— У вас такое лицо, госпожа Лиззард, — негромко сказал мне милорд Верд, подавая мне руку, чтобы помочь выйти из экипажа, — словно на вас накинулись все мысли, какие только есть в вашей прелестной голове… Не надо их с таким старанием думать…

— Вы еще скажите, что мои мысли портят мне мозги, — пробурчала я.

— Не без этого… Кстати, вы уронили перчатку.

Действительно, перчатка, которую я сняла в процессе нашего с ним «общения», лежала на земле.

— Не вздумайте, — он понял, что я сейчас наклонюсь, чтобы ее поднять — и остановил меня. — Доставьте мне это удовольствие.

— Какое? — не поняла я, забирая у него из рук перчатку.

— Когда дама хочет продемонстрировать интерес к мужчине, она невзначай роняет или перчатку, или платок…

— Следовательно, я продемонстрировала к вам интерес?

Должно быть в моем голосе было столько ехидства, что милорд преувеличенно тяжело вздохнул и ответил опять же — преувеличенно печально:

— Вы просто уронили перчатку…

— А может, все-таки интерес, — негромко рассмеялась я. — И я так выражаю что-то подсознательное.

И осеклась о его слишком серьезный взгляд.

— Я что-то не то сказала?

— Нет-нет, — улыбнулся он — немного грустно, как мне показалось. — Не паникуйте. Все хорошо. Просто…

— Милорд Верд! — окликнули его. — Вы к нам! Как мы счастливы!

Оказывается, мы уже дошли до магазина. Я оказалась настолько поглощена беседой с ним, что и не поняла, где мы оказались.

Но перед нами уже открывали дверь. Мы оказались в огромном магазине, заставленном книгами, календарями, репродукциями… Чего тут только не было!

К нам, между тем, спешила целая делегация — возглавлял ее молодой рыжеволосый мужчина, всем своим видом излучающий радость от нашего посещения и готовность услужить.

— Вот, госпожа Лиззард, это мой любимый магазин, — обвел руками все великолепие милорд Верд. — А это — его славный хозяин господин Мирров.

И шепотом мне на ухо: «Твой земляк, между прочим. Из ваших».

Ну вот разве так можно! Я ведь сделала стойку и хотела расспросить милорда Верда о том, как мой земляк оказался в империи Тигвердов и… Но на нас уже обратили внимание присутствующие покупатели, да и подбежали, наверное, все продавцы, что были в магазине.

Поэтому я молча выслушивала приветствия и заверения в готовности служить и прочая, прочая, прочая.

— Что бы вам хотелось посмотреть? — обратился к нам господин Мирров.

— Мы прибыли выбрать книги для госпожи Лиззард, — невозмутимо сообщил присутствующим милорд Верд.

Взгляды обратились ко мне.

— А можно сделать это без такой… помпы? Просто книги посмотреть? — тихонько сказала я. Мне казалось, что взгляды всех посетителей магазина устремлены на меня. Меня рассматривают, оценивают. В общем, все как у дедушки Крылова: «По улицам слона водили…» И я в роли этого хорошо заметного зверька.

— Госпоже — хорошего консультанта. А мне — кофе, — распорядился милорд.

— Милорд Верд, вы не откажете мне в беседе? Нам в магазин пришли мемуары Осман-бея. Их все-таки перевели на имперский, представляете!

— Да что вы?! — искренне улыбнулся милорд. — С удовольствием! Через минуту.

Он тихонько сказал мне:

— Только не переживайте на счет денег. Я знаю, что подарков вы не принимаете, поэтому вычту все из вашего жалования.

— Его у меня столько нет — сколько вы так и не вычитаете.

— Вы же не знаете его размеров. Мы это никогда не обсуждали. И, кстати, я вам его еще не платил.

Он чуть поклонился мне — я присела в книксене.

— Миледи, — обратилась ко мне невысокая молоденькая девушка. — Рада вам служить.

— Госпожа, — поправила я ее.

В ее глазах мелькнуло удивление, которое, тем не менее, быстро сменилось искренним желанием мне помочь.

— Что вам угодно выбрать?

— Книги для легкого чтения.

— Сентиментальные романы? Приключения? Или — самую популярную новинку этого сезона — романы с преступлением? Хотя дамы, иной раз не покупают их — переживают за свои нервы.

