Целью Деньки было проучить зарвавшегося товарища и, раз и на всегда, прекратить эти бесконечные нападки, которые неимоверно раздражали не только его, но и остальных ребят, кто вольно или не вольно попадал под прицел, не в меру активного и развязного по жизни, Кирилла.
Я же в свою очередь рассказал любопытному парнишке, как и каким образом вычислил его местоположение.
Проболтав с ним ещё какое-то время, он задал мне вопрос, который, судя по нервно теребящим край скатерти, пальцам, не давал ему покоя на протяжении всего нашего диалога:
— Макс, скажи, а что будет, потому, ну... после того как ты вернешься в Москву?
Посмотрев на Даньку и на то, как он усиленно пытался скрыть от меня свои истинные эмоции, я усмехнулся.
«Талант есть, но над техникой надо будет поработать», — сделал я мысленную зарубку и ответил:
— Ну, на вторник у меня запланирована очень важная встреча, которая может принести моей кампании неплохие дивиденды. Среда и четверг вообще расписаны по минутам…
— Макс, прекрати юродствовать, — недовольно насупившись, оборвал меня Дан.
— Хорошо, — со вздохом отозвался я, убрав с лица глуповатое выражение, — но на будущее, постарайся более чётко формулировать свой вопросы. Дань, признаться честно, когда я сюда ехал, у меня и в мыслях не было вернуться, но сейчас это единственное чего я хочу.
Увидев, как облегченно опустились его плечи и разгладилась складка между бровей, я осознал, насколько ему было важно услышать именно эти слова.
Решив разрядить обстановку и сменить декорации, я предложил:
— Дань, а поехали, куда-нибудь, пообедаем? Что-то жрать охота, аж морда трескается.
— С удовольствием, — тут же отозвался парень, одарив меня сияющей улыбкой, от которой у меня аж дыхание перехватило…
***
Расположившись в уютном летнем кафе на берегу Кубани, мы просидели там не меньше двух часов, без устали болтая: о литературных классиках и кинематографе, о музыке и политике, ну и, конечно же, о жизненной философии, завершив ей наш сытный обед.
Никогда прежде мне не было так непринуждённо и легко с человеком младше меня на целых десять лет.
С каждым часом я проникался Даниилом всё больше и больше, узнавая его с тех сторон, которые не увидишь по фото и не узнаешь из переписки. Он оказался скромным и самодостаточным человеком, не помешанным на внешности и шмотках. Ему было интересно всё, но больше всего он обожал режиссуру. Он мог говорить о ней часами, но учитывая мою неосведомленность, проницательно не грузил лишней информацией. Удивительный парень в существование которого с трудом верилось.
Я настолько привык к московским «шлюхам» интересующимся только деньгами, еблей и тусовками, что отвык от нормальных людей, имеющих иные ценности. Именно поэтому Дан и контрастировал на их фоне, обретя тот облик и черты, которые казались уже ирреальными.
На обратном пути мы слушали музыку и в унисон подпевали Дэвиду Гилмору*, с виртуальной игрой на гитаре и отбыванием ритма на ударных. Было забавно наблюдать за поющим парнем, у которого, как оказалось, имелся неплохой голос и слух.
Подъехав к подъезду, я посмотрел на предгрозовое небо и сказал:
— Давай, Дань, беги, а то сейчас ливанет.
— А ты что, не зайдешь? — удивлённо приподняв брови, спросил он.
— У-у, — отрицательно покачав головой, я с прищуром посмотрел на парня, внимательно следя за сменой эмоций на его лице.
— Почему? — с ноткой обиды и разочарования задал очередной вопрос он.
Резко подавшись в сторону Дана, я схватил его за руку и с силой прижал её к своему , уже достаточно, напряженному члену:
— Да потому что я не могу спокойно находиться рядом с тобой, — с жаром зашептал я, впившись взглядом в блестящие от слюны губы, — ты сводишь меня с ума, а от запаха твоего тела я просто дурею… и… если мы поднимемся сейчас в твою в квартиру, я затрахаю тебя до смерти...
Спустя мгновение дыхание Даниила сбилось, а прижатая к члену рука дрогнула, сжав налитую кровью плоть ещё сильнее.
