Мы стояли уже в воде. Несколько человек полезло на дерево.

«Пожалуй, на дереве можно будет переждать, пока нас отыщут, - подумал я. - Оно высокое».

- Василь, - позвал я, - лезем на дерево.

Скоро все иеговисты влезли на дерево. Последним полез Мотрюк. Он все молился, а потом тоже полез. Вокруг нас была вода, а подальше стояли дома тоже в воде.

- Мотрюк, - сказал я громко, - где же гной бог? Почему он не спасает вас?

- Это ты! - закричал Мотрюк. - Это ты принес нам несчастье. Бог Иегова не может к нам прийти, пока ты среди нас. И мы, его верные слуги, погибнем. Братья, - сказал он,- бросим его в воду. Иегова простит нас!

Мотрюк стал подбираться ко мне, сверху на меня лез другой иеговист. Я мог бы броситься в воду, но не хотелось оставлять Василя. Я схватил верхнего мужика за ногу и дернул изо всей силы. Мужик пролетел мимо меня и упал в поду. Он тут же вынырнул и стал карабкаться обратно на дерево.

- Бей его, бей!.. - орал Мотрюк.

И на меня поползли сразу несколько человек.

- Прыгайте, прыгайте!-закричал Василь и сам прыгнул в реку.

А я следом за ним. Через две минуты дерево от нас было уже далеко, и людей, скрывшихся в его ветках, не было видно. Река быстро несла нас вперед.

Чтобы легче было плыть, я сбросил в воде сапоги и пиджак. Потом нагнал Василя и сказал:

- Дыши глубже, не торопись. - Я боялся, как бы он не устал раньше времени.

Когда мы вылезли на берег, то несколько минут лежали неподвижно. Наконец я встал, вытащил из кармана водку, раздел Василя и начал его растирать. В это время со стороны шоссе донесся какой-то новый гул. А вскоре рядом со мной стоял молодой лейтенант - командир подразделения амфибий.

Василь остался на берегу, а я натянул на себя непромокаемый костюм и сел с несколькими солдатами на амфибию сверху. Танки вошли в воду. Я их повел к тому дереву, на котором сидели люди.

- Мамку спасите! - крикнул Василь.

Мы подплыли к дереву, и все, кто сидел на дереве, торопливо попрыгали к нам. Я усадил рядом с собой тетку Магду. Мы сидели плечом к плечу, и я чувствовал, как она дрожала.

- Успокойся, тетка Магда.

- Василь жив?

- Жив, жив твой Василь! Сидит на берегу и ждет тебя.

- Спасибо тебе. Да поможет тебе бог.

- Нет, тетка Магда, да помогут нам люди!

- Все? - спросил лейтенант.

- Нет. Один остался на дереве. Не хочет слезать, - ответил солдат.

- Взять его силой, - приказал лейтенант.

Но Мотрюк не стал ждать, когда его возьмут силой. Он бросился в стремительную реку, и никто не знал, вынырнул он или нет.

Тетка Магда сняла с головы платок. Я впервые увидел ее лицо. Я думал, она старая, а она была молодая. У нее с Василем было одно лицо.

С тех пор прошло десять лет. И Мотрюк все это время, как дикий зверь, бродил из села в село. В Пильник он ни разу не заходил. Иеговистов там не осталось.

«Может, и он, Мотрюк, когда-нибудь поймет, - подумал я, - что нет на свете никакого Иеговы, а есть только люди».

КОСМОНАВТ

Новенький сидел на последней парте. Его нельзя было не заметить: у него были ярко-рыжие волосы.

- У нас новичок, - сказал Левушкин.

- Откуда ты приехал? - спросил я.

- Наш дом снесли. И мы получили новую квартиру,

- Твоя фамилия?

- Княжин.

- А как ты занимался по физике?

- Это мой любимый предмет.

Все-таки он был очень рыжий, и я невольно смотрел на его волосы и не видел лица.

Я начал объяснять новые формулы. Каждый раз, когда я поворачивался к доске, чтобы написать формулу или нарисовать чертеж, Левушкин шептал и хихикал за моей спиной.

- Не мешай слушать, - донесся до меня голос Княжина.

Я оглянулся: у Левушкина был такой растерянный вид, точно он хлебнул горячего чаю, сильно обжегся и не знал, то ли выплюнуть этот чай, то ли проглотить.

