Хомяк издал сдавленный писк, какой впору только мелкой пичужке, но никак не солидному толстому хомяку.

- Вот скажи мне, Умный хомяк, что в жизни есть главное?..- издевательски расспрашивал Харри.- Говор-р-ри! - рявкнул он, не дождавшись ответа.

- Ме-ме-мешки,-пролепетал хомяк.

- Какие ещё мешки?

- За-защёчные,- робко пояснил Умный хомяк.- Те, что за щекой.

- За щекой? - изумлённо переспросил медведь.- А для чего они, позволь узнать?

- П-п-провизию на зиму заготовлять,-заикаясь, отвечал хомяк.

- Ну-у… А зачем? - Медведь удивлялся всё больше.- Р-разве зимой не положено спать, ы?

- Я сплю,- поспешно сказал хомяк.- Сплю… но и это… ем тоже…

- Смешно как-то ты живёшь,- вздохнул медведь.- Зимой не спишь, мешки какие-то за щеками… Хомяк, одним словом. Нужно ли такому жить-то? Пожалуй, что и нет… Запомни,-назидательно сказал Харри.-Главное в жизни - это клыки. И чем они больше, тем лучше, понял?

Харри оскалился и показал свои действительно очень большие клыки. Хомяк трусил и старательно кивал головой.

- Ничего ты не понял,-объявил Харри, разглядывая плотоядно сощуренными глазами застывшего столбиком хомяка. - Да и откуда тебе такое понять. Ну что такое хомячье понятие о жизни? Гы! Понятие может быть только одно - медвежье. Объясню тебе попроще: ты живёшь, чтобы тебя съели, а я - чтобы тебя съесть. Вот так. Всё просто и понятно. А ты лопочешь о каких-то мешках. Тебя хоть кто-нибудь слушает?

- Э-э… слушают,-выдавил из себя хомяк и попытался незаметно сделать шаг назад.

- Постой-постой, куда же ты спешишь? Ведь я тебя ещё должен съесть,- недовольно сказал Харри.- Так кто же тебя слушает?

- Мамонтёнок слушает и этот… как его… оленёнок…

- Мамонтёнок? - насторожился медведь.- Он тут бывает? Хомяк кивнул.

- Ага…- Медведь задумался.-А часто бывает?

- Через день, через два…

- Хорошо,- сказал Харри.-На этот раз я тебя есть, пожалуй, не стану. - Медведь поманил к себе хомяка и, нагнувшись к самому его уху, тихо продолжал: - Давай-ка сделаем мы с тобой вот что…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ола, Аф и- медведь

Тонкий месяц взошёл где-то около полуночи, долго брёл по небу и лишь под утро стал незаметно падать к затерянному во тьме краю земли.

Всю ночь в Лесу шла беспокойная таинственная жизнь. Кто-то вдруг с бешеным топотом проносился под деревьями, в кустах то и дело хрустели и чавкали, откуда-то временами доносились рёв, рычанье, мяуканье, отрывистое уханье, мычанье и пронзительный хохот, ночную жизнь Леса.

Это был обычный шум ночного Леса, и он мало тревожил Олу. Она спокойно спала на дереве, в уютном гнезде из веток и травы. Но спать в Лесу нужно чутко. Поэтому Ола сразу просыпалась, если поблизости возникал какой-нибудь казавшийся подозрительным звук. Она приподнимала голову, прислушивалась, не лезет ли на дерево барс или рысь, и снова засыпала, продолжая в то же время вслушиваться в

В конце ночи, когда всё вокруг немного утихло, она вылезла из своего гнезда, недоверчиво огляделась, сжимая острый каменный нож, потом мягко спрыгнула на землю. Из кустов сейчас же, потягиваясь, вылез Аф и вопросительно посмотрел на Олу.

- Я пойду к броду,- сказала она.-А ты погонишь на меня антилоп. Только смотри, чтобы стадо было маленькое. А то в прошлый раз ты выгнал столько, что они меня чуть не затоптали.

Аф беззвучно исчез в зарослях. Ола длинными и бесшумными прыжками понеслась в другую сторону. Она бежала легко и даже как-то неторопливо, лишь быстрое мельканье кустов свидетельствовало о том, каким стремительным был её бег. Справа низкий серп луны то скрывался в листве деревьев, то снова появлялся.

На краю Леса Ола остановилась, вглядываясь в синевато-серый полумрак равнины, потом побежала дальше, но уже медленнее и осторожнее.

