И вот слезавший по лестнице незнакомец показался полностью. Не став больше ждать, дядя Серёжа включил свой фонарь. Включил и направил его свет незнакомцу прямо в лицо. И теперь разглядел, что к нему на балкон спешно спускался… Мальчик! Лет одиннадцати-двенадцати… Вот только было пока непонятно, не был ли тот мертвецом.

Держась за лестницу одной рукой, другой юный гость закрылся от света, и тут от него донёсся его жалобный голосок:

–

Помогите! Помогите! Там мёртвая бабка и с ней ещё мёртвый! Помогите, прошу Вас!

Дядя Серёжа узнал его голос.

–

Бабка?! – прокричал он, бросаясь к мальчишке и помогая тому слезть с лестницы.

Едва тот оказался на полу, дядя Серёжа потащил его в комнату.

И в этот миг на свисавшей сверху верёвочной лестнице показался кто-то ещё. Увидев пока только ноги следующего незваного гостя, дядя Серёжа развернул мальчика к нему лицом и направил туда же свет своего фонаря.

–

Это она? – голос его стал похож на рычание зверя.

Мальчишка в ответ жалобно, едва не срываясь на плач, пролепетал:

–

Это… Моя мама.

Вскоре незнакомка, которую мальчик только что назвал своей мамой, ступила на перила балкона и сразу же с них спрыгнула. Яркий свет фонаря дяди Серёжи бил ей прямо в лицо.

–

Уберите свет, пожалуйста! – недовольным голосом попросила она, безо всякого приглашения шагая прямиком в ещё незакрытую дверь.

–

Жорик?! Тётя Лина?! – почти в ту же секунду ото входа в гостиную послышался голос Оксаны, по которому было понятно, как она «счастлива» от неожиданного появления там её родственничков.

Свет фонаря дяди Серёжи тут же метнулся к ней.

–

Ты?! – Жорик удивлённо выпучил на двоюродную сестру свои обычно наглые глаза.

–

Ты?! – словно играясь, тётушка Оксаны повторила вопрос своего сыночка.

–

Хватит расшаркиваться! – убирая свет фонаря от Оксаны и направляя его в стену, сухо перебил их «реверансы» дядя Серёжа, особо не заморачиваясь тем, чтобы быть хоть немного любезнее. – Оксан, проводи их к выходу! Чаем мы их поить не будем.

–

Какой, к чёрту, чай?! – в ответ буквально заорала тётя Оксаны, хватая Жорика за руку и потащив его к выходу из квартиры. – Бежим, сыночек, бежим!

Очевидно, в минуты опасности тётушка Оксаны соображала очень быстро. А сейчас, когда висевшая за ограждением балкона лестница, было видно, снова характерно задёргалась, – раз, другой, третий, словно считая чьи-то шаги, – именно такая минута и была.

Стремительно прошагав к выходу, тётя Лина чуть не сбила с ног стоявшую у неё на пути племянницу. Оксана едва успела отскочить в сторону. Её мама в полумраке прихожей тоже посторонилась, и через миг звук захлопнувшейся входной двери возвестил о том, что тётя Лина и Жорик покинули квартиру дяди Серёжи.

А из-за верхнего балконного перекрытия, между тем, опять показались чьи-то, неловко переступавшие по верёвочной лестнице, ноги. На этот раз – в свете мгновенно направленного на них фонаря дяди Серёжи это было хорошо видно, – в тапочках…

–

Это она! – тревожно, хоть и негромко, воскликнула Оксана, показывая на те ноги пальцем. – Наша бабка!

–

Сволочь! – заскрипела зубами показавшаяся к проходе в прихожую мама.

Поняв, что из квартиры нужно было срочно бежать, Оксана сорвалась с места и помчалась мимо посторонившейся мамы на кухню за всё лежавшим там на столе маминым ноутбуком, выдохнув при этом с огромным беспокойством в голосе:

–

Ноутбук!

А дядя Серёжа всё продолжал светить фонарём на спускавшуюся по лестнице с жутким хриплым ворчанием мёртвую старуху. Очень скоро та показалась уже настолько, что стало видно её кошмарное лицо. А ещё через несколько секунд она одной ногой ступила на балконные перила. И тут из прихожей донёсся пронзительный Оксанин крик:

–

Бежи-и-им!

Тут же рванувшись в прихожую, мама, а за ней и дядя Серёжа вмиг оказались возле уже отомкнувшей входную дверь Оксаны, под мышкой у которой был зажат ноутбук.

