В конце августа Джильдер совершил небольшую самостоятельную экскурсию вглубь страны, во время которой ему удалось обнаружить неизвестную реку. Русло этой реки вело в желательном для экспедиции направлении, что очень обрадовало Джильдера, предполагавшего воспользоваться им весной следующего года. Впоследствии эти же места посетил сам Шватка и открыл еще одну реку, тоже впадающую в Гудзонов залив. Во время этого путешествия Шватка и два его товарища вынесли много лишений, так как вследствие пурги им приходилось иногда неожиданно останавливаться в пути, чтобы переждать непогоду, продовольственные же запасы их были на исходе. Все эти невзгоды — однажды им пришлось просидеть, таким образом, совсем без пищи трое суток, — переносились Шваткой и его друзьями очень легко и бодро. В течение зимы Шватка и Клучак, кроме того, произвели еще съемку побережья Гудзонова залива от лагеря Дейли до мыса Фуллертона, находящегося у самого входа в пролив Роус Уэлком.
Джильдер успел тем временем совершить еще два похода, из которых один имел целью закупку собак, а второй— выяснение некоторых важных подробностей относительно местоположения гурия со спрятанными под ним документами. Экспедиция за собаками была удачной, так как Джильдер выбрал из большого количества предлагавшихся ему псов самых лучших, заплатив за них охотничьими принадлежностями, табаком и спичками. Имея дело с тамошними эскимосами, Джильдер вынужден был в течение недели подчиняться местным обычаям в еде и всем образе жизни. Имея перед собой удивительный пример Холла, Джильдер превозмог отвращение к непривычной пище и сдал, таким образом, один из труднейших экзаменов на арктического путешественника.
Третья поездка Джильдера в гости к зимовщикам неподалеку от лагеря Дейли китоловам дала очень любопытный материал для суждения о правдивости рассказов о сделанных в последнее время находках. Среди членов экспедиции появились обоснованные сомнения в действительном существовании некоторых фактов, описанных капитаном Барри.
«Нам нужно было проверить, насколько следовало доверять его рассказу, — пишет Джильдер. — Собирая сведения в течение трех месяцев, мы узнали, что среди местных эскимосов никогда не жило более трех семейств из Нейтчили. Глава одного из них, эскимос, умерший в прошлом году, был старый паралитик, известный под прозвищем обезьяны, язык которого был настолько беспомощен, что даже его соплеменники лишь с трудом понимали его. Второй эскимос из Нейтчили, Джо, был ребенком, когда жил на Земле короля Уильяма, и знал историю гибели экспедиции Франклина только по рассказам других. Третий, Нутаргеарк, человек сорока пяти — пятидесяти лет, сделал нам ценное сообщение. Оказалось, что много лет назад его отец открыл гурий на северном берегу залива Вашингтона на Земле короля Уильяма и вынул из него жестяной ящик, в котором находилась исписанная бумага. Недалеко от этого места были развалины другого гурия, сооруженного белыми людьми и разрушенного иннуитами. Гурий стоял на большом плоском камне, который, по-видимому, был перенесен сюда специально для этой цели Гурий был найден пустым, но иннуиты были убеждены, что под камнем что-нибудь спрятано. Камень был очень тяжелый, а так как они приходили туда небольшими группами в два-три человека, то им никогда не удавалось сдвинуть его с места, хотя они и пытались это сделать неоднократно.
«Нутаргеарк сообщил также, что у него была ложка, по описанию сходная с той, которая была привезена капитаном Барри в Соединенные Штаты. По его словам, ложка была дана ему одним из его соплеменников и была найдена в одном из тех мест, где были обнаружены лодки и скелеты — или на Земле короля Уильяма, или на полуострове Аделаиды — он не мог вспомнить точно, где именно. Он отдал ложку не капитану Барри, но жене Синуксука, эскимоса из Ивиллика (то есть из района лагеря О-Рейли. — Ред.), которая дала ее потом капитану Поттеру. Мы видели впоследствии эту женщину, утверждавшую, что хорошо помнит, как передала ложку именно капитану Поттеру. Необходимо было поэтому разыскать этого офицера».
