Сева поставил горшок с кактусом высоко на полку, куда братишка не мог дотянуться даже со стула, и приладил над ним провод с электролампочкой. И теперь вечером, когда солнце уходило за горизонт, над растением зажигалось электрическое солнце, которое освещало землю и сердитые кактусовые колючки. Поддерживать температуру и влагу в кактусовом горшке стало теперь Севиной обязанностью.

— Севка, а Севка, — не выдержал однажды Андрейка. — А чего это ты кактус греешь? Он простудился, да?

Сева ничего не ответил. Как раз в эту самую минуту он решал серьезную проблему, как оградить змеиный инкубатор от братишкиного любопытства.

— Не болтай ерунды, — сердито ответил Сева.

— А почему ты его в угол поставил? Он наказанный, да?

Сева совсем было собрался дать слишком уже любознательному брату подзатыльника, но вспомнил, что он старший и должен быть терпеливым и мудрым.

— Ты, конечно, хочешь со мной дружить? — спросил он.

Но Андрейка молчал. Он обнаружил кусочек пластилина, который каким-то чудом прилип к его штанам. Андрейка сопел, как паровоз, и скреб ногтем штанину.

— Севка, а из кактуса вкусный компот бывает?

— Наверное, вкусный, — ответил Сева, прилаживая тонкую медную проволоку вокруг растения. — Вот сейчас мы с тобой устроим кактусу жаркую пустыню. Он ведь любит, когда жарко, и поэтому будет расти, расти и вырастет огромным-преогромным.

— Как дом! — обрадовался Андрейка.

— Ну, не совсем как дом, но все-таки большим. И тогда по воскресеньям мы с тобой будем пить кактусовый компот.

— И мама тоже?

— Ну, конечно! Только ты не трогай его без меня, ладно? А то он расти перестанет.

Андрейка мотнул головой и дернул за веревочку, чтобы проверить, не сбежал ли резиновый ослик, привязанный за длинное ухо. Ослик не привык к грубому обращению и повалился на правый бок.

— А-а-а… — рассердился Андрейка, — ты хочешь съесть наш кактус? Ты какой же вредный, как Пестрик. — Он имел в виду котенка, который отдыхал в старом кресле, свесив рыжий пушистый хвост.

Котенок лениво моргал, отчего глаза его то вовсе пропадали на разрисованной полосками морде, то зажигались хищными зелеными огоньками.

Севе осталось теперь только ждать, когда приподнимется комочек земли возле самого стебля и появится на свет маленький юркий змееныш, может быть, самый красивый из всех, которых приходилось видеть Севе на своем мальчишечьем веку.

Катастрофа

— А-а-а-а! — на всю квартиру закричал Андрейка. — Ой, боюсь! Ма-ма!

Сева в это время лежал в ванне. Он решил испытать на себе хвойный экстракт, который продается в полиэтиленовых зеленых коробочках. Говорят, от него человек настолько здоровеет, что через год может стать самым настоящим богатырем.

Андрейка заорал так пронзительно, что Сева ракетой выскочил из ванны и, завернувшись в простыню, распахнул дверь комнаты.

— Ox! — Только и сумел сказать он.

Андрейка стоял на столе и держал за корень тот самый кактус, который пуще глаза берег от него Сева все эти дни. Цветочный горшок, разбитый вдребезги, валялся рядом. Но это еще не все. Котенок! Что стало с Пестриком?

Он так фасонисто прошелся по комнате, словно собрался пуститься в пляс. Откинув назад голову со свирепо торчащими усами, он подпрыгнул, как мячик, выгнув кренделем хвост.

Но и этого ему показалось мало. Грозно мяукнув, котенок повалился на бок и начал кататься по полу. Он терся об пол не только спиной, но и боками, головой.

— Он с ума сошел… — пробормотал Сева. — Скорее открой дверь, я его выгоню.

Но дверь открыла мама.

— Что случилось? — испуганно спросила она, а потом, подняв вверх голову, понюхала воздух.

— Моя валерьянка! — воскликнула мама и кинулась что-то искать на полке и на полу. Нашла она только пустую бутылочку.

— Кот опьянел, — пояснила мама ничего не понимавшим ребятам. — Он разлил и вылизал всю валерьянку.

— Ура! — закричал Андрейка и запрыгал на диване.

Но тут… тут он увидел на полу, возле рассыпанной земли, янтарное змеиное яйцо.

