Мечта Мак-Клюра не осуществилась: лето 1851 года не открыло ему входа в пролив Бэрроу. После долгих, настойчивых попыток он продвинулся вперед на несколько десятков миль. Однако дальше итти было невозможно, и под напором льдов Мак-Клюр вынужден был отступить. С болью в сердце покинул он открытый им пролив и направился на запад, в обход Земли Бэнкса, с тем, чтобы попытаться обойти ее и достигнуть пролива Бэрроу уже с другой стороны. Этот поход был начат по чистой воде, узкой полосой тянувшейся вдоль берега острова. Но чем дальше к северу, тем больше льдов встречалось на пути, причем ледяные глыбы нередко достигали огромного размера. От малейшего удара этих ледяных гор крошечное судно разлетелось бы в щепки, и если этого не случилось, то только благодаря искусному лавированию корабля и благодаря счастливому случаю. При чтении описания бесчисленных опасностей, па каждом шагу угрожавших судну Мак-Клюра, кажется совсем не таким уж наивным и необоснованным весьма распространенный в то время взгляд, что корабли Франклина вернее всего погибли в момент свирепого сжатия ледяных полей или от ударов мощного айсберга.

С трудом добрался «Исследователь» до небольшой защищенной бухточки на северном побережье острова, названной Мак-Клюром «Бухтой Милосердия». Здесь корабль окружили льды, а на следующий день (24 сентября) мороз сковал их вместе, заключив судно в долгий, тяжелый плен. Матросы занялись приготовлениями к зимовке, и скоро корабль был приспособлен для борьбы с снежными заносами и холодом. Мак-Клюр 1 октября, имея в виду необходимость экономить продовольствие, отдал распоряжение сократить размеры выдаваемого ежедневно рациона пищи до двух третей прежнего. По счастью место зимовки находилось в районе, бога? том разнообразной дичью, и путем охоты удалось значительно пополнить сократившиеся судовые запасы.

В апреле 1852 года Мак-Клюр предпринял экскурсию в сторону острова Мельвиля по льду пролива, отделявшего его от места зимовки. Вскоре он на этом острове достиг скалы из песчаника, знаменитой со времен Парри. Пересечением пролива, названного впоследствии его именем, Мак-Клюр доказал существование второго морского пути из Тихого океана в Атлантический. У подножия скалы Мак-Клюр надеялся найти зимний лагерь какой-либо поисковой партии или хотя бы продовольственный склад. Надежда его не оправдалась, так как ни людей, ни провизии он не обнаружил, вместо этого нашел только записку, оставленную 6 июня 1851 года Мак-Клинтоком, посетившим эти места во главе одного из санных отрядов экспедиции Остина. Мак-Клюр остался верен существовавшему в те времена среди полярных мореплавателей обычаю и положил обратно бумагу своего предшественника, добавив к ней записку от себя, в которой коротко изложил историю своего плавания. Записка эта имела характер завещания, и, между прочим, в ней указывалось, что ему нигде не удалось найти ни следов Франклина и его товарищей, ни признаков прохождения флагманского корабля «Предприятие». Сообщалось также, что он решил вернуться в Англию еще в нынешнем году, посетив по пути остров Мельвиля и остров Леопольда. Если же от него не было бы никаких известий, то наиболее вероятным следовало считать или что он попал в полярные льды, или что его корабль угнало к западу от острова Мельвиля. «И в том и в другом случае, — говорилось в записке, — не следовало бы посылать спасательных отрядов, во избежание еще большей беды, так как всякий корабль, затертый в полярных льдах, обречен на неминуемую гибель».

Мак-Клюр вернулся к месту зимовки, надеясь на скорое избавление из ледяного плена. Лето 1852 года было очень благоприятным в ледовом отношении, но кораблю, заключенному в бухте Милосердия, оно принесло мало радости. Лед в бухте в этом году так и не вскрылся, и экипаж «Исследователя» оказался обреченным на третью зимовку, перспективы которой были довольно печальны. Силы команды к этому времени заметно ослабели, прежнее бодрое настроение сменилось чувством утомления и неуверенности в своей судьбе. Нельзя было быть уверенным, что люди вынесут еще одну тяжелую зиму среди льдов. Однако другого выхода не было, необходимо было храбриться перед лицом наступающих морозов.

Тогда Мак-Клюр объявил экипажу свое решение. Он объяснил своим спутникам, что положение корабля и экспедиции очень трудное, и что всем не выдержать еще одной — четвертой — зимовки во льдах. Поэтому он предлагает команде разделиться на два отряда, из которых один, состоящий из физически более крепких людей, останется па судне и еще раз попытается пройти открытым проходом, тогда как второй направится пешком к населенным местам, причем одна половина пойдет прямо на восток через пролив Бэрроу к острову Леопольда (где находился продовольственный склад), тогда как вторая изберет ближней целью своего путешествия устье реки Мэкензи.