— Ак-м-м…, — вырвался из моей груди невнятный стон, — что же ты творишь… — прохрипел я, перед тем как схватить парня за волосы и впиться в его рот неистовым поцелуем. В моих действиях не было ни грамма нежности и романтики, одна лишь животная похоть и страсть, которой я его клеймил с нескрываемым пылом и жаром.
«Господь всемогущий, да что же это такое?!», — силился понять я, сквозь пелену желания, застилающей мой мозг.
— Эй, пацаны, смотрите, пидары сосутся, — донесся до моего опьяневшего сознания насмешливый голос какого-то неандертальца.
Даниил тоже его услышал и, дёрнувшись, попытался от меня отстраниться.
— Нехилая у пидоров тачка…
— Ага, охуенная…
— Макс, пусти…
— Не нужно реагировать на всякую мразь, показывая ей, что ты уязвлён её убогостью, — не выпуская Дана из рук, пресёк его трепыхания я, — мы всегда будем чужими в этом мире, так что расслабься и не обращай внимания…
— Согласен, но зачем дразнить гусей? — возразил мне Даниил, снова попытавшись от меня отстраниться.
— Хм… Ты прав, незачем, — отозвался я, выпустив его из объятий. — Ладно, всё, иди, а то ещё немного и я точно останусь, но это будет ошибкой, потому как у меня на утро запланировано онлайн совещание, которое я никак не могу пропустить.
Согласно кивнув, Данька бросил на меня печальный до боли взгляд, затем решительно толкнул дверь и вышел.
Проводив его понурую фигуру взглядом, я направился к выезду из двора, борясь с неистовым желанием остаться. Но, увы, пришло время вернуться в свою привычную жизнь.
*Дэ́вид Джон Ги́лмор — британский композитор, гитарист, вокалист, один из лидеров группы Pink Floyd. А песня, которую подразумевает автор, называется «What do you want from me»
========== Иногда перемены так стремительны, что ахнуть
не успеешь, не то, что привыкнуть... ==========
— Всё, Саш, до вечера, — пожав мужчине руку, я снова уселся в своё кресло.
— Кто это? — тут же полюбопытствовал вошедший, несколькими минутами ранее, в кабинет Игорь.
— С сегодняшнего дня мой водитель, — устало отозвался я, потерев пальцами покрасневшие от долгого пребывания перед монитором, глазам.
— Водитель? Нахрена тебе водитель? — в недоумении уставился на меня друг. — Ты же сам любишь водить свою тачку.
— Ну, любить-то я люблю, но мотаться из Москвы в Краснодар каждые выходные без подстраховки — это самоубийство…
— Значит, снова туда намылился, — как бы между прочим, заключил Игорь. — А я все голову ломал, чего это ты всю неделю какой-то дерганный и рассеянный, а оно вон как…. Ну и как тебе это чувство влюбленности? Нравится?
— Вот уж не знаю, влюблённость это или нет, но то, что Даниил стал моим сексуальным наваждением — факт, — не кривя душой, сознался я. — Черт, да я только и делаю, что думаю о нём и о том, как же мне было с ним хорошо…
— Ты влюбился, Макс, — широко улыбнувшись, констатировал Игорь, — поверь мне, я знаю, о чем говорю. Хах, вот уж не думал, что доживу до этого момента, — от всей души веселился друг, пораженно качая головой и бросая в мою сторону неверящие взгляды.
Да мне и самому с трудом верилось, потому как всю жизнь я только и делал, что громогласно заявлял, что такого феномена, как любовь, не существует.
Но факты - упёртая штука, и посему выходило, что я заблуждался…
***
Этим же вечером мы с Александром выдвинулись в Краснодар.
О своём приезде я предупредил Даниила заранее, так что никаких неожиданностей я устраивать ему не собирался. Хватит с него и одного раза.
Первую часть пути я благополучно проспал, вымотанный за день, как собака. Проснувшись, осмотрелся по сторонам, но ничего примечательного не разглядел. За окном была непроглядная тьма.
— Где мы? — хриплым со сна голосом спросил я у Саши, кулаком прикрывая зевок.
— К Воронежу подъезжаем, — ответил Саша, искоса на меня посмотрев, — будем останавливаться?