«Однако моряк может объяснить иначе то, что увидел Андерсон. На острове Монреаль, как говорит Андерсон, нм были найдены «щепки, стружки, концы досок из сосны, вяза, ясеня, дуба и красного дерева, повидимому, отпиленные неумелыми руками». Однако ни одна из лодок, доставленных судам «Эребус» и «Террор» с казенных верфей, — и притом такая, которую люди могли протащить сотню миль по льду — не могла быть сделана из стольких сортов дерева; с другой стороны, весьма вероятно, что партия людей, поднимавшихся вверх по Большой рыбной реке, зная, сколько на этом пути волоков и порогов, не преминула бы захватить с собой материалы в виде досок, которые, вместе с остовом их большой лодки, дали бы им возможность построить легкие лодочки, удобные для переноски.
«Андерсон прямо говорит: «щепки и стружки». Туземцы, никогда не видавшие трогательных инструментов, вряд ли могли оставить после себя стружки. Заметив, что доски были, повидимому, отпилены неумелыми руками, Андерсон прибавляет: «каждый обломок был тщательно осмотрен и перевернут на другую сторону, причем на одном из них оказалось вырезанное слово «Террор». Казалось бы, что это зловещее слово должно было служить немым указанием на то, что люди, работавшие здесь, были не эскимосы, — однако ниже мы читаем: «Очевидно, это было место, где лодка была разломана эскимосами». Вряд ли можно вывести такое заключение. Что эти люди имели с собою плотничьи инструменты, видно из того, что в хижинах у порогов Андерсон нашел сломанную ручную пилу, долота и прочее. Если бы можно было получить полную опись всех предметов, виденных как в этом месте, так и в бухте Репульс, то удалось бы выяснить более интересные подробности; как соломинка показывает течение большой реки, так и какой-нибудь пустяк, возможно, внезапно осветит всю эту трагедию.
«Тот факт, что на реке, выше острова Монреаль, были найдены следы европейцев, очень знаменателен; подтверждением тому, что на этом острове делались приготовления к путешествию вверх по реке, может служить еще то обстоятельство, что весла укорачивались или что из них делались гребки, — мера весьма необходимая, если они собирались путешествовать по узким и извилистым рекам; вряд ли эта работа могла быть сделана эскимосами, которые к тому же в этой части Америки не имеют ни каяков, ни лодок. Несколько таких гребков было найдено и у порогов.
«Совершенно верно, что встреченные женщины объясняли им знаками, что все эти предметы принадлежали людям, которые приехали на лодке и затем погибли от голода; однако они не дали никаких доказательств этого и не показали им могил погибших людей.
«Доктор Рэ усиленно защищает репутацию эскимосов, отвергая с негодованием обвинение их в вероломстве; однако, хотя вовсе нежелательно давать повод каким-либо подозрениям, но всякий согласится с нами, что житель полярных стран, хоть и не жестокий или вероломный по природе, тем не менее склонен руководствоваться скорее своими собственными интересами, чем гуманными соображениями, если к нему в руки попадает такой клад, как масса дерева, железа и парусины, принадлежащих голодным, больным цынгою людям, которые, как, вероятно, было и в этом случае, не скрывают того, что находятся в крайней нужде. Мы допускаем, что некоторые из экспедиции Франклина могли погибнуть от болезней или голода в том месте материка, о котором говори ни туземцы; но этого места мы пока не достигли. Остальные, очевидно, добрались до какого-то острова, где, по словам эскимосов, погиб офицер и пятеро матросов. Так ли это или нет, но такой остров, как остров Монреаль, мог показаться им весьма подходящим местом, чтобы дожидаться вскрытия Большой рыбной реки, так как оттуда им было бы удобно пуститься в путь на лодках, не говоря уже о том, что тут они могли заняться постройкой лодок или плотов без помехи со стороны туземцев. Поэтому, даже если мы допустим, что некоторые и погибли в местах, упоминаемых туземцами (хотя, пока что это не доказано), то можно с полным основанием утверждать, что где может жить эскимос, там проживет и англичанин. Допустим даже, что остальные настолько забыли свое человеческое достоинство, что стали питаться мясом своих товарищей, однако не проще ли предположить, что, как только вскрылась река, оставшиеся в живых немедленно пустились в путь, бросив все, без чего они могли обойтись, на острове или на первом же волоке?
