– Я чувствую то же самое, Мишель. Я ощущаю себя раздетым и ограбленным после ее смерти.

– Столько лет дружить и не знать, как погибла твоя мама. Прости. – Мишель была не в себе. Девушка стала грызть кожу на указательном пальце и откусила заусенец до крови. Заметив это, она спрятала руку за спину.

– Мне не за что тебя прощать, Мишель. Ты мне нравилась всегда тем, что никогда не мучила меня лишними вопросами, ты не такая, как все, не помешана на этих твиттах-селфи-драме. Ты умеешь молчать.

– Спасибо. Мы друг друга стоим.

– В отличие от твоей матери, мой отец не женился заново. Это было нелегко – жить и знать, что у всех есть мамы, а у меня нет. Когда мы ходили в церковь, я был сердит на Бога за то, что он отнял у меня мать. Теперь у меня есть цель – создать одежду для женщин, название пока не придумал, но функция будет одна – анти-изнасилование.

– То есть ты хочешь создать платье-кольчугу, так? – Мишель слизала кровь с обгрызенного пальца.

Стив обратил внимание на новую плохую привычку подруги. Это говорило ему о ее саморазрушительном чувстве вины. Люди со стороны, посторонние и не очень, могли бы подумать, что бездушная эгоистичная девчонка не рыдает и не убивается из-за смерти братика, но он-то знал и видел, что внутри она распинает себя ежечасно. Юноша повернулся лицом к портрету матери, спиной к Мишель, и стал легонько покалывать подушечки пальцев одной из швейных иголок.

– Каждый день над этим работаю. Это секрет, не говори никому, ок?

– Обещаю. У тебя все получится, я не сомневаюсь. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за барбекю и юбку, Стив.

Мишель обняла своего парня и вышла из комнаты в новой юбке, с джинсами в руках. Стив отправился ее провожать.

На заднем дворе появился его отец, Крис. Мужчина был высоким, но сутулым как лебединая шея. Всякий раз, при виде его фигуры, она автоматически расправляла собственные плечи. Он отличался от других американцев тем, что не пытался казаться оптимистичным и дружелюбным. Крис не растрачивал свою жизненную энергию ни на искренние, ни на дежурные улыбки, а тем более на ни к чему не обязывающие вопросы типа «Как поживаете?» Теперь девушка знала, почему он был таким.

– Добрый вечер! – уходя, поздоровалась она с отцом Стива.

Крис кивнул в ответ, не удостаивая ее энергией звуков своей речи. Он оглянулся, словно проверяя, действительно вечер является добрым или в этом можно засомневаться. Молча зашел в дом. Ушла и Мишель, не обижаясь, привычная к такому поведению отца Стива.

Не прошло и пяти минут, как угрюмый Крис застал сына рассматривающим вещи соседки.

– Вы все еще общаетесь? – задал он глупый вопрос, ответ на который знал.

– Не лезь в эту семью! Прошу тебя! Неужели не понимаешь, что мы навсегда останемся убийцами в глазах ее отчима? – Стив увидел в лице отца не просто участие, а настоящую гримасу тревоги. Тревога тыкала в его мозг зубочистками вины и страха за жизнь сына. Иначе бы он не снизошел до такой длинной тирады, – это было ему несвойственно. Стив знал, что любимая цитата отца из Библии была «не мечите жемчуг перед свиньями».

– Авария… случилась не по нашей вине! Мишель не просигналила, – напомнил он отцу. – Мы дружим уже много лет!

– Если бы ты вдруг погиб по чьей-то вине, я бы… я бы уничтожил всех, причастных к твоей гибели, – сорвалось с губ Криса. Его плечи, казалось, еще больше согнулись от такого откровенного признания.

– Как ты уничтожил убийц моей матери? – с ехидцей воскликнул сын. – Их даже не нашли! – Юноша замолк, осознав, что конфликт назревал не к месту. – Тебе ужин подогреть? Ты просто устал.