- Княжин, - сказал я, - пойди к доске и реши задачу по новой формуле.

Он быстро решил задачу и четко, без запинки все объяснил. Мне понравилось, как он отвечал. У нас многие ребята в классе говорили лишние слова, а Княжин нет.

После звонка, когда я выходил из класса, то услыхал голос Левушкина:

- Видали, какой? Я ему мешаю. Первый день и уже наводит свои порядки. Академик Фок! Пошевельнуться нельзя. Рыжий, да еще подлиза.

- Я и сам знаю, что рыжий, - спокойно ответил Княжин.- А ты дурак, раз дразнишься. Это совершенно точно.

Через неделю я увидал у старшей вожатой списки ребят, записавшихся в разные кружки. В физический кружок первым записался Княжин. «Хорошо, - подумал я.- Княжин - парень что надо».

Я полистал списки других кружков, и в каждом списке наталкивался на фамилию Княжина. И в зоологическом, и в математическом, и в спортивном. Только в кружок по пению он не записался.

На перемене я окликнул Княжина.

- Зачем ты записался во все кружки? - спросил я. - По-моему, это несколько легкомысленно?

- Мне надо, - ответил он.

- Может быть, ты не знаешь, что увлекает тебя больше всего?

- Нет, я знаю, - упрямо ответил он. - Но мне надо. Это моя тайна.

- Тайна это или не тайна, - сказал я, - но на занятия физического кружка можешь не приходить. Если ты будешь работать в зоологическом, математическом и спортивном кружках, то на физику у тебя не останется времени.

Княжин очень расстроился и даже побледнел. Я пожалел, что так резко с ним разговаривал: все-таки он еще мальчик.

- Я должен все знать, я должен быть незаменимым, - сказал он. - Я буду пилотом космического корабля. Я никому этого не говорил, но вы меня заставили.

- А-а! - протянул я. И впервые посмотрел ему прямо в лицо. Под рыжим чубом у него был выпуклый лоб, а глаза были голубые и отчаянные.

«Этот долетит, - подумал я, - этот долетит!» Я вспомнил, как во время войны прыгал с парашюта, и как это страшно, когда прыгаешь в пустоту. Посмотришь на далекую землю, на деревья, похожие всего лишь на бугорки мха, на реки, с дождевой ручеек, и хочешь ты этого или не хочешь, а подумаешь: вдруг парашют не откроется? И тогда земля делается не желанной, а страшной. «А ведь тем, кто полетит в Космос, будет еще страшней. Но этот псе равно полетит».

- Тогда я не возражаю, раз такое дело, - сказал я.

- Спасибо, - ответил Княжин.

За три месяца он не пропустил ни одного занятия физического кружка. А потом вдруг перестал ходить. И на уроках он был рассеянным и даже похудел.

- Княжин, - спросил я, - почему ты бросил кружок? Не успеваешь?

Он поднял на меня глаза. Это были глаза другого человека. Они были не отчаянные, а печальные и потеряли голубой цвет.

- Я еще буду ходить, - ответил он.

Левушкин мне сказал (он подружился с Княжиным):

- У него большая неприятность. Рассказать не могу, но большая неприятность.

Я решил поговорить с Княжиным на днях, но случай свел нас в этот же вечер. Я стоял в книжном магазине у прилавка и вдруг услыхал позади себя знакомый голос:

- Есть что-нибудь новенькое?

- Мальчик, - ответила девушка-продавец, - не может быть каждый день что-нибудь новенькое. Ты заходил бы раза два в неделю.

Я оглянулся. Передо мной стоял Княжин, но что-то незнакомое было в выражении его лица. Я сразу не догадался, а потом понял: у него на носу красовались очки. Маленькие ребячьи очки в белой металлической оправе.

Минуту мы стояли молча. Княжин стал пунцово-красным, у него покраснели щеки, уши и даже нос.

- А, Княжин, - сказал я.

Больше я не успел ничего добавить, он пустился наутек.

Я бросился за ним.

- Княжин! - крикнул я. - Княжин, постой!

Какой-то мужчина посмотрел на меня, а женщина крикнула;

- Держи мальчишку!

Тогда Княжин остановился. Он не смотрел на меня, снял очки и низко опустил голову.