Андрейка слез на пол и осторожно, будто это был воробей, который может вспорхнуть и улететь, прикрыл находку ладошкой. Но в это мгновение Сева бросился на него.

— Отдай, — зло прошептал он.

— Бери, жадина! — И Андрейка бросил яйцо Севе под ноги.

— Что ты наделал?! — закричал Сева и влепил брату затрещину. Но это уже ничего не могло изменить. Маленькое мокрое пятно на полу — вот и все, что осталось от Севиной и Васькиной мечты о змеином инкубаторе.

И снова — Толька

Сева проснулся с таким чувством, будто вовсе не спал. Всю ночь его преследовали ящеры, вертлявые, ласковые и опасные.

Сегодня у них с Васькой горячий день. Нужно к приезду Пал Палыча переоборудовать террариум — пусть ящеры почувствуют себя, как в настоящей пустыне. Лампы Сева достал, провод — тоже. Теперь из дому убежать нужно, чтобы никто не заметил, а то опять начнут: «Садись завтракать…», «Поутюжь брюки…», «Сходи в булочную…». Скука.

Но, к сожалению, не всегда получается так, как задумано. Толкнув дверь, Сева убедился, что его заперли. Заперли, хотя Васька уже давно, наверное, дожидается его на улице Космонавтов: ведь ключи от Пал Палычевой квартиры у него, у Севы.

Сева забегал по комнате. Что делать? В нем было столько злости, что ее, пожалуй, хватило бы на тринадцать с половиной крокодилов.

— Севка, ты проснулся? — раздался из-за двери голос Андрейки.

Став на колени, Сева прильнул глазом к щели под дверью. Это — спасение. Кажется, никогда еще Сева не радовался так появлению братца, как сейчас.

— Андрейка, открой дверь. Мне надо… Мне, знаешь как надо!

— Мама не велела. Говорит, убежишь и не поймаешь тебя целый день. А она в лес с нами хочет.

Сева чуть не взвыл от досады: лес! Именно сегодня, когда надо закончить оборудование террариума. Как будто нельзя съездить в лес завтра. Да не нужна ему ни черника, ни земляника.

— Андрейка! — взвыл Сева за дверью. — А ты открой — и все. Я тебе… знаешь что? Я тебе гвоздь большой отдам. Помнишь, ты просил?

— А мама в магазин ушла.

— Ну и пусть ушла. Разве тебе гвоздь больше не нужен? Ну, тогда… Ну, тогда я тебе «конструктор» отдам. Пользуйся, не жалко.

— И все винтики? — не выдержал Андрейка.

— Конечно! И винтики, и планочки — все-все. Только открой. Я тебе вечером экскаватор помогу сделать, будем с тобой в него бусы мамины грузить.

Сева лежал на полу и сквозь щель под дверью старался доказать братишке, как важно для него оказаться сейчас на свободе.

— А самолет ты мне поможешь сделать?

— Помогу, Андрей, конечно, помогу.

Андрейка повернулся к двери, сделал два торопливых шага и снова замер.

— Я зна-а-а-ю… Ты обманешь! Ты — обманывальщик, я знаю…

— Да нет же! Теперь я исправился. Хочешь, я тебе сейчас «конструктор» отдам?

Сева вскочил на табурет, снял со шкафа заветный «конструктор» и, тяжело вздохнув, стал засовывать под дверь планки, гаечки и винтики.

— На. Все сорок винтиков и сорок гаек. Десять длинных планок и десять коротких. И колесики. Только не растеряй.

Получив драгоценную коробку, к которой Сева не позволял ему раньше даже притронуться, Андрейка начал раскладывать на полу Севины сокровища.

Он ерзал, сидя на одной ноге, и разговаривал с «конструктором», будто тот его понимал.

Словно камешек, разбивший воздух, в комнату влетел условный свист. Видно, Ваське надоело торчать возле дома Пал Палыча, и он явился сюда.

— Андрей, открывай! За мной уже Васька пришел. «Конструктор» получил, а тянешь…

— А я не могу. Дверь заперта, и ключ у мамы.

— Ах, так? Ну, погоди!

Сева выскочил на балкон. На тротуаре стоял Васька, но не один. Рядом размахивал руками Игорь Бородич. Ребята что-то кричали, перебивая друг друга. Сева только и сумел понять: Толик, телята, пожар…