Холмов покачал головой.

— Поймите, у нас нет выбора! Если мы задержимся здесь хотя бы на минуту может быть поздно!

Последовал новый толчок.

— Хорошо, но вы идите первым, — потребовал Кличев.

Холмов ничего не ответил. Прижимаясь спиной к стене, он стал осторожно продвигаться влево. Кличев, после секундного колебания, последовал за ним. Примерно через пять метров уступ стал настолько узким, что развернуться на нем не было никакой возможности. Но Холмов и Кличев почувствовали себя в относительной безопасности.

— У вас все в порядке? — закричал сверху Можаев, заметив их перемещения.

— Да, — ответил Холмов и закрыл глаза — смотреть вниз было невыносимо.

— Но почему вы покинули площадку?

Холмов промолчал. Кличев взглянул на него, затем запрокинул голову, рассчитывая увидеть Можаева, но того скрывала каменная глыба, нависшая над ними.

— Черт побери! Сверху скала казалась абсолютно гладкой! — пробормотал Кличев.

— Помолчите, — раздраженно отреагировал Холмов.

Кличев поджал губы, но минут через десять снова пошевелился.

— Меня лихорадит. От холода я уже не чувствую рук. А ваш «ледник», кажется, и не собирается падать.

— Может быть, вернемся? — с усмешкой спросил Холмов.

— Счастливец. Вы еще можете шутить.

— Потерпите. Скоро придет доктор.

— А вы уверены, что он найдет веревку в этом дьявольском доме?

Вместо ответа Холмов скрипнул зубами.

Следующие двадцать минут длились целую вечность. Холмов чувствовал, что силы медленно оставляют его. Ноги онемели. Он боялся пошевелиться, чтобы не сорваться в пропасть. Кличев тихо стонал. На крики сверху ни Холмов, ни Кличев уже не реагировали.

Но один крик все же привлек их внимание: крик доктора Энского.

— Вы живы?

— Да, черт возьми! — вырвалось у Кличева. — Вы принесли веревку?

— Да. И через минуту спущу ее вам.

Холмов и Кличев облегченно вздохнули.

Но их радость была преждевременной. Каменная глыба нависшая над ними, изменила траекторию веревки, и та повисла в полутора метрах от них. Чтобы ухватиться за нее, нужно было прыгать.

Холмов кивнул Кличеву. Тот затрясся от страха.

— Даже не просите меня. Я не чувствую ног и за точность прыжка не отвечаю. Кроме того, мои руки…

— Разотрите их, — тон Холмова был категоричным. — Во время прыжка смотрите только на веревку. Она совсем близко. Попытайтесь преодолеть свой страх.

— Полковник, вы уверены, что выдержите меня? — громко спросил Кличев.

— Не беспокойтесь, — ответил Можаев. — Здесь нас четверо. Пришел еще господин Дворский.

Кличев обреченно сложил руки на груди, потом вдруг оттолкнулся и прыгнул. Веревка натянулась. Какое-то мгновение Кличев скользил по ней вниз и на конец замер.

— Черт побери! — произнес он. — Мне кажется, я спасен!

Его подняли наверх. Наступил черед Холмова. Все обошлось и на этот раз.

Плакала Женя, плакала Надежда Кличева Эмма Блиссова смотрела на них с явным осуждением. Доктор Энский скрутил веревку и забросил ее себе на плечо.

— Пора возвращаться. Уже поздно — сказал он.

Глава VII

Подслушанный разговор

Вечером того же дня Холмов стал свидетелем одного очень странного разговора. Он услышал его случайно спустившись после ужина в гостиную, чтобы посидеть возле камина и спокойно выкурить сигарету. В это время Женя принимала ванну.

В доме было тихо: постояльцы уже разошлись по своим комнатам.

Холмов не стал включать свет и разыскал кресло на ощупь. Он удобно устроился на мягком сиденье. Огонь в камине едва мерцал, и Холмов поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть на него. О событиях уходящего дня ему совсем не хотелось думать.

Внезапно в коридоре послышались шаги, и в гостиную кто-то вошел. Чья-то незримая рука плотно прикрыла дверь, но свет включать не стала. Это обстоятельство удивило Холмова. Он хотел было заговорить, но в последний момент удержался. А вскоре, разобрав таинственный шепот, понял, что вместе с ним в комнате находятся полковник Можаев и Олег Кличев.

