Тетушка, как всегда, не спрашивая, хочу я или нет, подкладывает мне еще ломтик.

Кусок застревает у меня в горле, но я жую и жую, чтобы дедушка и тетушка ничего не заметили. Наконец дедушка складывает салфетку и встает. Я вскакиваю со стула и пулей вылетаю из комнаты. Спрятаться бы! Удрать бы куда-нибудь подальше! Я вбегаю в конюшню и плотно закрываю за собой дверь. Джипси встречает меня ржанием. Она спокойно ест свой овес и благодушно помахивает хвостом. Ей что? Это ведь не она сожгла дилижанс и не она сидела в участке!

Я стал седлать Джипси.

«Уеду к Блэку на ферму, чтобы подольше не попадаться на глаза дедушке», - решил я.

- Том! Белли! Где ты? Куда ты провалился? - закричал кто-то во дворе. Я высунул голову за дверь. Джек Гаррис и Чарлз Марден стояли посреди двора.

- Приходил сюда Ньюмен Вингет? - спросил Джек Гаррис.

- Что ты? Что ты? - зашептал я и замахал руками. - Сюда? Ньюмен Вингет?

- Понятно, сюда! Все уже открыто. Он явился к нам чуть не в восемь часов и поднял папу с постели. Дело было жаркое, но все уладилось.

- Как уладилось?

- Да очень просто. Он потребовал, чтобы каждый из нас заплатил ему по три доллара: ты, я, Фил Адамс, Генри Блэк и Перец Виткомб. Выходит 15 долларов, а старая колымага не стоит и 75 центов. Недурно старик нагрел себе руки!

- Да откуда же он узнал, что это мы?

- Он все подглядел, старая лиса. Помнишь, Блэк взвизгнул - это Вингет собственной персоной прошмыгнул за его спиной. Он нарочно дал нам укатить свой дилижанс, чтобы потом содрать за него втридорога. И объявление в газете он дал сам.

Ух! Гора с плеч! Значит, мы никого не обокрали. Ньюмен сам хотел, чтобы у него утащили дилижанс. Теперь заплатим - и дело с концом.

Я вывернул карманы и сосчитал все свои деньги. От пяти долларов, которые прислал мне на праздники папа, осталось три доллара четыре цента. Отдам их дедушке. Пусть заплатит Вингету.

- Подождите меня, ребята, я сейчас! - крикнул я товарищам и побежал к дедушке.

Дедушка сидел у себя в комнате и писал письмо.

- Дедушка! - закричал я, - мне нужно вам что-то сказать. Вот!..- Я высыпал на стол целую кучу блестящих монеток. - Как раз три доллара!

- Возможно, - сказал дедушка, - но только зачем ты устроил мне на столе эту меняльную лавку?

Я, захлебываясь и запинаясь, выложил всю историю: про веревку, костер, дилижанс, про краснорожего Чарли, про полицейских, про участок...

Когда я закончил, дедушка открыл средний ящик стола, вынул исписанный листок бумаги и, ни слова не говоря, протянул мне.

Я прочитал:

Я, нижеподписавшийся, получил сполна от капитана Даниэля Нёттера 3 доллара, причитающиеся с внука его Томаса Белли за покупку дилижанса.

Дано 4 июля 18..г.

Ньюмен Вингет

Дедушка сбоку смотрел на меня.

- Я имел удовольствие беседовать с мистером Ньюменом Вингетом за полчаса до завтрака, - сказал он.

Дедушка сгреб монеты в кучу и прихлопнул их ладонью.

- Ну, а что мы сделаем с этим?

- Не знаю, дедушка.

- Хочешь взять их обратно?

- Нет, это я вам должен за Вингета.

- Ты прав, настоящий мужчина сам платит свои долги.

Пока я разговаривал с дедушкой, пришли Уоллес и Перец Виткомб.

Все четверо стояли посреди двора. Перец Виткомб что-то говорил, размахивая руками, и все хохотали.

- Том, ты только послушай! - закричал Чарлз Марден, как только я выскочил на крыльцо. - Замечательная новость! Перец, расскажи ему сначала.

- Ладно. Слушай, - сказал Перец. - Прибежал я после нашей ночной передряги домой, пробрался к своей постели и заснул как убитый. Снилась мне всякая дрянь: будто я попал в костер и что-то про полицейских. Вдруг слышу, кто-то кричит над ухом: «Да проснешься ли ты, негодяй?!»

Открыл глаза, смотрю: отец стоит надо мной, злой как черт.

