Коллинсон справедливо рассудил, что его предшественник должен был сделать попытку пробраться по проливу на север. У него возникла мысль, та же, что была и у Мак-Клюра, что этот пролив должен соединяться с проливом Мельвиля, то есть наверное представляет собой прямой выход на восток. «Предприятие» сравнительно легко достигло 73,°5 северной широты, но самый выход из пролива Принца Уэльского был прегражден непроходимыми льдами. Тогда Коллинсон повернул обратно, вышел из пролива и направился вдоль Земли Бэнкса на запад, намереваясь обогнуть ее с юга. У мыса Келлета он обнаружил записку Мак-Клюра, содержащую сообщение о том, что он избрал тот же путь и надеется выйти к северным берегам Земли Бэнкса. Этот документ был написан за тринадцать дней до прихода Коллингсона. Выше было коротко рассказано о необыкновенных трудностях пути, с которыми пришлось бороться Мак-Клюру. Как нам известно, он достиг своей цели, Коллинсон же должен был отступить перед тяжелыми льдами, напиравшими с запада. Он вернулся к проливу Принца Уэльского и остался зимовать в одной из бухт, вдающихся вглубь полуострова Принца Альберта.
В течение зимы 1851 года с корабля были отправлены две санных партии. Одна из них получила задание пройти к острову Мельвиля и достигла мыса Провидения на двадцать дней позднее Мак-Клюра. Вторая партия занялась обследованием побережья полуострова Принца Альберта. В начале августа 1852 года лед настолько разошелся, что можно было продолжать путешествие. Коллинсон сделал новую попытку подняться вверх по проливу Принца Уэльского, но ему пришлось повернуть обратно из-за встреченного здесь нагромождения льдов. Повернув на юго-восток, он направился ко входу в пролив Дольфин и Юнион, пролегающий между островом Виктории и материком. Миновав этот пролив и пройдя затем заливом Коронации и проливом Диза, он достиг бухты Кэмбридж на 105° западной долготы. Было это 26 сентября 1852 года, а четырьмя днями позднее корабль затерло льдами.
Здесь Коллинсон встретил местных эскимосов-островитян и наладил с ними дружеские отношения. Сначала эскимосы проявляли большую боязливость по отношению к англичанам, но скоро их робость исчезла, они стали доверчивы и дружелюбны. Находясь в постоянном общении с ними, Коллинсон имел возможность подробно расспросить их относительно встреч с белыми людьми или об относящихся к ним находках. Расспросы у эскимосов ни к чему не привели, но зато удалось найти у них несколько любопытнейших предметов. Они состояли из небольшого количества железных и медных вещей, в том числе были: железный стержень от паровой машины и железный же сердечник со знаком стрелки, доказывающий принадлежность его Лондонскому адмиралтейству.
Весной 1853 года с «Предприятия» вышла санная партия, поставившая себе целью добраться, следуя постоянно вдоль берега, до крайней южной точки, достигнутой Джеймсом Россом в 1849 году.
Эта сравнительно небольшая вылазка закончилась у острова Гэтсхед, расположенного близ северо-восточной оконечности острова Виктории. Экспедиция не дошла до цели на 215 километров. Она была вынуждена повернуть обратно, так как продолжать путь на восток не было никакой возможности из-за торосистого льда. На обратном пути была найдена часть дверной рамы с медным замком, снабженным тем же адмиралтейским знаком — стрелкой.
Перечисленные выше металлические предметы оказались принадлежавшими экспедиции Франклина, а относительно дверной рамы выяснилось впоследствии, что она принадлежала именно «Террору». Кроме всех этих вещей, на острове в бухте Кэмбридж, у зимней стоянки «Предприятия», был найден обломок обработанного дерева, который, по всей вероятности, относился тоже к одному из кораблей Франклиновой экспедиции.
Коллинсон, по-видимому, догадывался о происхождении всех обнаруженных предметов, но отчего-то не сделал напрашивающегося вывода, что Франклин мог быть в этих местах.
Из всех искавших Франклина Коллинсон подошел ближе всего к месту, где могла бы разрешиться основная задача всех спасательных экспедиций. Об этом узнали только впоследствии.