— Извините, что я затащил вас сюда, — говорил Можаев. — В библиотеке сидит эта ужасная особа.

— Кто именно? — спросил Кличев.

— Эмма Блиссова. Мне кажется, она за мной шпионит.

— Вот как?

— Да-да. Но не беспокойтесь, здесь нам никто не помешает.

— Прекрасно. Но к чему такая таинственность?

— Умоляю вас, тише! Нас могут услышать! Скажите, как вы себя чувствуете?

— Спасибо, неплохо. Но к утру, вероятно, появится насморк: меня сильно продуло.

Можаев хмыкнул.

— Как вы восприняли происшествие в горах?

— Думаю, впредь мне следует быть осторожнее, — ответил Кличев. — Если бы не Холмов, я бы сейчас с вами не разговаривал.

— Вы считаете, что это был несчастный случай?

— А вы, очевидно, думаете иначе?

— Да. И могу это доказать.

— Ну что ж, я вас внимательно слушаю.

— Не спешите, обо всем по порядку.

— Хорошо.

Можаев помолчал.

— Там, в горах, вам ничто не показалось странным?

— Что именно? — в голосе Кличева слышалось нетерпение.

— Например, поведение Дениса Полякова.

— Признаюсь, я не ожидал, что он отважится подойти к краю обрыва. И еще… он напугал меня. Я перестал смотреть себе под ноги и… Вы думаете, он к этому причастен?

— Давайте пока воздержимся от каких-либо выводов. Еще несколько вопросов. Как часто вы ходите в горы?

— Примерно два раза в неделю.

— И всякий раз взбираетесь на утес?

— Да.

— Кто знал об этой вашей привычке?

— Только моя жена.

— Она не могла проболтаться, кому-нибудь?

— Как и всякая другая женщина — если был для этого повод.

— А повод был?

— Не знаю. К чему вы клоните?

Можаев не счет нужным отвечать на этот вопрос.

— На утесе было много мелких камней. Раньше вы их там видели?

— Не помню, — пробормотал Кличев. — Как-то не обращал внимания. Просто смотрел себе под ноги. И сегодня, если бы не Поляков… Хотя я уже думал об этом.

— Кто-то мог принести камни с собой и рассыпать их там. Естественно, с вполне определенной целью.

— Не знаю, что и сказать.

— Если так, то логично сделать вывод: кто-то желает вашей смерти!

— О Боже, полковник, что вы такое говорите?!

— У вас есть в этом доме враги?

— Нет. Конечно, нет!

— Не спешите с ответом, — прошептал Можаев. — Прежде хорошенько подумайте!

Кличев недовольно засопел.

— Черт побери, полковник! Если у вас есть соображения на этот счет — выкладывайте!

— Нет, пока еще не время. Я еще не до конца во всем разобрался.

— Но если то, о чем вы говорите, правда, мне следует опасаться за свою жизнь?!

— Безусловно. Обстановка в этом доме меня очень тревожит. Но вы утверждаете, что врагов у вас нет?

— Проклятье! Откуда им здесь взяться?

— А Григорий Дворский?

— Вы его подозреваете?

— Скажу откровенно: нет. Правда, вы хотите купить у него этот дом.

— И вы считаете это достаточно веской причиной, чтобы убить человека?

Можаев замялся и в ответ пробормотал что-то невнятное. Кличев энергично возразил.

— Вздор! Дворский может просто послать меня к черту, хотя пока предпочитает этого не делать. Он по уши в долгах и, возможно мое предложение для него — единственный выход.

— Да, но преступник может руководствоваться и другими мотивами!

— Какими же?

— Не знаю. Пока не знаю.

— Послушайте, полковник, а не преувеличиваете ли вы все это?

— Нет, не думаю. Вы не видели их лиц, — задумчиво промолвил Можаев.

— Черт побери! Чьих лиц?! — раздраженно воскликнул Кличев.

— Всех тех, кто окружал вас, когда вы падали в пропасть.

— В них было что-то особенное?

— Да. Каждый из присутствовавших по-разному выражал свои эмоции. Но совершенно безучастными оставались только двое: Денис Поляков и Эмма Блиссова.

— Вы их подозреваете?