Собаки вновь разразились громким лаем, но никто из соседей больше уже не боялся животных, все видели, как миролюбиво вели они себя во дворе у Швецов. Мальчишки же по-прежнему не без зависти наблюдали за удивительной поездкой Франты и Пепика на слоне, особенно их раздражал Франта, который восседал на нем с таким гордым видом, будто только что забил в ворота победный гол.

Всему хорошему когда-нибудь наступает конец! Дойдя до кирпичной мастерской, слон по знаку Микеша остановился и хоботом опустил Франту и Пепика на землю. Мальчики попрощались с Микешем и его друзьями, пожелали им счастливого пути и на этом расстались. Ребята полями пустились бежать обратно в Грусицы, а слон Брундибар повез своих друзей-циркачей дальше и через некоторое время исчез в дремучем лесу.

Бабушка рассказывает Мурлышке быль

В тот день, когда Микеш снова покинул родные места, Мурлышка ходил по двору и по горнице точно в воду опущенный. На дворе он то и дело пристально смотрел в сторону деревенской площади, словно ждал, что там появится Микеш, а в горнице брал в лапки одну игрушку за другой, но так и не увлекся какой-либо. Когда же вечером бабушка вернулась из гостей на двор, он прижался к ней и захныкал:

— Бабуска, а когда велнется дядюска Микес из своих стланствий?

— Что-то быстро ты об этом заговорил, — с улыбкой сказала бабушка. — Скучаешь, да? Я, касатик, тоже скучаю, и даже очень! Но пойдем-ка лучше домой, я сварю тебе кофейку, а потом расскажу кое-что интересное.

— Ула! — обрадовался Мурлышка. — Вы, навелное, лассказыте мне волсебную сказоцку?

— Нет, касатик, сегодня я не стану рассказывать тебе сказки, — ответила бабушка. — Я поведаю тебе историю, которая произошла на самом деле, и она будет поинтереснее любой сказки.

Отужинав, они с Мурлышкой забрались на печь, и бабушка приготовилась рассказывать о том, что случилось однажды в Грусицах. Итак, слушайте внимательно, бабушка начинает:

— За ручьем, в хижине, где сейчас живут Бартачеки, Жил раньше столяр Пецка. Было у него семеро детей, и, конечно же, ему приходилось много работать, чтобы прокормить стольких едоков. Пецка был очень хорошим мастером, работы у него хватало, и посему не было случая, чтоб дети его голодали.

Получив солидное вознаграждение, Пецка непременно приносил в дом какие-нибудь игрушки; на праздник святого Микулаша всякий раз покупал ребятам чудесные подарки, а в Сочельник красиво наряжал для них елочку. Словом, столяр Пецка был хорошим отцом. Как-то накануне праздника Микулаша он попросил Франтика Комарека нарядиться в костюм святого и принести подарки его ребятишкам. Франтику в ту пору было всего двенадцать лет, но выглядел он гораздо старше своего возраста. Мальчик очень обрадовался предложению Пецки и тут же занялся поисками ваты для бороды, картона для епископской шапки-митры, золотистой фольги для ее отделки, метлы и орехов. Франтик был очень горд, что вскоре выступит в роли Микулаша, совсем как взрослый.

Перед самым праздником, к вечеру того дня, все его приготовления были завершены. Подарки, которые столяр Пецка, купив у корчмаря, принес прямо к Комарекам, он сложил в обернутую фольгой корзину и, едва стемнело, начал обряжаться в платье Микулаша.

Как славно все получалось у этого сорванца! Когда Франтик приделал себе длинную белую бороду из ваты и такие же волосы да напудрил мукой лицо, то стал совершенно неузнаваем. Пес Михалек смотрел на него широко раскрытыми глазами и недоумевал, зачем это хозяин облачается в просторную белую рубаху да нахлобучивает на голову остроконечную шапку с позолотой. Не отходя от Франтика ни на шаг, пес нетерпеливо ждал, что же он будет делать дальше. И решил проследить за ним до конца.

