Ей очень, очень хотелось бы повидаться с Астаховым. Ведь должен же он когда-нибудь приехать на Сахалин. Ну, в обком, скажем…

В тот же вечер к ней пришёл Венцов. Ольга взглянула на него и испугалась: на нём лица не было. Глаза его ввалились, скулы стали заметней. Не раздеваясь, он сел на табуретку.

— Я зашёл к вам по делу, Ольга Александровна, — мрачно сказал Венцов. Голос его звучал глухо. — Дело в том, что я уезжаю на материк.

— То есть как на материк, — не поняла Ольга, — в командировку?

— Нет, совсем, — резко ответил Венцов, — я не могу работать с самодуром.

Ольга никогда не видела Венцова таким возбуждённым.

— Успокойтесь, пожалуйста. И разденьтесь, — сказала она голосом, каким разговаривала с больными в амбулатории.

Она даже помогла ему снять куртку.

— Это чёрт знает что! Князёк какой-то. Самодур. Меня, меня обвинить!..

Ольга почувствовала, что расспрашивать Венцова сейчас бесполезно.

— Я скоро вернусь, — сказала она и вышла из комнаты, чтобы оставить Венцова одного и дать ему время прийти в себя.

Когда она вернулась, он сидел в своей излюбленной позе, положив ногу на ногу и обхватив руками колено.

— Теперь расскажите мне, что произошло, — как можно непринуждённее сказала Ольга.

— Я должен немедленно уехать, — не глядя на Ольгу, повторил Венцов. — Он оскорбил меня.

— Кто вас оскорбил?

— Доронин. Человек, который ничего не смыслит в рыбном деле. Который осенью чуть не утопил людей. Вы сами знаете его по истории с чанами…

— Что же он вам сказал?

— Ему пришла в голову блажь начать зимний лов. Когда я стал доказывать, что это бессмысленно и опасно, он поднял крик. А потом заявил, что я хуже Манилова…

Венцов стал горячо и сбивчиво рассказывать Ольге, в чём состоит суть идеи зимнего лова и насколько она опасна и нерентабельна.

— Короче говоря, я должен уехать. Но он меня не отпустит. Я не прослужил положенного срока. Вы должны помочь мне…

Он замолчал и пристально посмотрел на Ольгу, словно пытаясь угадать, поможет она ему или нет.

— Вы работаете во ВТЭК, — продолжал он, опустив глаза. — Я подам заявление…

Ольга молчала. Ей стало очень стыдно. Она старалась не смотреть на Венцова. Оба они молчали.

— Я знаю, — резко сказал Венцов, — неудобно обращаться к вам с такой просьбой. Но… у меня нет другого выхода.

— Я же не одна в комиссии… — тихо, почти беззвучно проговорила Ольга.

— Чепуха, — убеждённо возразил Венцов, — один врач никогда не пойдёт против другого… Кроме того… Интеллигентные люди всегда поймут друг друга.

— Послушайте, Виктор Фёдорович, — с трудом произнесла Ольга, — вы простите меня, но… это невозможно. С такими просьбами к нам, случалось, приходили плохие люди… симулянты, рвачи, понимаете?…

— Ольга Александровна, у меня нет другого выхода, — раздражённо прервал её Венцов, — я не рвач и не симулянт, вы это прекрасно знаете! Я больше не могу работать с этим типом. Да и государству будет полезнее, если меня пошлют на настоящие промыслы, на Азов, скажем, или Каспий…

Ольга молчала.

— Если на то пошло, — пытаясь улыбнуться, добавил Венцов, — вам даже не придётся кривить душой: у меня действительно повышено кровяное давление…

И вдруг Ольга поняла, что может совершенно спокойно разговаривать с этим человеком. Он стал для неё совершенно чужим. Теперь она относилась к нему как к любому больному, пришедшему на приём с пустяковыми, сомнительными симптомами.

— Если у вас повышено кровяное давление, — едко сказала она, — приходите в амбулаторию. А сейчас я, к сожалению, должна уйти.

Она встала и направилась к вешалке. Проходя мимо Венцова, она заметила, что он съёжился, как от удара.

— Простите… — глухо пробормотал он за её спиной. — Я думал, что мы друзья.

Ольга оделась и вышла на улицу. Когда она через десять минут вернулась, Венцова уже не было.

