Было как раз около полудня, когда я зашла в Центр. Андрей Филиппович, увидев меня, предложил сесть, заказал кофе и начал разговор.

– Вы не возражаете, если мы сразу перейдём к делу? – спросил он.

– Конечно, нет. Я только этого и жду, – улыбнулась я.

– Экспертиза показала, что вещество является редким ядом. Это жуткая смесь медицинских препаратов, по отдельности они не могут нанести вреда человеку, но в смешении – это хуже яда самой опасной змеи. Используется в виде порошка. Он белого цвета и в обычном состоянии не выделяет никакого запаха, но при смешении с водой или с какой-либо другой жидкостью приобретает хорошо выраженный запах мяты. Минус – оставляет осадок, если его подсыпали в стакан с жидкостью. Но это ничто по сравнению с преимуществами. После попадания в организм человека мгновенно наступает смерть, ну, если не мгновенно, то минут через пять точно. В организме его невозможно обнаружить, смерть выглядит как инфаркт. Обнаружить нельзя, потому что этот яд вскоре после смерти человека вступает в реакцию с органическими веществами и при обследовании умершего выявляется как простой алкоголь.

– Ух, ты… – это было все, что я смогла сказать. – Интересная вещь… Это точная информация?

– Конечно да! Вы меня обижаете, – с легким огорчением произнёс Андрей.

– Извините меня, пожалуйста, – быстро сказала я. – Я просто уточнила. Огромное вам спасибо! Вы даже не знаете, как много для меня это значит!

– Э… надеюсь, – начал Андрей, но я его перебила.

Кажется, понимаю, о чём он.

– Нет! Не подумайте ничего плохого, я не собираюсь никого травить. Это для моей научной работы, – соврала я. – Мне надо было проконсультироваться по этому поводу со специалистом. Вот и всё.

– Понятно, – он пожал плечами.

– Ещё раз большое спасибо. До свидания, – попрощалась я, оставляя у него на столе ещё пятьсот долларов. – Надеюсь, вы оставите это врачебной тайной?

– Можете не беспокоиться, – заверил меня Андрей с самодовольной улыбкой.

– До свидания.

Я ещё раз улыбнулась ему и вышла. И всё же был плюс во всём произошедшем. Я хорошо запомнила недавний урок. Андрей рассказал мне всё то, что я и так знала. Он подтвердил мои предположения. Ира выпила коктейль, яд попал в организм и начал действовать, наступила мгновенная смерть. Бокал пах мятой, и на дне остался осадок. При обследовании в организме был обнаружен алкоголь. Все составляющие есть. Теперь я знаю истинное положение вещей, но легче мне от этого не становится. И вообще, какое мне дело? У меня была намечена поездка в Кносский дворец, и я не хотела менять свои планы.

Поехать туда я решила прямо из Исследовательского центра, не заезжая в гостиницу. Я не хотела думать о своих проблемах, но мысли сами полезли мне в голову. Билли предупреждал, что меня могут выследить. Кто? Те люди, которые могли похитить Кейт. Но я не знаю, что именно случилось с ней. С другой стороны, осторожность не помешает. Допустим, что меня пытаются выследить. Зачем? Чтобы узнать, не пытаюсь ли я найти Кейт? Или у них в планах теперь похитить меня? Не знаю. Если бы у них была какая-то цель, то они действовали бы незамедлительно. А пока не было чего-то такого, что могло настораживать. Или было?

Парковка перед входом в Кносский дворец чуть отличалась от обычных. Парковочные места были разделены пальмами средней высоты. Территорию окружали деревья, а вход был выполнен в виде арки. Если по дороге ко входу я шла в тени посаженных деревьев, то после оказалась под палящим солнцем. Сегодня было очень жарко, хорошо, что я взяла солнцезащитные очки. Но здесь было действительно красиво, как, впрочем, и на всём острове.

Огромный дворец, то есть его остатки, находились в окружении гор. Полуразрушенное двухэтажное здание из камня, отдельно сохранившиеся стены, комнаты с экспонатами, и вокруг – огромные бежевые камни, тоже бывшие когда-то частью постройки. Фрагмент стены с колоннами, поддерживающими остаток потолка, был украшен наскальным рисунком в виде коричневого быка на голубом фоне. Остальные части дворца были примерно в таком же состоянии.