Около семи часов вечера, когда на дворе совсем стемнело, тетушка Комаркова заглянула в горницу и сказала:

«Думаю, Франтик, тебе пора! У Пецки уже горит свет!» Этой минуты Франтик ждал весь вечер. Он взял в одну руку метелку, в другую — корзину с подарками и вышел на темный двор. Пес Михалек побежал за ним следом и проводил хозяина до самого ручья, но дальше пойти не рискнул: побоялся переходить через ручей по камням-голышам, в холодную же воду заходить ему не хотелось. Он подождал еще, пока хозяин переберется на другую сторону, разочарованно вильнул хвостом и вернулся домой. Хозяин же его тем временем вовсю хлестал метелкой сначала по окну, а потом и по дверям в сенях дома Пецки, приговаривая басом, на какой только был способен:

«Тары-бары-растабары, тары-бары-растабары!»

Едва дети Пецки услышали эти слова, как с визгом и криками забегали по горнице, ища укромные местечки, где они могли бы спрятаться от Микулаша. Одни схоронились от него за шкафом, другие влезли на печь, третьи — под кровать. Хоть и знали, что, как только появится Микулаш, им все равно придется выползать из своих укрытий и молиться. Но так поступают почти все дети.

В груди у каждого из них бешено застучало сердечко, когда они услышали, как Микулаш спросил у родителей, нет ли в доме маленьких детей.

«Разумеется, пан Микулаш! У нас их семеро по лавкам! — ответила тетушка Пецкова и всплеснула руками от изумления:- И все это вы принесли нашим детишкам?! Сколько подарков! Яблоки, орехи, инжир, конфеты — бог весть что еще!»

При этих словах ребятишки повылезали из укрытий и, плюхнувшись перед Микулашем на колени, начали молиться.

Микулаш стоял перед ними как статуя. Даже не пошелохнулся ни разу. Вот только под конец молитвы у него неожиданно потек нос, и он решил по своей давней привычке утереть его рукавом, но вовремя спохватился и тогда сунул было руку в карман, чтобы достать платок, да сделать это помешала длинная рубаха.

Между тем дети закончили молиться и теперь с любопытством смотрели на Микулаша. Они, конечно же, ждали, что сейчас он щедро одарит их крейцерами, иначе зачем бы он полез в карман. Но прежде Микулаш захотел выяснить, заслуживают ли они подарков, и начал их испытывать.

«Молитесь вы здорово, что правда, то правда! — похвалил ребят Микулаш. — Однако я хотел бы знать, так ли успешно учитесь вы в школе. Поэтому сейчас я вас проэкзаменую! Будьте внимательны, школьники, для начала мы займемся сложением. Сколько будет столько-то плюс столько-то? А?» Маленькие Пецки, те, что уже ходили в школу, удивленно уставились на Микулаша. Но тут и сам Микулаш осознал всю бессмысленность своего вопроса. Ему было очень досадно, что он так опростоволосился, и он собрался было задать вопрос поумнее, как вдруг семилетний Вашик поднял ручку и сказал:

«Извините, пан Микулаш, мы это не проходили!» «Ладно, ладно! — наконец пришел в себя Микулаш. — Тогда, школьники, для начала займемся географией. Вот ты, Антонин Пецка, скажи: в какую Северную Лабу впадает наше самое длинное море?»

«Извините, пан Микулаш, но оно впадает у Влтавы в Мельник!» — бойко ответил десятилетний Тоник и тихо прыснул со смеху в ладошки.

В эту минуту Микулашу очень захотелось подбежать к Тонику и пару раз огреть его метелкой. Но и сам на себя он тоже был зол. Он понимал, что задал еще более глупый вопрос, и видел, как дядюшка Пецка ухмыляется себе в усы. Между тем Франтик Комарек был не из тех мальчишек, что отступают без боя; он быстро овладел собой и, смерив Тоника строгим взглядом, напустился на него со словами:

«Ишь возомнил о себе бог знает что! Ведь у самого тройка по географии, тоже мне, умник нашелся! Если бы Пепик Шобр не давал тебе списывать, ты бы вообще ничего не знал! Да что с тобой говорить! Научись сначала, как я, хомяков из норы выманивать, понял?! И еще: смотри, Тоничек, теперь лучше не попадайся мне на глаза, когда полезешь к нам за грушами!»

«Славно я осадил этого нахала!» — подумал про себя Микулаш.

На этом, оставив в покое детей, которые и без того уже хохотали в открытую, Микулаш с достоинством обратился к тетушке Пецковой:

«Принесите-ка сюда, тетеньки, какую-нибудь плетенку или миску! Я высыплю туда подарки, а потом вы уж по своему усмотрению разделите их между своими горлопанами! Мне надо поторапливаться, чтобы успеть еще в Тршемблаты и Турковицы».