Неожиданно для самой себя Ольга заплакала. Ей стало очень обидно. Человек, с которым она так подружилась, вдруг оказался просто ничтожеством…

«Что же с ним произошло? — вытирая слёзы, думала Ольга. — Ведь он не такой, он наверняка не такой… Очевидно, Доронин довёл его до этого состояния».

Она вспомнила, как директор комбината разговаривал с нею. Венцов всё равно не должен был, не имел права обращаться к ней с такой просьбой. Как это могло прийти ему в голову?… Но прежде всего виноват, конечно, Доронин…

Ольга почувствовала, как в ней закипает раздражение против этого человека. Кто дал ему право так поступать? Доводить людей до такого состояния? Венцов — видимо, опытный инженер, тактичный и мягкий человек. На таких людей и наседают типы вроде Доронина. Венцову надо было самому прикрикнуть на него, как в своё время сделала Ольга. Разумеется, Венцов не прав, она не собирается защищать его. Как он мог прийти с такой просьбой?… После этого их отношения кончены. Но дело не только в Венцове. Дело в том, что этот Доронин своим отношением к людям рано или поздно доведёт комбинат до катастрофы.

И Ольга поняла, что ей необходимо сейчас же увидеть секретаря райкома и поговорить с ним обо всём, что произошло.

Она пошла в райком.

— Товарищ Костюков уехал в район, — говорила молоденькая секретарша высокому человеку в полушубке. — А вы с рыбокомбината? Возьмите бумаги для вашего директора…

Человек в полушубке взял бумаги и пошёл к выходу. Ольга догнала его на лестнице.

— Вы сейчас на комбинат? — спросила она. — На машине? Я поеду с вами. Мне нужен ваш директор.

Доронин встретил Ольгу с весёлой улыбкой.

— А-а, министр здравоохранения!.. — приветливо воскликнул он. — Приехали проверить, как выполняем ваши указания?

— Чаны отмыли? — на мгновение забывая о цели своего приезда, спросила Ольга.

— Ещё как! — усмехнулся Доронин. — Можно сказать, механизированным способом.

Ольга очень обрадовалась бы, если бы Доронин встретил её неприветливо и грубо, — ей было бы легче начать разговор о Венцове. Но директор, как назло, был исключительно внимателен и любезен. Усадив Ольгу в кресло, он стал подробно рассказывать ей о санитарных мероприятиях, которые они провели у себя на комбинате.

— Товарищ Доронин, — прервала его Ольга, — вы простите меня, но я пришла к вам совсем по другому делу.

— Значит, на этот раз удастся избежать головомойки, — пошутил Доронин.

— Не знаю, удастся ли, — в тон ему ответила Ольга. — У вас на комбинате работает инженер Венцов…

Лицо Доронина мгновенно помрачнело.

— Да, так вот, — уже менее уверенно продолжала Ольга, — у вас работает Венцов…

— Работал, — прервал её Доронин. — С позавчерашнего дня этот джентльмен сидит дома.

— Я знаю.

— Откуда? — резко спросил Доронин.

От его шутливого тона не осталось и следа. Глаза его сощурились, уголки губ опустились, на лбу проступила резкая морщина. Но Ольга была рада этой перемене. С таким Дорониным она чувствовала себя увереннее.

— Я пришла к вам как к руководителю комбината и коммунисту, — твёрдо начала Ольга. — У вас работает высококвалифицированный инженер Венцов. Не знаю, что у вас там произошло, но он решил уйти с комбината. Я по собственному опыту знаю, что вы способны ни с того ни с сего обидеть человека. Возможно, Венцов в чём-то и не прав, я не отрицаю… Но так же можно разогнать весь комбинат!..

Доронин смотрел на неё с явным недоумением.

— Какое вам до всего этого дело, товарищ Леушева? — сухо спросил он. — Может быть, у инженера Венцова хрупкое здоровье и вы пришли дать ему справку об освобождении от критики? Или, может быть, он вам родственник?

— Никакой он мне не родственник! — повышая голос, ответила Ольга.

— Тогда я решительно не понимаю, — пристально глядя па неё, сказал Доронин, — какое вам до всего этого дело.

— То есть как это какое дело? — крикнула Ольга. — Здесь, на острове, каждому до всего есть дело! Вы не имеете права так говорить!

По лицу Доронина пробежала едва заметная улыбка.