В свое время этот мастер конного цирка и его братья Байрам и Эриклин - выступали в прославленном конном коллективе, возглавляемом Давлетом Ходжабаевым. Позднее они отделились, став ядром нового коллектива - труппы Аннаевых, вот уже несколько лет работающих самостоятельно.
Аннаевы демонстрируют очень интересные, порой уникальные трюки. Так, например, один из джигитов, мчась по кругу арены, удерживает на поясе трехметровый металлический перш, а другой артист на полном скаку взбирается по этому шесту и на его вершине выполняет стойку на руках. Подобный трюк неизменно вызывает рукоплескания зрителей, даже когда артисты показывают его, стоя на манеже. А здесь оба - на быстро мчащейся лошади... Никто в мире, кроме Аннаевых, не исполняет этот выдающийся трюк эквилибра.
Но это лишь один из трюков. А их тут множество, причем необычайно трудных - так называемые обрывы, вертушки, пролазы под животом стремительно бегущей лошади и т. д. И все в молниеносном темпе.
Украшением труппы являются заслуженная артистка Туркменской ССР Лаура Аннаева (зрители помнят ее также как отличную воздушную гимнастку) и Наталья Аннаева - дочь старшего из братьев. Обе наездницы не уступают мужчинам в мастерском исполнении сложнейших трюков, в той особой лихости, которая всегда отличает подлинных джигитов.
Его дебюты.И в заключение об одном человеке, которого, увы, зрители никогда уже не увидят. До боли, острой и неуемной, сжимается сердце, когда думаешь о том, что нет уже среди нас удивительного и неповторимого клоуна так рано, обидно рано ушедшего из жизни.
Необычайно пластичный и на редкость подвижный, он умел, не произнося ни единого слова, только скупыми движениями рук, неожиданным поворотом головы, выразительным взглядом больших черных глаз передать самые тонкие нюансы человеческих чувств - от величайшего душевного подъема, достигающего порой подлинно трагедийного уровня, до детски бесхитростного озорства, способного высечь улыбку на лице самого угрюмого человека.
Этого актера, которого природа наделила поразительным мимическим даром, звали Леонидом Енгибаровым. Быстрыми шагами выходил он, бывало, на арену, чтобы подарить зрителю несколько цветков своего доброго и мудрого юмора.
Еще на студенческой скамье в Государственном училище циркового и эстрадного искусства, которое он окончил в 1959 году, Енгибаров выделялся не только необычайным умением перевоплощаться музыкальностью, но и очень заметными успехами в гимнастике, акробатике, жонглировании, эквилибристике и других дисциплинах, без которых немыслимо формирование циркового актера. В те же студенческие годы он увлеченно осваивал бокс, выполнив норму мастера спорта.
- Мне здорово повезло,- рассказывал артист.- Уже весной 1961 года, еще не имея за плечами и трехлетнего артистического стажа, я дебютировал на главном цирковом манеже страны - московском. А потом почти подряд пошли дебюты...
- Какие?
- В следующем 1962 году я дебютировал как исполнитель главной роли в фильме "Путь на арену". Еще через год в Праге выступил с сольной концертной пантомимой в "Театре на перилах". А три года спустя стал литературным дебютантом - автором коротких рассказов.
Положение дебютанта, судя по всему, очень влекло Енгибарова. Дело не только в тех этапах его творческой биографии, о которых только что говорилось. Главное заключалось в той необычайной, я бы сказал, придирчивой взыскательности, с какой он всегда выходил на манеж. А ведь ему, коверному клоуну, приходилось ежевечерне по многу раз появляться перед публикой. И каждую сценку, каждую репризу он неукоснительно играл с тем скрупулезным тщанием, которое характерно именно для первого исполнения.
Любая встреча со зрителем - дебют, иначе быть не может,- таков один из самых основных творческих принципов, которых строжайше придерживался, нет, не просто придерживался, а свято соблюдал Леонид Енгибаров.
- Как у любого артиста, у вас, вероятно, есть какая-то особо заветная мечта?- спросил его как-то в начале 1970 года один журналист.
