Взяв бронежилет, я вытащил из него переднюю пластину. Она была толщиной миллиметра три-четыре. Показав её Паше, я сказал:

– Такой от Калашникова не спасёт – лишь больше повреждений принесет, чем защиты.

– Да выбрось ты этот хлам.

Сменяя вечер, подступила ночь. Осторожно, словно чёрная кошка, ступая на мягких лапах, она несла с собой прохладу.

Переступив через порог, я оказался на крыльце, возле которого была площадка с навесом, напоминавшая террасу, только вместо стульев стояли бетонные ограждения, и я, присев на один из них, задумался. Уходившая вдаль аллея пересекалась дорогой. Прислушавшись, я стал различать сигналы проезжавших машин, смех и голоса гуляющей молодёжи – мирная жизнь всё дальше и дальше отходила от нас. А местные, в перерывах между бомбёжками, наслаждались прогулками по своему зелёному городу.

– Глотни, ночь долгая…

Обернувшись, я увидел Павла, который протягивал мне кружку.

– Я туда сахара двойную дозу закинул.

Сладковато-терпкий аромат чая как нельзя лучше дополнил эту ночь. Как же мало нужно человеку, если за спиной кроме прожитых лет, у него совсем ничего не осталось…

На дальнем «КПП» остановился автомобиль. Его фары настолько ярко светили, что часовой на дальнем «КПП», крикнул:

– Туши свет!

Пройдя проверку, автомобиль тронулся, стремительно приближаясь к нам.

– Ну что, Вовка, открывай ворота, похоже, свои едут.

Поспешив к железным воротам, я широко раскрыл их, затем встал сбоку, ожидая проезда автомобиля. Большой чёрный джип марки «Ford», на лобовом стекле которого была наклейка «Комендатура ДНР», не сбавляя скорости, с рёвом проскочил мимо, обдав меня сухим и пыльным ветром.

– Начальники приехали, комендатура, – заходя в караулку, сказал я Павлу. – Парадокс, с мая воюют, у некоторых ополченцев вместо шевронов георгиевские ленточки повязаны, а эти себе уже себе символику сделать успели.

– Ну, так, на то она и комендатура.

Через несколько минут громкий сигнал джипа известил нас о том, что его следовало выпускать обратно.

– Ну, теперь, ты беги, господам ворота открывай.

После полуночи в караулку зашёл незнакомый нам ополченец, вероятно, это его привезли на джипе. В его чёрных косматых волосах, словно паутина, вплеталась седина. Не смотря на свой старый, местами потёртый камуфляж, в каких мужики ремонтируют машины в гаражах, он, по-хозяйски присев за пульт, посмотрел на монитор.

– Ну, как? Без происшествий?

– Все тихо, – ответил Паша.

Взяв пульт от телевизора, и потянувшись на стуле, он переключил на украинский канал. В столь поздний час показывали комедийную передачу. Безуспешно пытаясь понять украинскую речь, Паша обратился к нашему ночному гостю:

– Как обстановка в городе? А то мы здесь без связи и интернета одичали совсем.

– Да хреново всё! Жмут они нас, а мы только отступаем. А как не отступать? У них танки, «грады», тяжёлая артиллерия. Недавно вот «ураганами» стали обстреливать. Ты думаешь, почему мы из Славянска ушли? Потому что у нас из тяжёлого только ручные пулеметы были. А они по нам из «утёсов» – снарядами не стреляли, может экономили, а может живыми взять хотели. Чудом ушли, ну ничего – пусть не радуются, мы скоро вернёмся.

– А Славянск сильно пострадал?

– Забудьте о таком городе как Славянск. Хохлы этот город всегда ненавидели, если они по жилым домам из танков прямой наводкой били. Как ты думаешь, что с городом будет? Мне вчера друг звонил, рассказывал, что хохлы американцам начали земли продавать под добычу сланцевой нефти, а ведь такая добыча уничтожит там всю заповедную зону.

Ополченец встал, и, пройдясь по комнате, взял в руки солевую лампу, и отдал её Павлу.

– Взгляни, эта лампа из славянских солевых пещер, так сказать природный медицинский аппарат. Достаточно держать такую лампу возле головы – и она оказывает благотворное влияние на лёгкие и бронхи человека.

Павел, повертев в руках лампу, передал её мне. Солевая лампа была выполнена из большого куска соли цилиндрической формы, с высверленным в ней отверстием для лампочки, сбоку из пластмассовой подставки отходили провода для подключения к сети.