Коллинсону не везло во всех отношениях. 10 августа неожиданно тронулся лед, и перед экспедицией открылась блестящая перспектива продолжать путь в восточном направлении, как вдруг выяснилось, что в Англии было по ошибке погружено слишком мало угля. Вместо того чтобы итти дальше в направлении к Атлантическому океану, Коллинсон вынужден был повернуть обратно. Нет ничего невероятного в том, что, не случись оплошность с углем, поход на восток мог бы закончиться успешно, и, таким образом, Коллинсон оказался бы первым, прошедшим водным путем из одного океана в другой. Вместо этого он вынужден был заняться сбором разбросанного по берегам плавника и срочно отправиться на запад. Как известно, через полвека после Коллинсона по этим же проливам провел свое судно настоящий победитель Северо-западного прохода — Руал-Амундсен. «По моему мнению, — говорит Амундсен, — сэр Ричард Коллинсон является одним из самых талантливых и смелых мореплавателей, каких когда-либо являл мир. Он провел свое большое, тяжелое судно по фарватеру, где едва-едва хватало места для маленькой «Йоа». Но что еще изумительнее: он провел судно обратно и доставил его в целости домой».
В районе устья Меднорудной реки «Предприятие» было зажато льдами. С трудом удалось Коллинсону выбраться из тисков, потеряв при этом якорь вместе с якорной цепью. Следуя дальше на запад, корабль не раз встречал тяжелые льды. Особенно трудно было пройти мыс Бэзерст. Надежда встретить за ним открытое море тоже не оправдалась. Добравшись кое-как до района материкового залива Кэмден, Коллинсон был вынужден укрыться в нем перед напиравшими льдинами. Здесь «Предприятие» осталось на третью зимовку во льдах. За это время был собран достаточный запас плавника, обеспечивавший спокойное плавание на весь следующий год. Уже 15 июля 1854 года лед тронулся, а пятью днями позднее море оказалось совсем чистым. В начале августа Коллинсон обогнул мыс Западный Бэрроу и проследовал дальше к Берингову проливу. Было подсчитано, что экспедиция на «Предприятии» провела 1126 дней во льдах, совершенно оторванная от всего мира.
Главная заслуга Коллинсона состоит, таким образом, в том, что он окончательно доказал возможность навигации по проливу Дольфин и Юнион и по проливу Диза. Первый из этих проливов был, как известно, открыт в 1826 году Ричардсоном, проплывшим на шлюпках «Дольфин» и «Юнион» вдоль материкового побережья. Умный и прозорливый Ричардсон правильно оценил мореходное значение открытого им пролива и предсказал возможность плавания на нем больших кораблей. Ричардсон отметил в своем сочинении, что пролив Дольфин и Юнион, вероятно, легче проходим, чем «район к юго-западу от острова Мельвиля», то есть открытый Мак-Клюром и Коллинсоном пролив Мельвиля. Основания для этого он видел «с одной стороны, в более южном положении его (то есть пролива Дольфина и Юнион. — Ред.), а, с другой, — в том, что под действием приливов здесь создаются сильные течения, вызывающие разрежение льдов».
Плавание Коллинсона дало блестящее подтверждение толкованию Ричардсона.
Из всего изложенного видно, что Коллинсон, впервые на большом корабле прошедший — по этим проливам, оказал своими наблюдениями и открытиями немалую услугу полярному мореплаванию. Об этих заслугах впоследствии многие позабыли, хотя, с другой стороны, имела место и несомненная переоценка его достижений. Так, Бельчер, со свойственным ему формальным подходом, склонен был приписать Коллинсону честь открытий, совершенных Мак-Клюром. Он считал, что награда за открытие Северо-западного прохода по закону должна была бы быть выдана Коллинсону, как главному начальнику всей экспедиции. Что же касается Мак-Клюра, то Бельчер считал, что он потерял свои «корабельные права» в тот момент, когда отправил вперед своего заместителя Кресуэлла, прибывшего на остров Бичи, как нам известно, задолго до самого Мак-Клюра. Окончательная потеря прав Мак-Клюром совершилась, согласно Бельчеру, в минуту оставления им своего корабля. Конечно, трудно согласиться с мнением Бельчера, продиктованным желанием выше поднять авторитет главного начальника арктической экспедиции, однако следует признать, что, несмотря на свои неудачи, Коллинсон добился огромного навигационного успеха и доставил много полезных и важных сведений по географии посещенных им мест. Значительно более существенным представляется мнение, высказанное по этому вопросу Амундсеном. Он говорит: «Обе эти экспедиции имели величайшее значение для сквозного плавания. Мак-Клюр доказал, что нельзя пройти тем путем, которым он шел. Заслуга Коллинсона была более значительна, так как он указал на действительно проходимый для судов путь — до тех пор, докуда он проник сам. Другими словами, Мак-Клюр нашел Северо-Западный проход, который был непроходим, а Коллинсон нашел путь, который оказался хотя и не вполне пригодным для обычного плавания, но все же был проходим». При этом особенно существенно, что, рассуждая так, Амундсен ни в какой мере не затрагивает прав Мак-Клюра на получение им денежной премии.