- Есть, конечно. Даже две.
- Быть может, вы поделитесь ими с нашими читателями?
- Охотно. Главная тяга - в семидесятых годах стать настоящим литератором. Но прежде хочу смешать понятия "Енгибаров - клоун", "Енгибаров мим" и "Енгибаров - драматический актер". Вы понимаете, хочется, мучительно хочется сыграть настоящую роль в театре, ну, скажем, Сирано де Бержерака...
- Любопытно!.. Позвольте тогда еще один вопрос. Кто ваши любимые театральные актеры?
- Непровзойденный Олег Стриженов и, разумеется, Евгений Евстигнеев. Вообще, если меня в ближайшее десятилетие возьмут в театр "Современник" хоть рабочим сцены, я буду считать это своей огромной удачей...
Первый замысел артиста отлично получился. А вот второй ему так и не удалось осуществить... Этому помешала внезапная кончина летом 1973 года, прервавшая триумфальное восхождение редкого таланта к вершинам творчества. Но короткая жизнь Енгибарова оставила в нашем цирковом искусстве весьма заметный, незабываемый след - удивительно яркий и неповторимый.
Помним и любим
Глубокой осенью 1941 года, когда, затаив дыхание, весь мир прислушивался к грохоту великой битвы под Москвой, по всем странам и континентам прокатилась весть о невиданном подвиге возле Дубосекова - маленького железнодорожного разъезда, затерявшегося в лесах Подмосковья. Тогда группа гвардейцев-панфиловцев в неравном бою с армадой фашистских танков сложила свои головы, обретя вечное бессмертие. Герои погибли, но не пропустили рвавшиеся к Москве вражеские танки. Их было двадцать восемь - русских, украинцев, казахов, совершивших этот потрясающий подвиг, что поднял их к вершине бессмертия, людей, которые осознанно и непоколебимо шли на смерть во имя жизни.
Говорят, будто в час кончины перед мысленным взором человека проходит вся его жизнь, все самое дорогое, самое светлое, чем он жил, чем дышал. Если это так, то, вероятно, Кожбергенову виделись тогда неоглядные просторы родного Казахстана. Перед Бондаренко, возможно, вставали зеленые каштаны Киева... Ну, а Шепетков? Какие мысли теснились тогда в его голове? Быть может, вспомнился ему маленький домик его детства в Алма-Ате среди сказочных, буйно цветущих садов. А возможно, ему, воздушному гимнасту, виделся залитый огнями цирк, переполненный зрителями, которым он всегда щедро отдавал свой талант, жар своего молодого сердца.
...Враг не прошел, небольшой разъезд стал для него неодолимым препятствием.
Положи на сердце эту песню, Эту строчку каждую возьми!.. Жизнь гвардейца! Повторись! Воскресни Песнею о двадцати восьми!
Вдохновенные строки поэмы Михаила Светлова как бы воскресили богатырское мужество группы воинов- гвардейцев, в числе которых был и наш товарищ, чью память свято чтит вся большая семья артистов советского цирка. А весной 1975 года на манеже Киевского цирка в героической пантомиме "Подвиг" перед зрителями был воскрешен коллективный образ многих и многих деятелей советского цирка, тех, которые, подобно Ивану Шепеткову и его товарищам, в годы военного лихолетья по первому зову матери-Родины поднялись на смертный бой против темных, злых сил фашизма. Премьера этого спектакля, осуществленного в честь 30-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне, состоялась в знаменательный день - 9 мая.
Занимавшая все первое отделение и длившаяся полтора часа пантомима от начала до конца горячо принималась публикой. Она проходила, что называется, на одном дыхании. И когда после заключительной сцены по радио звучало объявление: "Антракт!", зрители, как завороженные, оставались на своих местах. И только спустя минуту - полторы зал разражался овацией. То была весьма и весьма красноречивая реакция, ярче всяких слов утверждавшая неоспоримый успех этого произведения - плода старательных усилий большого творческого коллектива.