Воля к миру от сердец летит к сердцам.

Так от ветки к ветке зеленеют ивы...

Нету счета молодым листкам!

Мы не дрогнем, мы молчать не будем!

Смерти мы не отдадим детей!

Целый мир встает, гремит на радость людям.

Песня мира бомбы атомной сильней!

У нас было много встреч с японскими артистами, с общественными деятелями, рабочими. Не ошибусь, если скажу, что эти встречи представляли для японцев не меньший интерес, чем для нас, советских артистов. Мы старались ближе узнать друг друга, установить сердечный контакт, который содействует дружбе.

Мне особенно запомнилась встреча в городе Саппоро на заводе консервных банок, на котором работают преимущественно женщины.

Как живут японские работницы? За равный с мужчинами труд они получают значительно меньшую плату. Большинство женщин, особенно незамужние, обязаны проживать в заводских общежитиях, где каждый их шаг под строгим контролем. На многих предприятиях используют детский труд. По селам рыскают вербовщики, и гонимые нуждой люди вынуждены за мизерную плату заключать контракты и отдавать своих малышей на фабрики и заводы, то есть фактически продавать их.

Тяжело положение женщин-работниц, и все же оно ни в какое сравнение не идет с условиями жизни японских крестьянок. Нищета заставляет их посылать дочерей в город, и многие почитают за счастье, если девочке удается поступить в школу гейш.

О гейшах я слышал давно, но впервые увидел их во время экскурсии, которую устроил для нас импрессарио. По дороге он рассказал, что в Японии существуют школы, в которых девочек обучают искусству чайной церемонии, пению, танцам, умению развлекать гостя.

Я спросил, обучаются ли в школах гейш девочки из зажиточных семей. Собеседник замялся и после паузы ответил:

- Обычно их вербуют в деревнях. Сами понимаете, крестьянину трудно прокормить большую семью, а если в семье несколько девочек, к тому же хорошеньких...

...Наша машина остановилась на небольшой поляне, от которой лучами расходились аллеи. Одна из них вела к реке. Мы заметили на ней парусную яхту и несколько весельных лодок.

Направились к берегу реки. Из парусника навстречу вышла девушка в кимоно, перехваченном широким цветастым поясом. Это была гейша, в обязанности которой входило опекать гостей. Мы заинтересовались ее историей. Она оказалась обычной, похожей на историю многих девушек. В семье рыбака было шесть девочек, и чтобы прокормить пятерых, в школу гейш за небольшую плату, полученную от вербовщика, послали ее, самую старшую. Тем, кто работает в ресторане, приходится хуже. Ее голос нравится туристам, она неплохо зарабатывает и помогает семье. Может быть, уважаемые гости желают послушать ее? О, она с удовольствием споет.

И над рекой, озаренной последними лучами заходящего солнца, зазвучала древняя песня о лотосе, сорванном ураганным ветром.

Я слушал песню-плач о прекрасном цветке, который не может уже радовать людей, и думал о печальной судьбе крестьянской девушки, насильно оторванной от семьи, от отцовской хижины и так бессмысленно растрачивающей свою жизнь, свой талант...

Многое поражало нас в тот день.

Мы увидели легко скользившую по реке белоснежную яхту, которую тянули, впрягшись в лямки, десять мускулистых людей, бредущих по берегу. "Что за чушь,- подумал я,- проще ведь включить мотор, чем волочить яхту таким допотопным способом". Но богатые туристы - любители экзотики. Ни парусом, ни мотором их не удивишь, и поэтому люди впрягаются в лямки, и, согнувшись в три погибели, тянут судно.

Я невольно вспомнил репинских бурлаков. Впрочем, разница была: если волжские бурлаки тянули баркас джутовыми веревками, то японских поденщиков снабдили капроновым тросом. Чем не примета времени?..

"Браво, Гоша!"

Под несмолкаемый гром аплодисментов проходили выступления наших артистов: эквилибриста Е. Милаева, воздушной гимнастки Р. Немчинской, танцовщицы на проволоке В. Сербиной, группы акробатов-прыгунов под руководством В. Довейко и других. Первое отделение заключал я, второе отводилось целиком иллюзионному аттракциону под руководством народного артиста РСФСР Эмиля Кио.

Токийский стадион, вмещающий восемь тысяч человек, бывал переполнен, как и стадионы других городов.

Реакцию зрителей на наше представление весьма красноречиво выражали японские газеты. Они писали: "Такого рекорда в цирковом искусстве Япония еще не знала". Газеты и зрители называли Э. Кио "волшебным магом". А о Гоше писали так:

"Нельзя не отметить блестящее выступление Гоши. Он работает так великолепно, что в зрительном зале раздаются - возгласы, не человек ли это в медвежьей шкуре".

Наши гастроли начались в самую жаркую пору японского лета. Это обстоятельство в немалой степени сказалось на нашем самочувствии. Особенно изнуряюще влиял зной на Гошу, задыхавшегося в своей роскошной шубе. Не только зрители, но и мы, артисты, не могли не восхищаться выносливостью и трудолюбием медведя. Атмосфера парной, царящая в крытом стадионе, была не под силу даже местным жителям. Не проходило вечера, чтобы скорая помощь не увозила с представления восемь - девять человек, потерявших сознание.

А Гоша работал. И как работал! Ежедневно по два, а по воскресным дням - три раза. Я, однако, понимал, что если не позаботиться о медведе, он едва ли выдержит такую нагрузку до конца гастролей.

Надо сказать, что фирма, пригласившая нас в Японию, сделала все возможное, чтобы улучшить условия работы. В служебных помещениях включили вентиляторы и установки кондиционирования воздуха. Баллоны с кислородом были установлены за кулисами и в зрительном зале. Но все эти меры оказались малоэффективными. Работая, Гоша задыхался, из пасти шла пена, в его глазах я читал немое страдание, и мне становилось больно за животное, безропотно сносившее муки зноя. Он стремился быстрее, в более ускоренном темпе отработать положенное и исчезнуть с арены. За кулисами он сразу бежал в клетку, где его ждал холодный душ. Надо было видеть, с каким наслаждением он кувыркался под водяными струями, подставляя им морду, живот, лапы!

Вскоре Гоша оказался под опекой японской ассоциации охраны животных, которая любезно предложила свои услуги по уходу за ним. Вот когда у него началась райская жизнь. Сотрудники ассоциации каждое утро привозили на грузовой машине тонну льда и подкладывали его под клетку. Поначалу зверь с недоверием наблюдал за манипуляциями незнакомцев, но, учуяв прохладу, стал весело резвиться, пытаясь лапами достать лед. Обычно это ему удавалось. Расколов глыбу на мелкие кусочки, он клал их себе под живот, на морду, прижимался к ним ушами. Лед соскальзывал, тогда Гоша переворачивался на спину и с помощью задних лап жонглировал льдинками. Поиграв вдоволь, медведь облизывал льдинки, сосал их, как ребенок леденцы.

Такие сцены, повторяющиеся каждое утро, собирали уйму зрителей, которые со смехом наблюдали забавные упражнения медведя.

Перед началом гастролей я был предупрежден администрацией и представителями местных властей о необходимости строго соблюдать во время выступлений Гоши правила техники безопасности. Дело в том, что некогда в Японии обитало много медведей, причинявших большой ущерб населению. Доходило до того, что они совершали разбойничьи набеги на селения, уничтожали скот, опустошали сады, огороды. Хищники столь бесцеремонно вели себя, что люди должны были оградить свои жилища металлическими прутьями. Впоследствии все медведи в Японии были уничтожены, но зловещая слава о них продолжает жить.