению полного подкупа. А вот частичного… Я могу придумать еще только одно. У этого здания только один мланго. Выставить винтовку и палить по первому, кто войдет в него. Покуда у него нет определенного представления о том, насколько мы запаслись продовольствием и оружием, он может стать достаточно нетерпеливым для мелкого торга с нами. К несчастью, у нас мало что имеется, даже с тем, что мы могли бы перевезти сюда из челнока. Мибу, все, что ему требуется сделать, это сжечь челнок и отправиться на досуге поразвлечься сафари на Ниневки с координатами для Регистратуры!

— А почему бы ему не сделать это в любом случае? — спросил Флинкс.

— У него другое задание, киджана, иначе он даже не потрудился бы вызвать нас. Просто вывел бы из строя «Славную» и отправился своей дорогой. Ему явно требуется выяснить о Кранге все, что можно.

Он сделал жест в сторону двух ученых.

— Раша знает о вас. Я сам ей сказал, чурка я этакий. Она могла бы нанять и своих экспертов, но знает вашу репутацию. Раша никогда не пренебрегает домашними заданиями. Поэтому за вашу жизнь я не беспокоюсь. Только за вашу репутацию. Я считаю также, что смогу устроить кое-что для себя. Слишком много народу будет задавать неудобные вопросы, если я внезапно исчезну… даже в изыскательском путешествии в ненаселенные районы. И он не может заколачивать столько феда. И он не может также позволить себе отпустить на свободу кого-нибудь из нас. Вероятно, ему приказано держать нас где-то со всеми удобствами, пока здешние полномочия Раши не будут завязаны шестью способами в четырех измерениях. Тот завуалированный намек на «убийство» был, вероятно, его способом начать торг.

— Предположение, капитан, — сказал Трузензюзекс.

— Ндийо?

— Предполагая, что все сказанное вами верно, почему бы просто не согласиться и не отдать ему то, что он хочет?

— Что?

Даже Флинкс поразился.

— Заверяю вас, что Кранг останется бесполезным и для него, и для его хозяйки. Я был пессимистичен, когда сказал, что мне потребуется три недели для оценки потенциальной полезности машины. Мы можем многое узнать от нее о тар-айимах, в этом я ничуть не сомневаюсь. Мне думается также, что я могу сказать с большой долей уверенности, прямо сейчас: в остальном она никогда не будет ничем большим, как выдающейся диковиной для археологов и туристов.

— Лакини, но… вы же заставили ее заработать! Во всяком случае, часть ее.

— Все сделанное мной не более чем надраивание спиралей двигателя генератора Каплиса. Наверно, я преуспел в разогревании и придании ей вида функционирующей, но я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу довести ее даже до частичной действенности. И мы по-прежнему не больше, чем раньше, представляем себе, что ей полагается делать. Мне думается, никто не сможет продвинуться дальше… кого бы там ни привлекла мадам Нуаман.