— Сюда.

Эк'Ниль был раздражен тем, что ему не дали поспать, из чего Каландрилл заключил, что колдун Менелиан имеет в городе большую власть, нежели вексиллан. Слабое, но утешение, думал Каландрилл, пока их вели по темным улицам Вишат'йи.

Им то и дело попадались патрули, бравшие на изготовку при приближении эк'Ниля. Расположенные близко друг к другу дома террасами поднимались по склонам. Ставни были закрыты настолько плотно, что ни лучика не пробивалось наружу. Фонарей же, вроде тех, что освещали улицы в Лиссе, здесь не знали; единственным источником света были факелы в руках двух идущих впереди солдат да Луна. Шум шагов эхом отдавался в ночи, словно погребальный перезвон. Темень вполне соответствовала настроению Каландрилла, и он даже начал сомневаться в правильности своего поступка.

— Что теперь об этом сожалеть? — упрекнул он себя. Что сделано, то сделано. Рано или поздно эк'Ниль сам бы додумался отослать их к колдуну. Чем раньше, тем лучше. По крайней мере они скоро узнают, что ждет их впереди. А это лучше, чем заточение в камере, успокаивал он себя.

Улица повернула, подведя их к широкой лестнице. Город остался внизу, а гавань казалась темно-серебритым — от Луны — пятном. Поднявшись по лестнице, они вышли на небольшую площадь, окруженную узкими строениями, притаившимися за высокими стенами. Эк'Ниль остановился подле ворот, дернул за бечевку, и где-то в глубине прозвенел чистый, звонкий колокольчик. Ворота открылись, и вексиллан в сопровождении солдат провел узников во двор. Завернутый в плащ привратник бесшумной тенью скользил по каменным плитам, ведя их в дом.

Они вошли в вестибюль, освещенный семью лампами, от которых исходил едва ощутимый запах смолы. Пол украшала цветная мозаика, а стены сверкали безупречной белизной. В нише стояла скульптура Бураша. Привратник бесшумно вышел, оставив их одних. В противоположной стене открылась дверь, и в комнату вошел узколицый человек в черном, расшитом серебром халате, какие носят колдуны. К удивлению Каландрилла, он был молод, чисто выбрит и был скорее шатеном, нежели брюнетом. Темными спокойными умными и веселыми — как показалось Каландриллу — глазами он осмотрел посетителей.

Он явно не торопился, и это раздражало эк'Ниля. Наконец ведун кивнул и сказал:

— Значит, это они.

— А кто же еще? — резко ответил вексиллан. — Делай свое дело, я буду ждать.

— Ты можешь идти уже сейчас, — сказал маг. — Я не намерен отрывать тебя от твоих обязанностей… Как, впрочем, и от постели. — (Эк'Ниль нахмурился, уже не столь уверенный в себе.) — И забери с собой охрану, — добавил колдун.

— Что?! — воскликнул эк'Ниль в полном замешательстве.

— Я сумею за себя постоять. — Словно вылепленные из гипса губы сложились в улыбку. — Или ты сомневаешься в моих талантах?

— Нет, но… — Вексиллан обеспокоено мотнул головой. Колдун ухмыльнулся. — Оправданно ли это?

— Оправданно, — был ответ. — К тому же, не сомневаюсь, у тебя достаточно работы для твоих людей.

Эк'Ниль коротко кивнул, обретая властный вид.

— Как прикажешь, — пробормотал он.

— Именно, — заявил маг. — За меня не беспокойся.

— Да будет так. — Эк'Ниль сердито глянул на узников. — Оставляю их на твое попечение.

— Спокойной ночи.

Вексиллан круто развернулся и резким голосом отдал распоряжение своим людям, которые торопливо побежали за ним вслед. Дверь закрылась, и шум их шагов постепенно стих. Установилась полная тишина.

— Меня зовут Менелиан, — представился колдун. — Следуйте за мной, сейчас мы во всем разберемся.

Глава третья

Учтивый, словно принимал дорогих гостей, Менелиан проводил их в уютную, теплую и светлую комнату. В окнах из цветного стекла, закрытых ставнями, отражался свет ламп, спрятанных в нишах белоснежных стен. Здесь пахло столь же приятно, как и в холле. Две простые деревянные скамьи стояли перед камином, в котором весело потрескивали дрова, а вдоль некрашеных стен — столь же простые деревянные стулья. На столе в центре комнаты были расставлены блюда с холодным мясом, овощами со специями, хлебом и сыром, чаша с фруктами, четыре пивные кружки и бочонок с пивом. Простое убранство комнаты удивило Каландрилла настолько, что он даже нахмурился. Колдун довольно усмехнулся.

