Ведь на первый взгляд могло бы показаться, что последняя экспедиция, как бы завершившая труды всех предыдущих, добилась настолько значительного, хотя и печального успеха, что нет необходимости в посылке новых поисковых, и тем более спасательных, партий. Это далеко не так, как будет видно из дальнейшего.
Действительно, далеко не все те, кто с таким нетерпением ожидал определенных сведений о судьбе участников экспедиции Франклина, были целиком удовлетворены данными, доставленными Мак-Клинтоком. Многие считали, что ему удалось, правда, раскрыть в общих чертах тайну долголетнего отсутствия экспедиции и ее точного местонахождения, а также установить факт гибели большей части членов ее, но тем настойчивее требовали окончательного выяснения и розысков тех немногих, кто, по их мнению, мог остаться в живых до сих пор. Следует указать, что не желавших удовлетвориться сведениями, привезенными Мак-Клинтоком, было меньшинство — большая часть родственников пропавших без вести и людей, просто болевших за их судьбу, смирилась и считала, что находка Мак-Клинтока пролила достаточно яркий свет на историю пропавшей экспедиции.
Итак, голоса людей, требовавших отправки новых поисковых экспедиций, продолжали тревожить широкие круги и находили живой отклик среди населения Англии, возмущавшегося бездеятельностью своего правительства, давно отказавшего в помощи своей собственной экспедиции в страхе перед новыми расходами и передавшего инициативу продолжения поисков ее в частные руки. Но на этот раз ни английское правительство, ни частные лица не оказали поддержки этому делу, и по всей вероятности мир до сих пор не узнал бы ничего нового относительно судьбы Франклина, если бы в Америке не нашлись люди, взявшиеся за поиски с новой энергией.
В печати того времени полярниками был поднят вопрос о том, могут ли европейцы, попавшие в суровые условия Арктики, прожить здесь неопределенно долгое время, приспособившись ко всем особенностям арктического климата и к питанию продуктами исключительно местного происхождения. Разгорелся спор, в котором, с одной стороны, приняли участие сторонники взгляда, что европеец может без особого труда усвоить образ жизни эскимоса, а следовательно и спокойно жить в одинаковых с ним условиях. Но большинство считало, что европеец, как бы он ни старался подражать эскимосу, никогда не сумеет не только обеспечить себя путем охоты и рыбной ловли необходимым продовольствием, не научится строить снеговых хижин и не привыкнет ко всем мелочам эскимосского быта, но прежде всего, в силу своей меньшей закаленности по отношению к холоду, не сможет долго вынести почти постоянные морозы.
Кто смотрел на дело именно так, кто считал, подобно Мак-Клинтоку, что научиться хорошо управлять каяком можно только обучаясь этому искусству с малолетства, тог отрицал возможность сохранения жизни хотя бы всего лишь нескольких членов экипажа «Эребуса» и «Террора» в течение почти десятка лет, и потому не надеялся на возможность их спасения. Но многим казалось, что физически крепкий человек, родившийся не под арктическим небом, может сильным напряжением воли выработать и достаточную опорную силу организма, и умение жить в арктических условиях, из чего они и делали вывод, что кто-нибудь из пропавших без вести мог попасть к эскимосам, которые дали ему приют у себя. Если бы действительно оказалось, что хотя бы один человек из экспедиции остался таким образом в живых, то встреча с ним дала бы возможность лучше находки любого документа узнать о всех сделанных экспедицией достижениях и об участи, постигшей всех прочих членов ее.
Этот взгляд, против которого ополчилось большинство полярных исследователей, имел однако своих приверженцев, особенно многочисленных в Америке. В те времена было очень трудно доказать возможность продолжительного существования европейцев в арктической пустыне. В те времена еще не было огромного положительного опыта полярных зим общи ков и отдельных крупных исследователей, как Амундсен, Нансен, Расмуссен, Вильялмур Стефанссон и многие другие. Последний из названных пытается в настоящее время доказать, что Арктика почти всегда и везде может обеспечить опытного в путешествиях человека всем необходимым. Утверждая это, называя Арктику гостеприимной в противоположность к установившемуся мнению об ее неприветливом и суровом характере, Стефанссон, конечно, несколько переоценивает ее естественные ресурсы, но нет сомнения, что всякий европеец, усвоивший стефанссоновский образ жизни в Арктике, проживет здесь не хуже любого эскимоса.