Вернувшись домой, Мишель приняла душ, переоделась, забралась на второй ярус своей кровати, где лежали мягкие игрушки. Она некоторое время лежала на них, рассматривая выпуклые пуговицы-глаза и выдергивая ворсинки из головы старого плюшевого льва. Уткнувшись носом в ворсистые, слегка выцветшие тельца, она пыталась зарядиться энергетикой безмятежного детства – времени, когда еще были живы те, кто дарил ей эти игрушки… Она подергала ворсинки из медвежонка, стремясь почувствовать хоть что-то. Обнимая плюшевого друга, Мишель лежала на спине и пробовала восстановить воспоминания об отце и братишке. События мелькали как черно-белые кадры из фильмов с Чарли Чаплином, но в них не было вибрации, цвета и эмоций. Девушка решила переключиться на своего заключенного.

– Расскажи мне о своей расе, – мысленно попросила она Тави, – Тебе же разрешено со мной общаться?

– Мы дышим кислородом, едим, размножаемся, как земляне, – услышала она слова Узника. – Но мы вымираем. Вымираем мы. Проблемы с естественным зачатием. У нас все роботизировано, – машины правят нашим миром для нас.

– И президент у вас тоже робот?

– Ну да, роботы не могут заболеть, не склонны к коррупции.

– Ты говорил мне, что можешь исцелять. Моя мать… Ты ведь знаешь? Пожалуйста! Помоги, если можешь. Никогда не прощу себе!

Мишель не смотрела в зеркало, боясь отказа.

– Понимаешь, Мишель… – ответил Тави, – ведь я всего лишь заключенный номер двадцать восемь и приговорен к отбыванию срока в твоей телесной оболочке. Твое тело – моя тюрьма. Тебя исцелять могу, других – нет.

Глава 13

Контроль сновидений. Пособие

На следующий день Фред отвез Мишель с утра в магазин секонд-хенда, молча и без домогательств. Мишель была в стильной юбке от Стива и свободной джинсовой рубашке с длинным рукавом.

Магазин представлял собой одноэтажное здание с кирпичной облицовкой, ничем не привлекающее внимания как многие дома и офисы.

Высокая, грузная менеджер, афроамериканка в парике «прямоволосая блондинка», носила на блузке с жирным пятном именную табличку с надписью: «Эрнестин». Самое странное имя, которое Мишель когда-либо слышала. Менеджер энергично жестикулировала, словно любуясь своим маникюром с цветочками и блестками. Эрнестин быстро нашла занятие новенькой – не на кассе, а на складе – разбирать барахло. Она дала девушке голубые резиновые перчатки и проговорила прокуренным громким голосом:

– Никогда не знаешь, какой сюрприз тебя ожидает!

Какой бы прекрасный оратор из нее вышел…

На складе лежала груда пластиковых белых и черных пакетов, которые предстояло распаковать.

– Если увидишь грязные и рваные вещи, бросай в мусорное ведро. Мы не химчистка и не прачечная! – учила менеджер, жестикулируя так, чтобы собеседник поневоле рассматривал все цветочки и бриллиантики на длинных акриловых когтях.

– Проверяй все карманы, если деньги найдешь – можешь оставить себе. Будь осторожна, нам сдавали кошачьи коробки с песком и дерьмом, постельное белье с кровавыми пятнами, в общем, работать только в перчатках и отключить брезгливость.

Мишель с интересом открыла черный пластиковый пакет. Запах плесени нанес ей удар в нос как боксер на ринге. Детские разноцветные вещички, скорее всего, хранились в сыром месте. Девушка решила, что в таком виде их бы никто не купил – на свалку. Когда она бросила пакет с вещами в мусорку, то услышала глухой звук.

Вернулась и проверила снова – наверное, там было что-то тяжелое, ведь обыкновенная кучка тухлых тряпок не могла издать такой звук. Любопытство победило. Не поленилась, засунула руку в мусорное ведро и извлекла книгу в твердом переплете.

Название звучало необычно и заманчиво одновременно: «Контроль сновидений. Пособие».

Мишель помнила совет доктора Смита, но у нее не было времени искать книги по контролированию снов.

Оглянувшись по сторонам в поисках видеокамер, девушка спрятала книгу в сумку. Ей было стыдно просто попросить книгу у менеджера, то есть признаться постороннему человеку в том, что ее волнует такая странная мистическая литература. Она не знала, понравится ли ей книга, поможет ли ей? Мишель продолжила работать с другими пакетами. Несколько утренних часов незаметно пролетели в сортировке чистого и грязного белья, домашней утвари, обуви, сломанных и почти новых игрушек. В конце рабочего дня Фред заехал за падчерицей.