Я улыбнулась — Стивена Кинга на них нет. А зря.

— Давайте всего понемножку.

В результате я разжилась романом о любви графа — сильного мага — к юной девственнице — посмотрела, похмыкала. Увлеклась. Бедный граф — девственница и хотела, и любила, но нервы ему трепала… Сравнила со своей ситуацией: и не граф, но и не девственница. Про юность и говорить не приходится — вон — сын подрос — и ахнуть не успела. А все туда же. На счет любви, правда, не знаю — интерес к милорду явно присутствует… Больше, чем хотелось бы. А нервы потрепать — это мы со всем старанием… Но любовь?.. Не знаю…

Приключения меня не вдохновили — после «Детей капитана Гранта», с помощью которых я сдавала всю географию в школе, особо не интересуясь учебником, этот жанр меня не вдохновлял.

А вот детективов я себе набрала пачечку: и про махинации на скачках, и серию про детектива Райза.

— Он и в графиню влюблен, и не знает, кто его родители. А уж красавец! И умный… Только в личной жизни не очень счастливый…

И тут графья! Что у них — других титулов нет, что ли?

То, что я опустошила полку с периодикой и выгребла все журналы и газеты, девушку, кажется, удивило.

— А можно договориться, чтобы мне поставляли какую-нибудь имперскую газету?

— Конечно, миледи, — кивнула девушка. — Ежедневную или еженедельную? Новости какого рода вас интересуют — политические или же светские?

— Не миледи, — поправила я, — Госпожа. А новости… Скорее политические.

Не скажешь же прямо, что меня волнует одна новость — что там в герцогстве Рэйм творится. Когда я в прошлый раз скупила газеты, чтобы что-то узнать — там ничего не было. Может, сейчас повезет.

Потом я надолго зависла в зале с репродукциями и картинами. И если репродукции были разложены по полочкам, как и открытки, то картины висели на стенах. Свет, струящийся из окон, ласкал краски.

Одна картина мне понравилась особо. Вроде бы ничего необычного — никакой пышности, помпезности. Широкий подоконник, легкая ажурная занавеска. Ваза с ромашками. Но на картине жил легкий ветерок, развивающий занавеску, а солнце чуть пригревало, пряча улыбку в белоснежных лепестках…

— Госпоже понравилась картина? Прикажете завернуть?

— Нет-нет, не надо, — смутилась я. Ладно книги… Но вот за мои художественные вкусы милорд платить был не обязан. А что касается его — вычту из зарплаты — я так понимаю, этого он делать не будет. Просто реверанс в сторону моей гордости… Конечно, в саквояже были деньги — и их там было не мало. Но, опять-таки, это были деньги Рэма… На побег.

Я бросила прощальный взгляд на картину — и отошла.

— Пожалуйста, проводите меня к милорду.

— Сию минуту, миледи. Прошу вас.

Лорда Верда мы встретили на лестнице, ведущей на второй этаж. Девушка-продавщица увидела его, показала мне. Поинтересовалась, может ли она мне еще чем-нибудь помочь. Услышав, что нет, поклонилась, заверила, что все покупки будут доставлены в дом не позднее, чем через час. На этом я ее и отпустила.

И тут поняла, что попала в неловкую ситуацию. Я слышала разговор, но вмешиваться мне не хотелось — разговор был серьезный. Но тогда получалось, что я подслушиваю… И что мне делать?

Милорд Верд разговаривал с какой-то женщиной. Миледи — без сомнения — была прекрасна. Но не ослепительной, высокомерной красотой, на которую хотелось полюбоваться — и пройти мимо. А какой-то чистой, кроткой, удивительно нежной…

— Подумай над этим, Луиза, — серьезно говорил мужчина. В голосе у него была разлита озабоченность и тревога. — Ты же умна, и понимаешь, к чему это все ведет.

— Спасибо, Ричард, — тихо сказала она. — Но я свою судьбу выбрала.

— Луиза, это глупо, — оказывается, можно взреветь тихо, практически бесшумно. — Моего влияния может не хватить, чтобы переломить ситуацию…

— Не надо ни на что влиять, — так же тихо отвечала ему женщина. — Я лишь могу радоваться тому, что ты остался жив.

— Луиза… Семья твоего мужа того не стоит.