— Быстрей! Быстрей! — кричал дон Луис.

Теперь, когда он знает, где убежище бандита, он ясно отдает себе отчет в его планах. Его преследуют, травят, гибель близка, а во Флоранс, теперь, когда она прозрела, он возбуждает лишь ужас и ненависть, что ему остается делать, как не пойти уже привычным путем — на новое убийство.

— Быстрей! — кричал дон Луис. — Мы топчемся на месте. Быстрей! Флоранс убита! Быть может, еще не поздно… Он не успел… На все нужно время… слова, торг, угрозы, мольбы, целая мизансцена. Но к тому идет. Флоранс умрет. Умрет от руки негодяя, который любит ее.

Земля бежала под ними. Города и дома мелькали, как тени. Алансон.

Было около половины второго, когда они спустились на луг, расположенный рядом с Форминьи. Дон Луис справился. Несколько автомобилей прошло с утра, между прочим, маленький лимузин, который свернул на проселочную дорогу. А эта проселочная дорога проходила у леса, примыкающего к старой усадьбе Ланджерио. Дон Луис простился с Даваном, который ему больше не был нужен.

Начиналась дуэль не на жизнь, а на смерть. Между двумя людьми.

Он пошел по проселочной дороге, не спуская глаз со следов шин. Они привели его к широким воротам, обитым железом и запертым на замок. Лимузин, очевидно, здесь.

— Я тоже должен пройти во что бы то ни стало, — сказал себе дон Луис. И не теряя времени на поиски бреши или удобного дерева, дон Луис перебрался через стену. Она была метра четыре высотой. Впоследствии он сам не мог объяснить, как ему удалось взять такое препятствие: цеплялся за небольшие углубления, втыкая нож, который дал ему Даван. По ту сторону стены он тотчас снова увидел следы шин лимузина, они шли влево, в часть парка, незнакомую ему, с крутым подъемом, холмами, развалинами зданий, одетыми густыми мантиями плюща.

Если весь парк был запущен, то в этой его части было что-то особенное, хотя среди крапивы и репейника, среди пышно разросшихся полевых цветов попадались изгороди из лавра и бука. И вдруг дон Луис увидел лимузин, спрятанный между кустов, беспорядок внутри, разбитое окно, перевернутые подушки сиденья — все это указывало на то, что между Флоранс и бандитом происходила борьба.

Гипотеза эта подтвердилась, когда дон Луис стал всматриваться в поросшую травой тропинку, вившуюся по склону холма, трава была примята на всем протяжении без перерыва.

«Негодяй! Он не нес ее, а тащил по земле… свою жертву».

Если бы он слушался своего инстинкта, он ринулся бы опрометью на помощь Флоранс. Но от такой неосторожности удерживало его сознание, что при первой тревоге «тигр» покончит со своей жертвой. Нужно во что бы то ни стало захватить его врасплох и сразу лишить возможности защищаться.

Он взял себя в руки и стал осторожно подниматься. Тропинка шла между кучами камней и разрушенных зданий, между кустами и мелкой порослью деревьев, на которой поднимались дубы и буки. На этом месте когда-то стоял, вероятно, старый феодальный замок, и в его развалинах бандит устроил себе убежище. След не прерывался. Вдруг дон Луис увидел в траве какой-то блестящий предмет — кольцо, колечко крошечное, совсем простое, — золотой ободок с двумя мелкими жемчужинами. Он часто видел его на руке Флоранс. Удивило его и то, что колечко было обмотано травинкой, очевидно, нарочно…

— Сигнал понятен, — сказал себе Перенна. — Бандит, очевидно, сделал здесь остановку, и Флоранс хотела оставить след своего пребывания здесь, очевидно, она еще не теряет надежды, ждет помощи, призывает его в этот роковой час, — волновался дон Луис.

Шагов через пятьдесят бандит, очевидно, сильно утомился — новая остановка и новое указание. Полевая ромашка, сорванная бедняжкой, дальше — отпечаток пяти пальцев на песке, еще дальше — камешком нацарапанный на песке крест…

Приближался конечный этап. Тропинка круче пошла в гору. Осыпающиеся сверху камешки сильно затрудняли движение. Справа на фоне голубого неба вырисовывались две готические арки, останки старинной часовни. Слева торчал кусок стены с камнями. Еще шагов двадцать и Луис остановился. Ему послышался шум. Прислушался. Да, он не ошибся. Шум возобновился. Это был хохот, но какой страшный, дьявольски пронзительный хохот! Хохот безумного.

Потом наступило молчание, которое вскоре прервал другой звук, словно били каким-то орудием по земле.

Доносилось все это с расстояния каких-нибудь ста метров. Тропинка заканчивалась у трех ступенек, высеченных в скале. Под ними была обширная площадка, тоже заваленная обломками. С задней стороны и посередине возвышались стеной огромные лавровые деревья.