В самом дворце мне особенно запомнились несколько экспонатов. Это были древнегреческие кувшины размером в человеческий рост с интересной гравировкой и, как я поняла, трон, очень похожий на табуретку, мне он понравился своей оригинальностью. Еще там располагались помещения, закрытые стеклом или перегородкой, в которых хранились очень древние вещи и куда никого не пускали, кстати, трон тоже был за такой перегородкой. Большинство настенных рисунков было выполнено на голубом фоне. Среди них было изображение трех полуголых женщин в легких накидках. Меня удивила тонкость работы, её исключительность, может быть, она и не относилась к разряду великих произведений искусства, но для того времени и с такими приспособлениями работа была выполнена очень искусно. Даже не знаю, чем она меня затронула, но это было великолепно.

С переполнявшим меня чувством радости я вышла из дворца, посидела на огромных камнях, бывших частью постройки, полазила по развалинам в разрешенных местах. Потом я ещё немного походила, пофоторгафировалась и, когда мне стало скучно, решила возвращаться. Но тут я поняла, что не знаю, где выход. В растерянности я ходила вокруг дворца, ища его. К счастью, я быстро вспомнила, где в последний раз видела арку. После такого небольшого приключения я направилась на стоянку. Это неудивительно, если вспомнить, что моя жизнь протекает всегда очень весело.

В своём номере я оказалась в шесть часов вечера. Улеглась на кровать и включила телевизор. День прошел удачно, и я почувствовала огромное удовлетворение. Здесь я уже неделю, и пока на меня никто не нападал.

Билли зря волнуется, кстати, надо бы ему позвонить. Но как только я взяла телефон, в дверь постучали. Сколько раз я говорила себе: «Никогда не думай, что всё просто отлично! Обязательно найдётся кто-то или что-то и всё испортит». Вот и сейчас – на пороге моего номера стояла местная полиция.

– Шарлотта Стэнли? – спросил стоящий впереди высокий брюнет на чистом английском языке.

– Да. Что случилось? – спросила я.

– У нас есть ордер на обыск. Можете ознакомиться, – сказал мужчина, протягивая мне документ и удостоверение.

Что вообще происходит? До такого я ещё не докатывалась. Но что я волнуюсь, мне нечего скрывать. Пока полиция обыскивала мой номер, я изучала документ, который мне дали. Это был ордер на обыск: моё имя, адрес гостиницы и всё прочее, но не было точной причины. Мужчина оказался в звании майора.

– Вы мне объясните, что случилось или нет? – спросила я.

– Обязательно, только… – он замолчал и с легкой улыбкой уставился на полицейского, который обыскивал мою сумку. Подошёл к нему, взял что-то круглое и вернулся ко мне. – Что это, по-вашему?

– Монета, – тут я запнулась и поняла, что это не простая монета. Если не ошибаюсь, то я видела такие в Кносском дворце, по описанию монета была очень древней и безумно дорогой. Только вопрос: как она оказалась у меня?

– Вы узнаёте эту вещь?

– Нет, то есть это монета из Кносского дворца, только… – начала я, но меня перебили.

– Так вы не отрицаете?

– Я не знаю, как она оказалась у меня, – закончила я. – И у вас нет доказательств.

– Поэтому вы сейчас проедете с нами, чтобы доказать это или снять обвинения, – спокойно сказал майор. Могу поспорить, что он хотел добавить: «В чём я сомневаюсь».

Ну и что мне оставалось делать? Психовать и делать глупости? Если хочешь выйти сухим из воды, надо вести себя как можно спокойнее, трезво оценить ситуацию и сделать вывод. Сейчас на меня, как на последнюю уголовницу, надели наручники, вывели из гостиницы и под удивлёнными взглядами отдыхающих посадили в машину. Не думайте, что я собиралась ночевать в следственном изоляторе (а меня поместят, наверное, туда), нет, у меня была другая идея. Ничего страшного не случится, если я покатаюсь на полицейской машине, пообщаюсь, а в это время Билли сделает своё дело. Он так много делает для меня, что мне неудобно к нему обращаться, но, с другой стороны, меня хотят арестовать, вернее, уже арестовали, за то, чего я не делала. Единственное, почему я не очень хотела звонить Билли, – это то, что я обещала не ввязываться ни в какие ситуации, а опять влипла.