В начале января 1879 года отряд из двух американцев и нескольких эскимосов отправился по направлению к Мраморному острову, где зимовала «Абби Бредфорд», на которой служил первым штурманом Поттер. Джильдер и Клучак считали очень возможным, что вместе с этим кораблем зимует и «Эотен», и надеялись захватить с него некоторое количество продовольствия, чтобы пополнить свои запасы.
Весь путь до Мраморного острова был пройден без особых приключений и трудностей. Находясь уже в виду его, Джильдер собирался сделать последний переход по льду, но попал в полынью и выкарабкался оттуда с большим трудом. Одежда на нем моментально превратилась в сплошную ледяную кору, и единственное спасение его состояло в скорейшем достижении теплого жилища. До острова оставалось не более двух миль, когда вдруг оказалось, что между ним и отрядом путешественников пролегает полоса чистой воды шириной от четверти мили до полумили. Джильдер видел людей, прогуливавшихся на противоположном берегу, но никак не мог дать им знать о своем неприятном положении. Эскимосы, сопровождавшие его, сказали, что лед может сомкнуться, когда прилив сменится отливом, и предложили ждать, когда эта смена наступит. Джильдер замерзал, тем более, что был страшно голоден, так как в течение последних дней он ничего не ел, не привыкнув еще в то время к мерзлому, наполовину тухлому моржовому мясу. С 10 часов утра и до сумерек стояли бедные спутники над полыньей и ждали, пока она, наконец, сомкнется. Эскимосы оказались правы: с наступлением отлива берега полыньи подошли друг к другу вплотную. Прыгая со льдины на льдину, эскимосы, а за ними Клучак и полузамерзший Джильдер перебрались на берег.
Отсюда до стоянки зимующих кораблей было довольно далеко, и потому эскимосы предложили остаться ночевать в снегу. Но Джильдер потребовал продолжать итти, чувствуя, что ему не вынести этой ночи. Среди полной тьмы люди стали карабкаться по прибрежным скалам, поминутно падая на острые глыбы льда и камни. В конце концов иннуиты бросили отстававших Клучака и Джильдера на произвол судьбы, лишь бы им самим скорее добраться до кораблей. Прибыв на место, они спокойно сообщили, что позади остались двое «кодлун», то есть белых людей. Услышавший об этом капитан Барри немедленно выслал им навстречу с фонарем своего эскимоса, который нашел их и провел на корабль. Джильдер говорит, что он был в то время на краю смерти и, конечно, не перенес бы трудностей этого перехода, если бы не имел уже за собой некоторого опыта жизни в эскимосском иглу.
После отдыха в комфортабельно обставленной капитанской каюте, Джильдер приступил на следующий день к выяснению вопроса, ради которого он предпринял это путешествие.
«Абби Бредфорд» стояла рядом с «Эотеном» и еще двумя китоловными кораблями. Джильдер нашел на ней капитана Поттера и спросил его: «Помнит ли он, что капитан Барри, с которым он плавал на «Глетчере», получил ложку Франклина». На это Поттер ответил, что ничего не слышал об этом, пока не прочитал в газетах, что Барри послал ложку племяннице Франклина, мисс Крайкрофт, которая была очень удивлена этим. Он сообщил далее, что лично он достал в то время три ложки, одна из которых вскоре таинственно исчезла. Судя по описанию, ложка капитана Барри была совершенно такой же, как пропавшая у него, вплоть до того, что она была сломана в том же месте и починена тем же способом, как ложка, полученная им от жены Синуксука. Капитан Поттер прибавил к этому, что для того, кто жил среди эскимосов и научился исковерканному английскому языку, которым они пользуются в сношениях с китоловами Гудзонова залива и который резко отличается от языка, на котором эскимосы разговаривают между собой, утверждение капитана Барри, что он подслушал разговор относительно книг и понял его, представляется в высшей степени странным. Вряд ли во всей Арктике или хотя бы среди тех, которые посещали когда-нибудь Арктику, найдется белый, который мог бы понять разговор эскимосов при подобных обстоятельствах, за исключением, может быть, одного или двух англичан из Кумберлэнда, которые прожили среди местных жителей пятнадцать или двадцать лет.