— Пока меня это устраивает, она будет жить.

— Я-я не верю тебе.

Боги, дайте мне силу...

— Не веришь?

Маг щелкнула пальцами. Один из стражников переместился к Руну, и передал ему небольшую сумку. Грубый материал хранил на себе следы запаха его родительницы... с оттенком страха.

Рун резко открыл сумку. Там обнаружилась единственная принадлежащая его матери вещь — талисман, который был обернут пергаментом. Он открыл записку, рассматривая родной почерк и демонские письмена, но часть текста была покрыта пятнами, неразборчива:

Мой дражайший сын, прими, пожалуйста, этот талисман в знак моей любви. Он всегда будет напоминать т________________________________________.

Я не знаю руны, но считаю, ч__________________. Ты должен ______________________________________________ постоянно и ник______________________________________.

Не позволяй королеве использовать меня в________. Сила и мощь текут по нашей семейной линии, и годы подтвердят следующую ист_______________________________________________.

Никогда не забывай об этом. Я так сильно люблю тебя и единственное о чем жал_______________.

Сглотнув, Рун перевел взгляд от письма к Маг.

— Где моя родительница?

Королева приподняла светлые брови.

— Я не могу сказать тебе, это лишит меня рычага давления.

— Письмо в пятнах. — Рун с укором показал его. — Я не могу полностью прочитать его.

— Дорогая бедняжка рыдала, пока писала его. Я сказала, что она жива... я не говорила, что она этому рада. Есть судьба похуже смерти.

Дыхание покинуло его легкие. Он сделает все, о чем попросит его эта злобная сука, чтобы освободить свою мать.

И Рун делал.

Старая добрая королева оказалась права о его перспективах в качестве ассасина, о ценности его обольстительной природы. Первая цель провела Руна в свое убежище, опустив всю защиту. Роковая ошибка.

Он был более ядовитым, чем кто-либо мог помышлять.

Завершив миссию, Рун, как дрессированная собачка, вернулся к Маг, оставив позади скрюченный труп и лужу собственной блевотины.

Но после многих лет его верной службы, Маг в последний раз посмеялась над Руном, продав его в бордель...

Внезапно Рун ощутил озноб. Он осмотрелся, ему показалось, что он не один.

Проходили минуты. Он снова ощутил озноб; затем это чувство пропало. Странно. Что могло так повлиять на него?

Вскоре вернулась Джозефина, и отвлекла его от мыслей. На ней был одет белый халат и ожерелье. Маленькие ступни были босыми. Миниатюрное серебряное колечко украшало один из ее крошечных пальчиков.

Рун поднял взгляд выше. Джозефина не смыла макияж. Тени по-прежнему подчеркивали ее глаза и скулы, а полупрозрачная кожа оставалась алебастрово-бледной. Должно быть, она использует гламур.

Его взгляд зацепился за спирали колец в верхней части ее уха. Очаровательная женщина.

— Можно встретить не так уж много бессмертных с пирсингом. По крайней мере, среди свободнорожденных.

Рун избежал этого только потому, что никто не решился пролить его кровь.

— Почему?

— Давным-давно таким способом помечали рабов.

— Да ты что.

Джозефина села напротив него, и с неожиданной прямотой встретилась с ним взглядом... словно бросая ему вызов. Он заметил намек на превосходство?

Странно. У него все карты на руках.

— Как ванна?

— Давление воды хорошее. Это всегда плюс.

От ее мокрых волос поднимался пар, рядом полыхал огонь, но она потирала руки, согреваясь. Должно быть, испытывает жажду.

Рун нахмурился. Всего день назад она кормилась от него, а старейшие из вампиров могут довольно долго обходиться без питания.

— У тебя была кровопотеря за последний день? Может, ты кого-то кормила?

Он никогда не думал о том, что у нее может быть пара или ребенок... потому что никогда раньше такие вещи не имели значения в отношении тех, кого он собирался допросить.