Человек поднял что-то с земли. Это был костыль, который он взял под левую руку, продолжая ходить все так же, согнувшись. Потом вдруг без всякой видимой причины выпрямился и стал опираться на костыль, как на простую палку. Дон Луис понял теперь, почему шофер такси недоумевал: высокого или низкого роста его пассажир.

Но бессильные расслабленные ноги подгибались, длительное напряжение было ему не по силам. Он вернулся к прежнему положению.

Это был калека, рахитик, худой до крайности. Дон Луис успел заметить его бескровное лицо. Выдающиеся скулы, провалившиеся виски цвета пергамента — облик чахоточного.

Он снова подошел к Флоранс и сказал:

— Хоть ты умница, малютка, и не пыталась звать на помощь, не мешает быть осторожным и завязать тебе рот поудобнее. А?..

Он нагнулся к молодой девушке, завязал ей рот шелковым платком и заговорил тихо, почти на ухо, лишь временами прерывая шепот взрывами хохота. Дон Луис увидел, в каком опасном положении Флоранс. Страшась, что негодяй внезапно сделает какой-нибудь роковой жест, вроде ядовитого укола, дон Луис поднял револьвер.

Что такое происходит? О чем торгуется бандит? Какую новую сделку предлагает Флоранс?

Калека внезапно отодвинулся и в бешенстве закричал:

— Да неужто же ты не понимаешь, что погибла? На что ты можешь надеяться сейчас, когда мне нечего больше бояться, когда ты была настолько глупа, что поехала со мной? Разжалобить меня рассчитываешь? Думаешь, что страсть моя… Ой-ой! Как ты ошибаешься, крошка. Мертвая, ты перестанешь существовать для меня. Или, может быть, ты воображаешь, что у калеки не хватит сил убить тебя… Но разве я убиваю? Ничего подобного… Я трус, я дрожал бы, я боялся бы… нет… нет, я не дотронусь до тебя, Флоранс, а между тем погоди, сейчас объясню тебе… скомбинировано так, как я умею это делать…

— Не пугайся, прошу тебя. Это только маленькая репетиция. — Он отошел немного и, придерживаясь за ветви деревьев и выступы камней, вскарабкался по стене грота. Там, опустившись на колени, он маленькой киркой, которую держал в руке, три раза ударил по камням. Произошел обвал. Дон Луис вскрикнул и выскочил из кустов. Он понял, весь хаос гранитных масс при незначительном даже нарушении равновесия обрушится на Флоранс и похоронит ее. Надо немедленно бежать, выхватить ее, отложив расправу с бандитом.

В несколько секунд он пробежал половину расстояния. Вдруг молнией вспыхнула мысль, что трава посредине круглой площадки не смята, что бандит каждый раз обходил ее. В чем дело? Спрашивал инстинкт. Но дон Луис уже не мог остановиться. Не успел он поставить ногу на возбуждавшее подозрение место, как произошла катастрофа — земля раскрылась, он полетел вниз. Полетел в дыру метра в полтора, в устье колодца, закраина которого была вровень с землей.

Благодаря быстроте, с которой бежал дон Луис, он, падая, был отброшен к противоположному краю колодца и успел ухватиться руками за какие-то ветви. Очень сильный, он сумел бы, пожалуй, выкарабкаться, если бы бандит не бросился к нему. Остановившись в десяти шагах, он навел на дона Луиса пистолет.

— Не шевелись, не то я размозжу тебе голову, — крикнул он.

Взгляды врагов скрестились. Глаза калеки горели, как в лихорадке, это были глаза больного человека. Он ползком, не опуская револьвера, подобрался к самому краю колодца, и снова зазвенел его дьявольский смех.

— Люпен! Люпен! Люпен! Готов! Нырнул-таки! Ха-ха! Ну и упорен же ты! Не предупреждал ли я тебя разве? Припомни: «Западня готова. Берегись, Люпен!» Вот и попался! Да ты почему не в тюрьме? Опять выпутался? Мошенник… Хорошо, что я предвидел и принял необходимые меры. А ловко скомбинировано, не так ли? Я знал, что полиция устремится по моим следам, но подумал: один только Люпен сумеет найти меня, покажем же ему дорогу… Вот колечко девицы со стебельком травы, вот ромашка, следы пальцев на песке… крест нацарапанный… уж тут не ошибешься. Каким же дураком ты меня считал? Чтобы я дал Флоранс играть в мальчика-с-пальчик? Вот и угодил прямо в пасть колодца, который я месяц тому назад на этот случай прикрыл пластинами дерна. Помнишь, «Западня готова!» И западня в моем вкусе. Да! Люблю я отделываться от людей при их благосклонном участии и по их доброй воле. Небось, понял в чем дело, а? Я сам не действую. Все они: вешаются, впрыскивают себе яд… или в колодец попадают, как ты, Арсен Люпен! О! Старина! Плохо твое дело. Ну и рожа же у тебя сейчас! Посмотри на своего ухажера, Флоранс!