Разгонят из столицы душной

По всем концам родной страны,

И мы с хозяином радушным

Пока расстаться все должны.

И вот в последний раз пришли мы,

Чтоб благодарственный привет

Сказать вам, искренно любимый

Наш педагог неутомимый —

И симпатичнейший поэт.

Дай бог, чтоб будущей зимою

У вас мы снова, милый друг,

Сошлись свободною семьею,

Чтоб не редел наш тесный круг,

Чтоб вновь вечернею порою

Делили вместе мы досуг,

Чтоб речью образной и едкой

Нас Григорович услаждал…

Чтоб нам Давыдов так же метко

Мир закулисный рисовал,

Но чтоб не так являлся редко

Сюда Дитятин-генерал.

Чтоб протестант наш вечно пылкий

И обладающий притом

Юмористическою жилкой,

Наш Острогорский, за бутылкой

Всё был веселым остряком.

Чтоб, наконец, нас вдохновляли

Своим присутствием опять

И так же чай нам разливали

Две дамы милые… Едва ли

Мне нужно вам их называть!

Простите мне, что пожеланья

Плохим я выразил стихом…

И дар от нас — в воспоминанье

О наших дружеских собраньях -

Примите скромный наш альбом…

18 апреля 1883

27-го СЕНТЯБРЯ 1883 г.

(На смерть И. С. Тургенева)

Вот благородное угасло сердце…

"Гамлет"

Своей мы гордостью и славой

Тебя недаром признаем;

За человеческое право

Являлся честным ты бойцом.

Когда, исполненный смиренья,

Народ наш в рабстве изнывал,

Великий день освобожденья

К нему ты страстно призывал.

Корыстных, суетных, беспечных

Твой голос смелый устыдил…

Любить в глубоко человечных

Своих созданьях ты учил.

На скорбь людскую и страданья

Ты находил в душе ответ;

Ты мысль будить, будить сознанье

Не уставал на склоне лет.

На склоне лет огонь священный

В груди ты всё еще таил

И нас, художник вдохновенный,

Красою образов дивил!

И нет тебя!.. Недуга злого

Ты жертвой гас в стране чужой,

Но до прощанья рокового

Всё сердцем рвался в край родной.

Его любил ты бесконечно,

Как тот — друг юных дней твоих -

Знаменоносец правды вечной

И мыслей сеятель благих,

Кого так рано смерть сразила,

Но чья пророческая речь

Уж славы луч тебе сулила

И с кем желал ты рядом лечь.

И вот со всех концов прощальный

Тебе привет отчизна шлет…

И много в этот день печальный

Слез о тебе она прольет…

Да, человек он был! — словами

Поэта скажет край родной,

С благоговением цветами

Венчая холм могильный твой.

<1883>

1-е ЯНВАРЯ 1884 г.

Всем трудящимся на благо

Стороны своей родной,

Всем ее ведущим к свету

И бестрепетной рукой

Высоко несущим знамя

Правды вечной и святой,

Всем, кто избрал подвиг трудный

И не ждет себе венца, -

Пожелаем нынче, братья,

Чтоб остались до конца

Верны чистым идеалам

В битве жизни их сердца.

Пожелаем, чтоб не меркнул

Правды луч в краю родном,

Чтоб волной широкой знанье

Разлилось повсюду в нем

И чтоб мира кроткий гений

Осенил его крылом!

<1884>

Как часто образ дорогой

Как часто образ дорогой

Встает в ночи передо мною,

С своей улыбкой молодой,

С своей задумчивой красою.

И вновь я вижу этот взор -

Взор, полный ласки и привета…

Больное сердце с давних пор

Его лучами не согрето!

Но тщетно к призраку с мольбой

Свои я простираю руки,

Взываю тщетно я: "Постой!

Изныла грудь моя от муки…"

Безмолвно он уходит прочь,

И остаюсь один я снова

С своей тоской… И только ночь

Глядит в окно мое сурово…

<1884>

СЛОВА ДЛЯ МУЗЫКИ

(Посвящается П. Н. О<стровско>му)

Нам звезды кроткие сияли,

Чуть веял теплый ветерок,

Кругом цветы благоухали,

И волны ласково журчали

У наших ног.

Мы были юны, мы любили,

И с верой вдаль смотрели мы;

В нас грезы радужные жили,

И нам не страшны вьюги были

Седой зимы.

Где ж эти ночи с их сияньем,

С благоухающей красой

И волн таинственным роптаньемe

Надежд, восторженных мечтаний

Где светлый ройe

Померкли звезды, и уныло

Поникли блеклые цветы…

Когда ж, о сердце, всё, что было,

Что нам весна с тобой дарила.

Забудешь тыe

<1884>

К ПОРТРЕТУ ПЕВИЦЫ

(Ван-Зандт)

Своей чарующей улыбкой

И серебристым голоском

Ты заставляешь биться шибко

Сердец немало. Всё кругом

Тебе с восторгом рукоплещет…

И яркой звездочкою блещет

В столице невской твой талант.

Ценитель музыки серьезной,

Художник, критик, дилетант -

Все без ума от грациозной,

От поэтической Ван-Зандт!

<1884>

НА ЗАКАТЕ

(Посвящается Серафиме Александровне Пагануцци)

Среди гнетущих ум сомнений

Порой, в безмолвии ночей,

Передо мною ваши тени

Встают, друзья весны моей, -

Друзья, делившие со мною

Восторгов юношеских пыл,

Борцы с отважною душою,

Которых рок не пощадил;

И на меня, полны печали,

Глядят, кивая головой,

И будто молвят: "Не пора ли,

Товарищ старый, на покойe

Чего ты ждешьe Твои кумиры

Лежат повержены во прах,

На звук твоей забытой лиры

Ответа нет в людских сердцах.

Взгляни вокруг себя: служенье

Иным свершается богам;

Иные слышны песнопенья,

И опустел наш старый храм.

Всё, что для нас так было свято,

Толпа глумленью предает,

Ты ей смешон, как был когда-то

Смешон несчастный Дон-Кихот.

Не верят в наши идеалы

Те, что тельца златого чтут…

Сойди ж, ненужный и усталый,

Скорей в безмолвный наш приют,

Тебя забвенья тихий гений

Своим крылом там осенит,

Там вечный сон, без сновидений,

Глаза усталому смежит!"

<1884>

В АЛЬБОМ АНТОНУ РУБИНШТЕЙНУ

Могучие; чарующие звуки!

Блажен внимавший им. Он сохранит

В душе своей навек воспоминанье

О тех часах священного восторга,

Которые художник вдохновенный

Ему дарил. Блажен, блажен стократ!

Но и твоя завидна также доля:

Людских сердец ты мощный властелин.

Тебе дано от неба в дар будить

Высокие и чистые стремленья,

Усталых душ печали врачевать

И с жизнью примирять ожесточенных…

Вот почему все шлют тебе привет

И слышатся со всех сторон желанья,

Чтоб гений твой еще пленял нас долго,

Перенося в мир идеальных грез,

И чаще б нам давал изведать сладость

Святых восторга слез!

<1886>

ЕЛКА

В школе шумно; раздается

Беготня и шум детей…

Знать, они не для ученья

Собрались сегодня в ней.

Нет! рождественская елка

В ней сегодня зажжена;

Пестротой своей нарядной

Деток радует она.

Детский взор игрушки манят…

Здесь лошадка, там волчок,

Вот железная дорога,

Вот охотничий рожок.

А фонарики… а звезды,

Что алмазами горят…

А орехи золотые,