- Не подходит, - отвечаю. - Я крепко пришвартован к суше. Я человек женатый.

А он мне:

- Вот и пользуйтесь случаем. Место хорошее. Подарков сколько жене навезете из плавания!

А сам все подливает мне элю да подливает. Чокнулись мы раз, чокнулись другой - под ногами пошла самая что ни на есть килевая качка, и в голове осел такой туман, что маяка не разглядишь. И уж не знаю, что там дальше было. Помню, какую-то бумагу я подписывал, в шлюпку спускался... Очнулся я на «Буревестнике». «Буревестник» дует на всех парусах, и контракт мой подписан на три года.

- Ах, разбойники! - стукнул по столу дедушка.

Китти тихонько всхлипнула и вытерла передником глаза.

Матрос Бен продолжал:

- Уж какое этот было плаванье, я и рассказывать не стану. Человек я крепкий, но между нами скажу, по ночам иной раз ревел, как малый ребенок. Как подумаю, что осталась моя бедная Китти одна, без копейки денег, так просто глядеть на свет не хочется. Кончились наконец три года. Вошли мы в Бедфорд. Я забираю свое жалованье и сразу же отправляюсь в Нью-Йорк. Как полоумный бегу к гостинице, расталкиваю прохожих. Батюшки! - нет гостиницы. На ее месте огромный каменный дом. Говорят, два года тому назад построен. Я в полицию.

- Где Дан Шекфорд, хозяин береговой гостиницы?

- Умер в прошлом апреле.

- Как же мне разыскать теперь мою жену? - пристаю я ко всем.

Сказали мне, чтобы я дал объявление в газетах. Дал... Никто не откликается. Пропала моя Китти. Целый год я толкался в Нью-Йорке. Искал по гостиницам, на улице каждую женщину оглядывал - не Китти ли? Вышли деньги. Пустился я опять в плаванье. В каждом порту расспрашивал, не знает ли кто ирландку Китти Коллинс. Никто не знает. И если бы не мастер Том, - закончил матрос Бен свой рассказ, - так бы до самой смерти мы и не встретились с Китти.

Дедушка встал и подошел к маленькому шкафчику в углу комнаты.

Он достал другую бутылку мадеры и сам ее раскупорил.

- По такому случаю следует выпить, - сказал дедушка и налил четыре стакана.

- Здоровье мастера Тома, - пробасил матрос Бен.

22

Матрос Бен поселился с Китти в маленьком домике на набережной и навсегда остался в Ривермуте.

Домик Бен выкрасил в два цвета: снизу - черным, сверху - зеленым, а на крыше укрепил мачту с подъемным флагом. Домик стал как настоящий корабль.

- Смотрите, мистер Бенжамен, - шутил дедушка, - он того и гляди уплывет в море.

Внутри было тоже как на корабле: камбуз (так Бен называл свою кухню) и каюта. Добрую половину камбуза занимал очаг, по стенам висели медные, ярко вычищенные кастрюли и сковородки, а в углах стояли удочки, лежали свернутые каната и сети. В каюте стол был привинчен к полу, вместо кровати - висячая койка, под окном матросский сундук, а на стене полка с разными редкостями. Когда я приходил в гости к Бену, он снимал все редкости с полки и раскладывал их на столе. Там был моржовый клык с вырезанным на нем эскимосом, челюсть акулы, китайский божок и панцирь большой черепахи. В рамках из ракушек висели картинки: кораблекрушение и битва с пиратами. В домике Бена пахло рыбой и морской травой.

Я познакомил с Беном всю нашу компанию, и мы целыми вечерами торчали в корабельном домике.

Бен чудесно вырезал из дерева кораблики. Настоящий фрегат, с мачтами, с полной оснасткой, висел у него в каюте на крючке, ввинченном в потолок.

У каждого из нас было по кораблю с верфи матроса Бена, и городские мальчишки просто умирали от зависти, когда мы пускали на реке свою флотилию.

Бен научил нас управлять парусами, грести ласточкой, закидывать сети и показал, как ловить рыбу на донную удочку: вместо приманки на леску привешивается свинцовая рыбка с крючком во рту. Тяжелая рыбка гирей тянет лесу на самое дно. Оттого удочка и называется донной.

Бен сам отлил каждому по три рыбки, блестящие, с чешуйками.

Для рыбной ловли у нас было свое любимое место в конце Старой Якорной улицы, там, где она упирается в набережную.