«Они могли подняться высоко по реке и разделиться на партии и все же не быть найденными Андерсоном, ввиду обилия рек в этой местности, в особенности, если, имея в руках карту сэра Джорджа Бака, они пошли по его старому пути, от которого Андерсон значительно уклонился, с удобством, впрочем, для себя и для своих людей в смысле быстроты путешествия. Мы вовсе не желаем давать повод надеяться на то, что кто-либо из них мог остаться в живых среди эскимосов или индейцев; но, если кто-нибудь, рассуждая так же, как и мы, придет к столь приятному и утешительному выводу, мы считаем, что смеяться над ним не следует».
Предположения Осборна впоследствии не оправдались, и в течение долгого времени считалось, что никто из этой партии не поднимался вверх по реке. Только в самое последнее время обнаружены признаки посещения ими более южных районов, заставляющие признать возможность допущения Осборна.
Наряду с этим следует отметить, что высказываемые Осборном сомнения по поводу места, где произошла описанная эскимосами катастрофа, вполне основательны. Разгадка этой тайны тоже была дана одной из позднейших экспедиций. Тем более любопытно пока что познакомиться с энергичным заявлением Бельчера, сделанным им по этому поводу под свежим впечатлением полученных от Рэ и Андерсона известий.
Вот что говорит Бельчер: «Рассказ о найденных трупах не удовлетворяет меня. Не в характере эскимосов пропускать кого-либо непрослеженным до тех пор, пока тот не доберется до страны, обитаемой чужим племенем. Нет сомнения, что они следовали бы и действительно проследовали за ними». Бельчер уверен, что эскимосы не теряли белых людей из виду в течение всего их путешествия. Он считает неправильной попытку объяснить осведомленность эскимосов о трагической судьбе отряда новой случайной встречей их.
Убежденный в правильности своего взгляда, он находит ряд аргументов для подкрепления его. «Некоторые были похоронены, другие лежали в палатках, третьи под лодкой, многие лежали разбросанные по разным направлениям, — приводит Бельчер слова доктора Рэ. — Это было не в позднее время года, — продолжает он, — а до того, как вскрылся лед. Однако ясно, что эскимосы знали много больше и после вскрытия льда, потому что они могли сообщить, что ядра и пули, положенные на лед, вследствие таяния оказались погруженными в него ниже уровня прилива! На острове один из людей (согласно сообщению эскимосов. — Ред.), предполагаемый офицер, носил на ремне через плечо подзорную трубу и имел при себе ружье. Такая сцена должна быть виденной, этого не узнаешь по рассказам».
«Изуродованные тела и содержимое котлов внушает мысль о чем-то ужасном, — снова цитирует он, и продолжает — С этим я не могу разумно согласиться. Если бы таков был обдуманный поступок людей, умирающих от голода, то никаких следов не нашли бы в котлах». И дальше, снова о роли эскимосов: «они слишком подробно говорят о времени года, о приливах и отливах и о самих результатах, чтобы знать все это только по рассказам. Нет! Они были слишком разговорчивы и тесно связаны с печальной судьбой всей команды, которая потерпела крушение недалеко от того места, где они стояли». Бельчер думает, что эскимосы умышленно указали неверное направление, в котором было место катастрофы, чтобы скрыть «разбойничьи следы, которые не могли лгать».
Таким образом, Бельчер склонен думать, что эскимосы соприкасались со «всей командой» экспедиции Франклина. Ему кажется странным, что, по сведениям Рэ и Андерсона, партия в 35–40 человек обладала огромным количеством всевозможных инструментов, как-то: компасов, подзорных труб, ружей и т. п., попавших впоследствии в руки эскимосов. «Могло ли все это оказаться у сорока человек, между которыми был только один офицер? — спрашивает Бельчер. — Взгляните на прилагаемый список! Здесь упомянуто не менее одиннадцати пар часов и много различных хирургических инструментов». Из этого Бельчер делает вывод, что все эти вещи не могли принадлежать одной только партии, и по всей вероятности эскимосы взяли их с главной базы экспедиции.