Остановилась она в кустах у небольшой речушки. Над самой водой по обоим берегам тянулись заросли. Множество троп сходилось в этом месте. На другом берегу они снова - каждая особняком - разбегались в травяную сизую даль. Через этот брод, грациозно поднимая ноги и пугливо озираясь по сторонам, ходили антилопы. С шумом пробегали вечно спешащие куда-то лошади, на ходу окуная морды в воду. Степенно переправлялись бизоны, после которых река ниже по течению долго оставалась бурой от поднятой грязи.

Держа в поднятой руке нож, Ола вслушивалась в застывшую предрассветную тишь. Чуть журчала вода под берегом, совсем рядом робко попискивала какая-то ранняя пташка.

Вдруг чуткое ухо Олы уловило где-то неясный шум. Она повернула голову и замерла. Шум приближался. Уже слышен был отрывистый басовитый лай Афа, а ещё через мгновение донёсся торопливый топот. На бледном небе замелькали лёгкие тени.

Антилоп было около десятка. Передние уже проносились мимо и с шумом влетали в воду. Ола сделала неуловимо быстрое движение. Тяжёлый нож, крутясь, стремительно прорезал воздух, и почти тотчас что-то с тяжёлым плеском упало в воду. Антилопы, в два прыжка минуя речку, выносились на тот берег и растворялись в сером сумраке.

Когда Ола подбежала к воде, там уже стоял Аф и, сдержанно рыча, смотрел на неподвижную тушу антилопы, лежащую почти у самого берега.

Ола, зайдя по колено в воду, подняла со дна свой нож, ухватила за ногу антилопу и вытащила её на берег.

Пока Ола разделывала тушу, Аф сидел рядом и, облизываясь, лениво поругивал бестолковых антилоп, которые никак не хотели бежать к броду.

Уже совсем рассвело, когда они доели сырую печёнку и Ола встала, прихватив с собой заднюю ногу антилопы.

На краю рощи она остановилась под раскидистым деревом и подозвала Афа.

- Ты никуда не уходи,- сказала она.- Я до полудня буду спать, а потом пойдём купаться.

Она подвесила на сук антилопью ногу, рассчитывая днём зажарить её на костре, и удобно устроилась в развилке крупных веток. Сквозь редкую листву она видела сверху Афа, свернувшегося калачиком в кустах, и крохотные, чуть розовые от восходящего солнца блёстки росы в траве.

Ола вытянулась на толстой ветке и, подложив под голову локоть, быстро заснула.

Разбудило её рычание Афа. Она подняла голову и сразу увидела огромного пещерного медведя. Он наискось пересек открытое пространство перед рощей и скрылся в кустах, довольно далеко от того дерева, на котором лежала Ола. Она проследила за ним взглядом и сообразила, что он залёг на самом краю рощи.

- Аф! - тихо позвала она.- Там лежит медведь.

- Знаю,- проворчал пёс.- Что ему здесь надо?

- Спать, наверно, пришёл,- равнодушно заметила Ола. - Если он пойдёт сюда, ты скажи мне.

Она знала, что пещерный медведь не полезет на дерево, и поэтому нисколько не беспокоилась. Скоро Ола опять задремала.

Всё тот же Аф разбудил её повторно. Он стоял, рыча и уставив куда-то уши, и время от времени бросал на Олу удивлённые взгляды. Она посмотрела, куда вглядывался пёс, и увидела медленно бредущих друг за другом мамонтёнка и оленёнка. Впереди, болтая ушами, вперевалку шагал увалень мамонтенок с охапкой каких-то растений в хоботе. За ним, озираясь, шёл оленёнок. Один раз он остановился, долго всматривался в ту сторону, где прятались Ола с Афом, но потом успокоился и продолжал путь. Остановились они у какого-то места, скрытого травой. Ола не могла разглядеть, кто там был с ними ещё, но кто-то был. Иногда оленёнок и мамонтенок переглядывались, что-то говорили друг другу, затем снова устремляли взгляды на кого-то маленького, незаметного в высокой траве.

- Медведь!-тявкнул вдруг Аф и ощетинился так, что Оле показалось, будто шея его сразу стала вдвое толще.

Медведь большими мягкими скачками бежал от рощи. Удивительно быстро для такого грузного зверя он покрыл половину расстояния до мамонтёнка с оленёнком, и только тут те заметили его. Оленёнок огромными прыжками рванулся прочь. Мамонтенок с визгом неуклюже поспешил за ним.