Ни один прохожий не заглядывал сюда, ни одна телега не поднимала здесь пыли, а трава затянула берег и даже мостовую как в поле.

Крайний дом по якорной улице был домик Бена. Это было очень удобно. Всегда можно было сбегать к Китти за краюшкой хлеба с солью или за веревочкой для оборвавшейся лески.

Но больше всего мы любили эту часть набережной из-за пушек.

Пушки остались в Ривермуте от войны с англичанами. Тяжелые старинные пушки стояли рядом у самого берега и смотрели жерлами на воду. От дождей, снега и ветра они покрылись плесенью и ржавчиной. Колеса их вросли в землю. Две пушки свалились набок.

Как-то раз я, Чарлз Марден, Фил Адамс и Джек Гаррис по обыкновению пришли на наше любимое место с донными удочками. Но в этот день рыба не хотела клевать.

Чарлз Марден воткнул удочку в землю. Он разлегся на траве, болтал ногами в воздухе и насвистывал.

Джек Гаррис бросал в воду плоские камешки. Камешки подпрыгивали, как лягушки, и оставляли на воде дорожку из расходящихся кругов.

Я сидел верхом на жерле самой большой пушки и считал, сколько раз подпрыгивает камешек Джека.

- Всего три раза. Маловато, Джек!

- Одиннадцать! Вот это рекорд!

- Черти, распугаете всю рыбу, - ворчал Фил Адамс.

- Все равно не ловится, - сказал я и хлопнул по шее свою чугунную лошадь.

Чугун был горячий от солнца и шершавый. Я ногтем подковырнул ржавчину: рыжая скорлупка отвалилась, и открылась черно-зеленая блестящая лысинка. Я вынул перочинный ножик и стал скоблить дальше. Лысинка превратилась в целую плешь.

Потом я поворошил веткой в жерле пушки. Высыпалась кучка песка, щепочек, сухих травинок; выбежал встревоженный паук.

«А что, если ее как следует вычистить, - подумал я, - выстрелит она или не выстрелит?»

Я обошел пушку со всех сторон. Целая.

- Ребята, знаете? Пушка выстрелит!

- Вот те на! - сказал Чарлз Марден. - С чего же это она выстрелит? У тебя на чердаке не все в порядке, Том.

- У меня на чердаке замечательный план, - ответил я.

План?

Джек Гарри оставил камешки и повернулся ко мне.

- Выкладывай. Давно Сороконожки не выдумывали ничего умного. Можно было подумать, что они подохли.

- Я предлагаю вычистить пушку. Задать ей порядочную порцию пороху и запалить.

- Браво, - сказал Гаррис. - Бросай свою удочку, Фил. Посмотрим, можно ли ее отчистить. Марден, сбегай к Бену, попроси у него тряпку, напильник и какой-нибудь старый нож.

- А он дома?

- Дома. Видишь, флаг развевается.

(Матрос Бен всегда спускал флаг, когда уходил в море на рыбную ловлю.)

Целый час мы все вчетвером возились над пушкой.

- Здорово отчищается, - сказал Адамс, вытирая рукавом мокрый лоб.

- А что, если мы вычистим еще одну или две?

- Ну - две?! - закричал я. - Мы все вычистим! Мы такую канонаду зададим, что весь Ривермут три года помнить будет!

- Сегодня же я созову экстренное собрание Сороконожек, - сказал Джек Гаррис. - Дело серьезное. Надо собрать денег и обсудить все как следует.

23

- Ну, значит решено, - сказал Джек Гаррис после долгого и шумного собрания Сороконожек.

- В кассе у нас шесть долларов. Каждому выдается по полдоллара. На, Блэк! Считай! Верно? Забирай, Фил! Держи, Нокс!.. Все получили? Отлично! Только не вздумайте все разом идти в одну лавку. Том, Перец Виткомб, Генри Блэк и я пойдем к толстому Пеллю. Все - в разные дни. Вы - в портовую лавчонку. Остальные - в магазин на верхней улице. С завтрашнего дня начинаем чистку батареи. Тащите с собой тряпки, ножи, машинное масло, если у кого есть. Том Белли, не забудь! Ты обещал разузнать про фитили.

- Я сейчас побегу а матросу Бену, - ответил я.

- Ты ему все расскажешь? - спросил Лангдон.

- Нет, что ты? Я к нему подъеду осторожно. Уж я знаю, как с ним разговаривать. Начну про морскую битву и выспрошу все, что нужно.