– Послушай, а ты не знаешь, как здесь в нормальный отряд попасть? – прервал его монолог Павел. – Боевой опыт у меня имеется, я в Чечне по контракту, в «Разведке» служил, мне бы серьёзным делом заняться, а мы здесь уже сутки маемся.

Ополченец посмотрел на него и задумчиво сказал:

– Мой позывной Террорист, за мою голову хохлы даже награду назначили. Здесь я пробуду недолго, как только отберу бойцов в свою группу – займусь настоящим делом. Если ты с опытом, оставайся в институте, мы тебе документы оформим, на довольствие поставим, в общем, заменишь Грузина. Так-то он боец хороший, я с ним ещё со Славянска знаком, он командиром группы был. На одном из заданий они на засаду напоролись, их почти всех положили. Грузин и ещё пару человек живыми уйти смогли. После этого он запил. Я его к себе взял, инструктором поставил, думал одумается, а он снова пить начал, меня подставляет – сейчас же сухой закон.

– Я курить, ты идёшь? – сказал я Павлу.

– Пойдём.

– Ну, что? Повезло тебе, хлопая по плечу, поздравил его я.

– Ну, да по общению человек серьёзный, обмануть не должен.

Наш разговор прервал легковой автомобиль, подъехавший к дальнему «КПП», из машины выскочил парень и, открывая шлагбаум, показал пропуск выбежавшему к нему из своей будки Зевсу. Я поспешил открывать ворота, а Павел заскочил в караулку.

Мимо меня промчался автомобиль марки «Ока», и, взвизгнув тормозами, остановился возле заднего входа в караулку.

Водительская дверь открылась, из неё выскочил молодой парень и кинулся к задней двери автомобиля. Открыв дверь, он за шиворот вытянул из салона женщину, которая, не успев сориентироваться, тут же рухнула на асфальт. Оказавшись на влажном асфальте, она стала бранить его и осыпать проклятьями. На вид ей было лет тридцать пять-сорок, её редкие выкрашенные в белый цвет волосы, были заколоты карандашом. Лицо её было опухшим и несвежим. Парень, держа в одной руке автомат, другой рукой держа её за шиворот, безуспешно пытался тащить к входу в караулку. Так как женщина яростно упираясь ногами, препятствовала этому.

– Парни, помогите её затащить внутрь, иначе она весь институт разбудит, – запыхавшимся голосом обратился к нам он.

Схватив женщину за руки и за ноги, мы, подняв ее, потащили внутрь. Усадив её на стул, мы отошли к стене, ожидая дальнейших инструкций.

– Ты откуда её взял? – взглянул Террорист на парня.

– На улице подобрал. Пьяная ходила и кричала, что завтра в город войдут танки и все умрут.

– Почему она в наручниках? Отстегни.

– Я её в машину сажал, чуть глаз не лишился. Она мне своими когтями всю шею поцарапала. Вот и пришлось наручники одеть.

– Выпей воды, полегчает, – приблизился к ней Павел, держа в руках до краёв наполненный водой стакан.

Но женщина, с ненавистью взглянув на него, собрав все свои силы, плюнула в его сторону. Павел, увернувшись от её плевка и отскочив к стене, больше не предпринимал никаких попыток вмешиваться.

Стаявший за её спиной парень, отстегнув наручники, и, собираясь отойти в сторону, повернулся к ней спиной. Почувствовав свободу, женщина, вскочив, кинулась ему на спину и, освободившимися руками, стала душить его. Освободившись от её захвата, он снова посадил её на стул. Когда она снова попыталась вскочить, он ногой попытался усадить её обратно. Но толчок оказался слишком сильный, и она вместе со стулом опрокинулась на пол. Оказавшись на полу, она начала истошно кричать и, выгнув спину, стала размахивать руками в воздухе. Парень, кинувшись к ней, попытался закрыть ей рот рукой, но, будучи укушенным, отскочил обратно.

– Сынки, дайте я с ней поговорю, – крикнул появившийся в комнате дед, с которым у меня был спор в автобусе.

– Ну, попробуйте,– сказал Террорист и отошёл к пульту.

Увидав пожилого человека, женщина перестала размахивать руками и понемногу стала успокаиваться. Дед, держа её за плечи, беспрерывно читал молитвы на церковном языке. Соблюдая все правила, растягивая слова и запевая окончания, он походил на попа в церкви. Почувствовав силу своих причитаний, дед, приподняв её одной рукой, другой поставил стул, валявшийся на полу. Усадив её, он, словно «волчок», стал кружиться вокруг неё.