— А что ты ожидал увидеть? — поинтересовался маг. — Черные свечи и черепа? Весь этот хлам колдовства? Или сибаритскую роскошь?

— Я и сам не знаю, что ожидал увидеть.

Каландрилл покачал головой, озадаченный поведением колдуна. Если честно, то он просто не нашел ответа. Колдун был расположен по-дружески и был весел, но вовсе не насмешлив. Взгляд его был серьезен. Однако Каландрилл все не мог забыть, что и Рхыфамун вел себя так же и выдавал себя за друга, потому не спешил отвечать колдуну взаимностью. Брахт устало осматривался.

— Не могу винить вас за подозрительность. Я хорошо знаю Киндара эк'Ниля, — сказал Менелиан с извиняющейся улыбкой. — Полагаю, он держал вас в вонючем колодце, в так называемой камере, и кормил ничуть не лучше, чем своих солдат. Согрейтесь. Разделите со мной трапезу и пиво. А может, предпочитаете вино?

Он вел себя скорее как заботливый хозяин, нежели как инквизитор, и Каландрилл был окончательно сбит с толку. Менелиан — маг на услужении тирана. Как же к нему относиться? Как к другу или как к врагу?

— Мы предпочитаем пиво. — пробормотал он. — Но…

— Не сомневаюсь, вы ожидали другого приема, — усмехнулся Менелиан, разливая пиво по кружкам и передавая их по кругу. Он все еще улыбался, видя неприкрытое подозрение Брахта и сомнение Теккана. Он сделал большой глоток и утер с губ пену — совсем как в таверне. — После приема, оказанного вам Киндаром, я не могу вас ни в чем винить.

Он сделал еще глоток, поглядывая на них поверх кружки. Глаза его светились умом.

— Уверяю вас, господа, здесь ничего не отравлено и не заговорено. Все честно: настоящее пиво и настоящая еда. Я думал, вы будете этому рады.

Каландрилл взглянул на Брахта — в глазах кернийца читалось подозрение. Ни он, ни Теккан не подняли кружек. Каландрилл взглянул на Менелиана и пожал плечами: в конце концов, он колдун и может обойтись и без отравы. Каландрилл отпил.

Пиво оказалось и в самом деле хорошим, и Каландрилл сделал еще один глоток.

— Твои товарищи менее доверчивы, — пробормотал Менелиан. — Так что, пожалуй, я сразу выложу карты на стол. К тому же у нас мало времени.

Он сделал жест в сторону скамеек и, не дожидаясь, когда они сядут, поднял палец и что-то пробормотал грудным голосом. Стул поднялся сам по себе и, оторвавшись от стены, подлетел прямо к нему. На мгновение к благовонию ламп примешался запах миндаля.

— Что же, позвольте мне первому сделать ход. Быть может, это убедит вас в честности моих намерений. Я не враг. Я скорее друг.

Брахт прищурился, словно собираясь возражать, но, поколебавшись, уселся рядом с Текканом. Каландрилл, заинтригованный, сел напротив. Краем глаза он видел, как Брахт сделал осторожный глоток, а за ним — и Теккан. Голова у Каландрилла была ясная, и он решил, что Менелиан может говорить правду. Коварство Рхыфамуна не означает, что все колдуны — враги.

— Я служу тирану, — заявил Менелиан, — и не хочу, чтобы у вас по этому поводу оставались какие-либо сомнения. Я поклялся в верности Ксеноменусу. Но это вовсе не означает, что мы враги. Скорее, наоборот. Прошу вас, не путайте меня с людьми типа Киндара эк'Ниля. — Это замечание предназначалось подозрительно хмурившемуся Брахту. — Вексиллан — солдат, и он мыслит просто, как все солдаты: белое — это белое, черное — это черное. И никаких полутонов. Он отвечает за оборону города. А мы находимся в состоянии гражданской войны. Сафоман эк'Хеннем занял большую часть восточного побережья и, вполне возможно, вскоре будет штурмовать Вишат'йи. Представьте себя на месте Киндара: вы ловите военное судно и пытаетесь найти этому объяснение. Первое, что приходит ему на ум, — это шпионаж. Для него вы — уловка эк'Хеннема, которую он не может разгадать.