Другое важное обстоятельство, на которое обратили свое внимание сторонники возобновления поисков, состояло в том, что Хобсон и Мак-Клинток обнаружили очень небольшое количество трупов и могил. Они задавали естественный вопрос — куда же девались остальные? Им хотелось думать, что часть людей могла повстречать эскимосов и уйти с ними. То, что Мак-Клинток нашел так мало человеческих останков, объясняется в первую очередь тем, что в период посещения им этих мест повсюду лежал глубокий снег, скрывавший под собой все неровности почвы.
Сам Мак-Клинток разъясняет это обстоятельство следующим образом: «Я считаю также нужным восполнить допущенный мною в моем дневнике пробел, на который мне указали мои друзья. Я не объяснил, почему нами было найдено так мало костей наших погибших соотечественников. Это объясняется просто. Подобно тем, которые разыскивали впоследствии их следы (то есть сам Мак-Клинток и Хобсон. — Ред.), они вынуждены были тащить свои лодки и нагруженные сани по льду, покрывавшему поверхность моря, так как по нему было гораздо легче продвигаться, чем по земле. Часто поверхность земли представляется непроходимой даже для легких саней, тогда как по морю можно продвигаться в прямом направлении, не отклоняясь в сторону. Я могу сослаться при этом на свой собственный опыт: из шести тысяч миль, которые нам пришлось проделать санным путем в поисках экспедиции Франклина, мы прошли по суше не более трехсот миль — да и эта цифра представляется значительной по сравнению с пространством, пройденным по суше участниками других экспедиций.
«Вряд ли нужно добавить к этому, что останки тех, которых смерть застигла на льду, нашли вечный покой на дне моря, когда наступила оттепель лета 1848 года».
Нельзя не согласиться с доводами, приводимыми Мак-Клинтоком, но нельзя было также категорически утверждать, что все участники экспедиции, не считая нескольких найденных на берегу, погибли на морском льду. Наличие на Земле короля Уильяма нескольких могил и лодки с трупами указывало само по себе на вероятность нахождения там новых остатков экспедиции. На обнаружение их могла рассчитывать только экспедиция, отправленная в летнее время, когда Земля короля Уильяма совсем освобождается от снега.
Было уже указано, что Мак-Клинток отрицал возможность найти живых участников экспедиции; между прочим, он основывал это мнение на результатах расспросов местных эскимосов. «На всем острове Короля Уильяма, а также в устье реки Бака, мы встретили всего восемь или девять семейств эскимосов, — пишет Мак-Клинток. — И если бы они действительно помогли нашим голодающим соотечественникам, они, конечно, сообщили бы нам об этом». Хорошо известно, что Мак-Клинток тщательно опросил всех встреченных им эскимосов, но могло быть, что именно эти эскимосы были осведомлены хуже других. Исходя из этого, сторонники возобновления поисков считали полезным произвести специальный опрос эскимосов, который, несомненно, дал бы много ценного в деле выяснения участи отдельных членов экспедиции и всего их коллектива в целом.
Мак-Клинток привез, как известно, ценнейший документ, дающий некоторое представление о большом периоде деятельности экспедиции Франклина. Этот единственный документ был, однако, слишком лаконичен, чтобы по нему прочесть всю историю экспедиции. Вместе с тем казалось почти невероятным, чтобы этот маленький листок был единственным письменным свидетельством, оставленным экипажем «Эребуса» и «Террора». Многие высказывали свое твердое убеждение, что этот документ — лишь один из многих, положенных экспедицией в основания каменных гуриев. Действительно, против логичности такого суждения ничего нельзя было возразить.