Сгрузив тяжёлое вооружение, мы помогли расчёту «СПГ-9» выгрузить их громоздкую бандуру. Затем старшие бойцы отряда разбрелись по территории блокпоста в поисках пищи.

Нормальной еды найти на блокпосту не удалось, местные сами находились на голодном пайке. Всё что у них было – мешок с крупой, несколько булок хлеба и лимонад. Лёва, зная мою привычку не есть перед боем, отговаривал меня от столь позднего завтрака, чтобы забрать себе мою порцию. Но, наплевав на все предосторожности, я наслаждался каждым куском белого хлеба.

Закончив завтрак, я заметил как Матрос, бродя по территории блокпоста и время от времени останавливаясь, прищуривал свой глаз, словно художник, выбирающий место для написания картины. Подойдя к нему, я заговорил с ним.

– Саша, чем занят?

– Шарнир попросил выбрать позиции для «СПГ» и пулемётчиков.

– Может им на высоте занять позицию?

– «СПГ» поставим в кустах, а пулемётчиков положим возле дороги, – говоря вслух, будто бы советуясь сам с собой, он отправился исследовать кустарники.

От расстановки бойцов перед засадой порой зависит исход всей операции. В этом деле нельзя полагаться только на интуицию, поэтому Матрос использовал свой богатый потенциал математических знаний. После того как всё было готово, вновь потянулись бесконечные минуты ожидания.

Но, как и положено на войне, случилось не предвиденное, «укры», воспользовавшись одной из просёлочных дорог, обходили нас справа. Пока перетащили «СПГ-9», эффект внезапности был потерян. Расчёт «СПГ-9», сделав несколько выстрелов по танку, оттащил орудие за холм. Один из зарядов, угодил в башню танка, но сбив с него динамическую защиту, не нанёс ему серьёзного урона. Мы сделали из «АГСа» несколько очередей по танку чтобы посбивать с него динамическую защиту и, если повезёт, сбить с него гусеницу.

Война, подобно карточной игре, состоит из невероятного везения, глупых случайностей и непредсказуемых итогов для игрока.

В тот день «укры» блефовали, огрызнувшись, они скрылись в зелёнке. Типовой бой, ничего особенного, мы старались не высовываться из-за холма, а «укры» ‒ из-за брони. Ну, постреляли друг в друга и разошлись. Но бойцу, стрелявшему из «РПГ-7», оторвало ногу. Оператор-наводчик «БМП-2» в последний момент, перед тем как скрыться за деревьями, успел дать длинную очередь из «тридцатки³¹». Казалось бы, выскочи он на несколько секунд позже и пронесло бы, ведь оператор-наводчик стрелял на бум, создавая плотность огня только и всего. Но теперь эти несколько секунд навсегда изменят жизнь парня. Это мгновение отбросит его на другую войну, войну с самим собой. Каждый день острые как бритва мысли будут полосовать его разум осознанием своей вины перед обществом, которому он теперь не будет нужен. Теперь его жизнь разделится на два этапа: до и после ранения.

Это только в телевизоре калеки оптимисты лазают с протезами по горам, а инвалиды колясочники женятся и заводят семьи. В реальной жизни всё куда прозаичней. Теперь он будет гнить в маленькой «хрущёвке» где-нибудь в Гадюкино, и всю оставшуюся жизнь будет обузой для государства. Но если безразличие государства ещё можно пережить, то безразличие общества пережить будет куда сложнее. Здесь, в России, за его спиной будут шептаться: «Ну и куда он поехал? Чего добился?!»

Общество, которое не ценит по-настоящему отважных и честных мужчин, не имеет право на существование. В наше время воспевается популяция особей, обладающих максимальной приспособленностью к среде, в которой они существуют. А, как известно, приспособленцы на подвиги не способны. Отвага – дело не минутное, это качество должно взращиваться в мужчине с раннего детства, чтобы в нужный момент у него не дрогнула рука, а в сердце не возникло вопросов: зачем и почему? Если с обществом всё понятно, оно следует своим инстинктам, исходящих из базовых потребностей. Но почему государство не заботится о своих не признанных героях – остаётся загадкой. После горячих точек о них забывают, преследуя куда важные цели по достижению международного первенства по хоккею или футболу.