–

Не забыла? – усмехнулся дядя Серёжа.

Поняв, о чём тот спросил, та, уже выбегая из квартиры, скороговоркой протараторила ему в ответ:

–

Там же та игра!

Выбежав вслед за Оксаной и её мамой, дядя Серёжа остановился запереть дверь на ключ.

–

Скорее, дядь Серёж! – добежав до лифта и услышав, как тот возится с замком, закричала ему Оксана.

Ещё немного, и дядя Серёжа метнулся к дожидавшимся кабину лифта жене и дочери своего покойного друга.

–

Я замкнул на второй замок, – проговорил он, добежав. – У него нет внутри никакой ручки, поэтому бабка открыть его не сможет.

Услышав это, Оксана восхищённо на него посмотрела. Даже в такие ужасные мгновенья он не терял самообладания!

…Через очень короткое время лифт домчал их до первого этажа. Выскочив из его кабинки, все трое сразу же и без оглядки рванули к ведущим из подъезда на улицу железным дверям.

Они почти добежали до внутренней из них, когда, совершенно неожиданно, за спинами услышали чей-то громкий голос, перемешанный с позвякиванием и лёгким скрежетом сгребаемых по каменном полу стеклянных осколков.

–

Постойте! – голос тот показался им и знакомым, и, одновременно, чужим.

Остановившись у двери, все они оглянулись. И только теперь увидели, что на полу, возле своего разбитого окошка, в окровавленной одежде сидела и сейчас пыталась подняться на ноги консьержка, на шее которой, чуть выше воротничка, в глаза бросалась страшная кровавая рана! Подоконник и нижняя часть рамы её окошка, как и стена под ним, и пол с рассыпанными по нему стеклянными осколками, и невдалеке от него лестница, были густо измазаны кровью. Начав, при виде Оксаниного семейства, подниматься на ноги, бедная женщина невольно стала шевелить разбросанное по полу стекло…

–

Ольга Пантелеевна! – с тревогой воскликнул дядя Серёжа и, ничуть не раздумывая, бросился к ней.

–

Не вставайте, – проговорил он, склоняясь над ней.

Их глаза встретились. И тут… Дядя Серёжа с ужасом увидел, что взгляд у окровавленной женщины был каким-то погасшим и совсем не живым. И из него, непонятно как, чувствовалось дыхание сырого могильного холода. Лицо же консьержки стало таким неподвижным, словно оно окаменело…

И вдруг! Издав нечленораздельный вопль, мёртвая женщина выбросила в сторону дяди Серёжи руки с растопыренными пальцами! Она явно хотела схватить его за горло, и он едва смог увернуться. Вот только руки отдёрнуть не успел. Не достигнув горла, консьержка схватила его за одно из запястий и с жутким ворчанием потащила к себе.

–

Ты тоже будешь с нами, – послышавшиеся среди её ворчания слова лишний раз подтвердили, что она была «живым» мертвецом.

Поняв свою оплошность, дядя Серёжа стал отчаянно сопротивляться, упираясь и лупя «оживший» труп консьержки куда попало свободной рукой и ногами. Да только всё это было бесполезно, силы были слишком неравны. В пожилую женщину после смерти словно вселилось не меньше тысячи чертей.

За спиной у него раздался отчаянный визг. С перекошенными лицами визжали обе, – и Оксана, и её мама. А Оксана… Не замолкая, в следующий миг она бросилась к висевшему на стене огнетушителю. Ещё немного, и в лицо покойнице-консьержке ударила мощная струя тушащего огонь порошка.

Да только этим «проснувшегося» мертвеца было не остановить. Разве что немного задержать. Отплёвываясь и отфыркиваясь, – порошок ей всё-таки мешал, – мёртвая женщина по-прежнему тащила дядю Серёжу к себе, и, кажется, уже собиралась вцепиться в его шею зубами! И тогда Оксана, всё с тем же визгом, перекрыв струю порошка, размахнулась и со всей силы ударила её огнетушителем по голове.

Удар оказался очень силён, о чём сказал тут же раздавшийся противный хруст проламываемой черепной коробки. Во все стороны брызнули мокроты последней, да только Оксана, на руки которой они тоже попали, сразу же замахиваясь для нового удара, не обратила на это абсолютно никакого внимания. Снова удар, и снова хруст, и ещё больше во все стороны брызг…