Сейчас ему было интересно, укачивала ли она ребенка с теплой бутылочкой своей крови. Мать сделает все, чтобы вернуться к своему ребенку.

Матери жертвуют собой. Его собственная точно пожертвовала.

А ребенок должен означать пару.

— Я никогда никого не кормила.

Значит, ребенка нет. Почему от этого он почувствовал столь сильное облегчение?

Рун нажал на вырезанную в столе руну, и тарелки начали исчезать. Другая руна материализовала бокалы и вино.

Джозефина дернулась и уставилась так, словно из деревни приехала. Она живет без магии? Отсталая.

— Ты нечасто покидаешь реальность смертных, да?

Наполнив бокал, Рун протянул его ей.

— Вино — не моя тема.

— Я могу подсластить его моей кровью.

Рун никогда не думал, что скажет подобное.

Она наклонила голову, будто никогда о таком не слышала.

— Среди моих союзников есть вампир, живущий на кровавом вине и медовухе.

— Вампир?

Почему упоминание об том заставило ее сердце биться быстрее? Большинство представителей ее вида могут регулировать свое сердцебиение. Возможно, она моложе, чем он думал.

Тогда как она так хорошо контролирует телепортацию? Скоро он узнает все ее секреты.

— Разве медовуху пили не в стародавние времена? — спросила она.

Рун подавил ухмылку.

— Блейс — очень-очень старый вампир.

Старейший.

— Он когда-нибудь бывал здесь?

— Нет. Никогда.

Рун скрыл сведения об этом месте даже от своих союзников.

— О-о.

Она выглядела разочарованной.

Почему она интересуется другим вампиром?

— Возможно, если мы с тобой станем друзьями, я познакомлю тебя с ним.

— И что надо делать, чтобы стать друзьями?

— Надо установить некоторую степень доверия между нами. Побольше узнать друг о друге.

— Звучит неплохо. Я многое хотела бы узнать. Например, символы повсюду. Что это такое?

Ему стоит дать ей немного информации, чтобы немного получить взамен.

— Руны. Моя мать относилась к фракции рунических демонов. Они обладали силой обуздывать и усиливать магию с помощью этих символов. Мне посчастливилось обладать врожденной магией фей.

— То есть, если я вырежу такие символы, они не помоют мои тарелки?

— Нет. Их должна напитать магия.

Сильная магия. К моменту, когда он смог положиться на свои силы, ему исполнилось семьдесят лет.

— Сколько существует рун? Как ты выучил их?

— Перед смертью моя мать научила меня всему, что смогла вспомнить. Но существуют и тысячи других.

Каждая руна состоит из четких базовых форм, наложенных друг на друга или соединенных различными замысловатыми способами.

Он запомнил каждую, мог прорисовать любую из них с настолько дотошной точностью, что мать начала называть его Рун. Он даже не помнил своего настоящего имени. Она также обучила его чтению и языкам. К девяти годам он освоил и Фейский, и Демонский.

— Есть тысячи других? Где же все эти символы?

— Рунические демоны вымерли.

В нем вскипела застарелая ярость. К тому времени, как он освободился от Маг, и отправился искать Рунических демонов, они были уничтожены. Он никогда не знал своего народа.

В его голове, подобно бальзаму, возникла мысль. Mшriшr — мой народ.

— Ты можешь использовать руны, чтобы нейтрализовать свой яд? — спросила Джозефина.

Теоретически, руны могли сделать все что угодно.

— Если бы я знал правильные символы и комбинации, то да.

— Расскажи мне еще что-нибудь о них.

Рун понял, что она тянет время. У большинства людей взгляд становился отсутствующим, когда он начинал говорить на эту тему... единственную, которая имела для него значение.

— У тебя на теле тоже есть какие-то руны, да?

— Есть. — Она вскоре увидит. — Некоторые из них защищают меня, а парочка других помогает с перемещением.

— Почему тебе нужна помощь?

Приземлиться в движущейся сфере, такой как Тенеброс, было сложной задачей для любого существа. К тому же...