Но если обратиться к истории, которая, как известно, учит нас, чтобы мы впредь не совершали ошибки своих предков. Возможно ли нам почерпнуть опыт у наших правителей, решавших и не такие сложные задачи. Как же они справлялись с этой проблемой?

Теперь, набирающий популярность в молодёжных кругах, такой правитель как Сталин, по своему, лаконично и жёстко, а главное в короткие сроки решил эту проблему. Когда тысячи инвалидов, населявших Москву после мая 45-го, стали раздражать победителей своим неприглядным видом, их решили свезти в специально построенные для них учреждения. Половина из них живыми до пункта назначения не доехала. Ведь больных и нуждавшихся в постоянном уходе инвалидов везли как скот в вагонах-теплушках. Но даже те, кто смог пережить дорогу смерти, вряд ли были довольны своим новым местом жительства на острове Ваалам, что находится на Ладожском озере. Ведь климатические условия северной части России подходят не всем-то здоровым людям, не говоря уже про инвалидов. Вот такая благодарность государства, за просчёты которого, они, являясь ответчиками за отчизну, заплатили сполна.

С «афганцами» поступили немногим лучше – чиновники их просто не замечали. Человек, исполнивший свой интернациональный долг, имел проблемы с устройством на работу, так как их опасались брать из-за стереотипов: будто бы большинство «афганцев» наркоманы, либо с психическими заболеваниями.

«Чеченцам» платят пенсию, но говорить о том, что ты участвовал в первых двух операциях, не принято. Потому как на той войне наши солдаты слишком жестоко воевали, а в перерывах между боями находились такие командиры, которые совершали насильственные действия по отношению к мирному населению. Но если полевому суду удалось снять погоны со своенравного полковника, то память о «бате» им вытравить из народных песен не удастся.

Участников событий на Украине вообще не поймут – официально мы участия не принимали, ну, а если случилось, извини, капиталистическое общество оно, как известно, не с человеческим лицом. Так что же заставляет Иванов вновь и вновь идти на смерть без контракта?

Когда у американца начинается депрессия, он идёт к психоаналитику. «Мозгоправ» выписывает ему кучу препаратов, от которых больному действительно становится лучше, правда на время, до тех пор, пока пациент не привыкнет к дозе. Затем ему потребуются новые препараты, с ещё большим по своей силе наркотическим эффектом.

Европеец в минуты тоски обращается к искусству, часами разглядывая картины гениального шизофреника и эротомана.

Русский, из-за навязанной ему традиции, начинает пить, пить беспробудно, с дебошами и драками. В лучшем случае борьба с депрессией приведёт больного в тюрьму, где ему придётся взять себя в ежовые рукавицы и забыть о своём недуге, дабы не опустится на низшую ступень существования.

Вот и выходит, что доведённому до депрессии человеку, платить за смертельный риск не нужно. Нужно просто создать все условия, чтобы он сам отправился на войну. Получается, человек думал, что он сам решает свою судьбу, а оказалось, что нет, опять за него всё решили, его как ручеёк направили в огромное море крови.

Стабильность для общества лучше всего, что ж, может быть это и так. Но у коров в стаде тоже есть иллюзия стабильности, пока их поодиночке не отведут на бойню.

Тот боец не был из общего стада – он был воином. Осознав потерю ноги, ему за несколько секунд удалось всё это понять, на что другому не хватит и всей жизни. Он только спросил: «Я попал?».

А ещё он сказал, что в ополчении он всего десять дней, был он родом из Урала.

* * *

К вечеру нас привезли на блокпост №19, тогда в ополчении блокпостам присваивали порядковые номера.

– Ну что, не смогли их из засады потрепать? Будем здесь ждать, – сказал нам Матрос.

Блокпост представлял собой бывшую частную турбазу. Война это место обошла стороной. На небольшой территории находилось несколько одноэтажных домиков из красного кирпича. Возле каждого из них находилась бревенчатая беседка, со стоявшим рядом мангалом. Возле хозяйственной постройки стоял небольшой декоративный фонтан, которые бойцы сразу же приспособили под умывальник.