Третья зимовка протекла несравненно тяжелее предыдущих. 30 марта был утвержден состав восточного (26 человек) и южного (8 человек) отрядов и назначен день их выхода — 15 апреля.

Среди людей, собравшихся в путь, большинство болело цынгой. 5 апреля был первый смертный случай.

Хорошо известно, как сильно влияет на развитие болезни подавленное настроение захворавшего цынгой. Люди на «Исследователе» всеми способами старались в течение долгой зимы приободрить себя, но не всегда это удавалось в той мере, в какой было необходимо. Нет сомнения, что состояние экипажа затертого льдами корабля было бы совсем другим, если бы люди своевременно узнали, как близка помощь. Если бы им было известно, что оставленная на всякий случай у подножья скалы записка давным-давно подобрана спасательной партией Кедлета. то вместо ощущения постоянной угнетенности они испытывали бы острое чувство радости и бодро смотрели бы в глаза будущему.

Получив соответствующее поручение от Бельчера, Келлет уже в начале сентября 1852 года достиг острова Мельвиля. Широкий ледяной припай мешал ему остановиться здесь на зимовку, и потому Келлет решил немного отступить и укрылся в бухточке на острове Дили в семи-восьми милях от острова Мельвиля. Этой же осенью он направил в разные стороны санные партии для закладки продовольственных депо для нужд больших весенних вылазок. Лейтенант Мечам посетил место зимовки Парри, посещенное впоследствии Мак-Клинтоком и, совсем недавно, Мак-Клюром. С известием о своей удивительной находке Мечам поспешил на корабле. Легко представить себе, с каким восторгом бросились бы люди из экипажа кораблей Келлета на розыски зимующего неподалеку Мак-Клюра. К несчастью, это было невозможно, так как наступало самое темное время года, когда ни о каких путешествиях не могло быть и речи. Как ни обидно было сидеть сложа руки, но, за неимением другого выхода, оставалось только терпеливо ждать возвращения солнца. Но как только мрак прошел, тотчас был снаряжен отряд во главе с лейтенантом Пимом, бывшим ранее на «Геральде» в числе тех, кто вместе с Келлетом в последний раз прощался с Мак-Клюром в Беринговом проливе. Отряд состоял из десяти человек, в числе которых был доктор Домвиль. Шесть собак везли сани, нагруженные продовольствием.

6 апреля, то есть за девять дней до предполагаемого выхода отрядов с «Исследователя», Пим подошел к бухте Милосердия. Приди он неделями двумя позднее, половина экипажа затертого льдами корабля была бы уже далеко на пути к несомненной гибели, так как больные люди не одолели бы трудностей дороги, пролегающей через бесчисленные торосы и глубокий снег.

На «Исследователе» издали заметили приближающуюся фигуру. Какое впечатление произвел на всех приход Пима, видно из следующего отрывка дневника Мак-Клюра: «Я прохаживался со старшим лейтенантом у корабля, рассуждая о том, как вырыть могилу нашему скончавшемуся товарищу в замерзшей как камень земле, как вдруг мы увидели, что к нам по льду быстро приближается какая-то человеческая фигура. Судя по наружности фигуры и быстроте шага, мы подумали, что это кто-нибудь из наших, преследуемый медведем. Но чем ближе человек подходил, тем сомнительнее становилось наше предположение. Фигура не была похожа ни на одного из наших людей, между тем можно было допустить, что кто-нибудь из них примерил новую, еще не надеванную одежду, приготовляясь к предстоявшим санным путешествиям. Так как кроме этой фигуры никого больше не было видно, то мы пошли ей навстречу. На расстоянии двухсот ярдов от нас, человек стал подымать руки, делать знаки подобно эскимосам и с видимым напряжением принялся что-то кричать, но ветер относил звуки, и они казались нам каким-то диким воплем. Мы остановились. Странная фигура преспокойно приближалась, и когда мы увидели, что лицо ее черно как смола, то у нас невольно родился вопрос, имеем ли мы дело с обитателем земли, или пришельцем с того света. Покажись нам что-нибудь вроде кончика хвоста или раздвоенного копыта — мы бы пустились бежать. Но так как этого не случилось, то мы устояли на месте. Вели бы обвалился небесный свод, то и тогда, кажется, мы были бы поражены меньше, чем словами, которые услышали: «Я лейтенант Пим, раньше на «Геральде», теперь с «Решительного», под командой капитана Келлета, у острова Дили».