- Хороших ты дел натворил, самих бы вас сжечь вместо этого дилижанса. Шалопаи! Бездельники! Работаешь с утра до вечера, а он по три доллара выпускает в трубу. Да сам ты с руками и ногами не стоишь трех долларов.

Я вскочил как встрепанный. Какие три доллара? Оказывается, отец встретил Вингета на улице, и эта старая лиса на нас нажаловалась.

Отец кричит:

- Где я возьму три доллара? Вот было у меня тебе на башмаки... Теперь ходи босой. Надо отдавать деньги ни за что ни про что. Пятнадцать долларов за такую старую рухлядь. На! Тащи! Да возьми расписку, а то ведь он, сквалыга, скажет, что ни черта не получал.

Я скорее шапку в охапку - и побежал.

Ну и берлога у этого Вингета. На улице жара, а у него все окна закрыты, пыль, паутина по всем углам. А книг конторских - просто тьма, как дрова в углу сложены.

Только сел старикашка писать расписку, кто-то стучит в дверь. Пошел он открывать, и слышу я вдруг какой-то знакомый голос в коридоре. Сладенький такой. Я заглянул в щелку. Вот тебе и раз! Наш Конвей.

- Мистер Вингет. Будьте любезны уплатить мне пять долларов, я знаю преступников.

Старик потер руки, хихикнул и говорит:

- Опоздали-с, молодой человек. Преступники обнаружены без вас.

- Как, уже? Да ведь газета только что вышла.

- Уже. В другой раз будьте попроворнее.

- Да вы, может быть, не тех знаете?!

- Тех самых. Будьте здоровы, молодой человек.

И захлопнул перед его носом дверь.

Я схватил расписку - и за ним. На углу догнал его и говорю:

- Ну, Билли, что получил за доносик?

Он испугался, что я его вздую, и понесся от меня, как заяц. А я к вам! Хорошенькая история?

- Ну и мерзавец этот Конвей! - воскликнул Гаррис.

- Попадись он мне только! - стукнул я по воздуху кулаком.

Со стороны площади донесся выстрел. Из-за реки, как эхо, отозвался другой. Где-то за нашим домом с треском взорвалась целая дюжина петард. Ривермут салютовал четвертому июля.

- Черт с ним, с этим Конвеем! - закричал Гаррис. - Где наши петарды? Отпразднуем хорошенько сегодняшний день и наше избавление.

Мы выкатили из сарая огромную пустую бочку и торжественно поставили ее посреди двора. Весь запас наших петард был пущен в ход, и взрыв получился на славу.

— Жаль, что у нас нет ни ружья, ни пистолета, - сказал Чарлз Марден.

- Как нет? - закричал я, побежал к себе в комнату, сорвал со стены свой медный пистолет и, запыхавшись, вернулся во двор.

- Заряжен настоящим порохом!

- Покажи-ка, - сказал Гаррис и недоверчиво повертел пистолет в руках.

- Он не выстрелит.

- Выстрелит! - Я нажал собачку. Курок слабо щелкнул. Пистолет молчал.

Потом попробовал Гаррис, за ним Перец Виткомб, Бенни Уоллес и Марден. Пистолет молчал.

- Не может быть! Он же стрелял в Новом Орлеане.

Я вырвал у Мардена пистолет и изо всех сил дернул собачку.

Ба-бах...

Целое облако дыма взвилось надо мной. Что-то с размаху ударило меня в грудь, а руку дернуло и как будто оторвало от плеча.

- Ты ранен? Ты ранен? - закричал Уоллес.

- Н-не знаю... - растерянно пробормотал я.

Дым рассеялся, и я увидел, что от моего прекрасного пистолета осталась только погнувшаяся рукоятка. Я с грустью смотрел на эти жалкие остатки.

- Не вешай нос, Том, - сказал Гаррис, - твой пистолет погиб славной смертью в день четвертого июля.

- Давайте похороним его с почетом! - предложил я.

- Похороним! Похороним! - закричали Марден и Уоллес.

Я притащил коробку из-под дедушкиных сигар. Уоллес пожертвовал свой носовой платок, и мы завернули в него рукоятку моего бедного пистолета. Под грушевым деревом мы вырыли ямку и торжественно опустили в нее сигарный ящик. Забросали ящик землею, насыпали холмик и покрыли его маргаритками с любимой тетушкиной клумбы. Над могилкой мы водрузили дощечку с надписью:

- Вечная память тебе, старый товарищ, - сказал я и снял шапку. - Ты служил мне верой и правдой. Ну а теперь - на площадь!