Толпа стала еще безумнее.

Как голодные звери, репортеры продвинулись к импровизированной платформе, объективы теперь были практически прямо перед их лицами, а диктофоны работали.

Инстинктивно, ища защиты, она подошла ближе к боку Джана.

Джан посмотрел через плечо.

– Баба, Тайтус, прикройте нас.

Затем он спрыгнул и лично стянул ее с платформы. Баба и Тайтус забаррикадировали неуправляемых в данный момент репортеров, чтобы их не достали.

Джан потащил ее к задней двери. Позади них кричали люди, называя их имена.

Прежде, чем Валенна узнала, они оказались в коридоре. Он шел слишком быстро, она с трудом поспевала за ним на высоких каблуках.

– Подожди...! – успела сказать она, когда ее остроумие, наконец–то, вернулось в ее на мгновение бесполезные клетки мозга.

– Давай поговорим в машине.

– В машине?

– В моей машине.

 Она остановилась, как вкопанная, и стукнула своими каблуками.

– Отпусти меня. – резко сказала она, сейчас полностью восстанавливая свой здравый смысл.

Он остановился и повернулся к ней.

Их глаза столкнулись. Его – решительные. Ее – дерзкие.

 – Ты грубо со мной обращаешься! – она многозначительно посмотрела на его руку, сжимающую ее руку.

 Его хватка ослабла, но он ее не отпустил.

 – Прости.

 В ее организм снова хлынул адреналин.

– То, что ты там сделал...

– Да?

 Полностью осознавая возможные последствия его поведения в помещении прессы, она посмотрела на него.

– Какого черта ты это сделал?!

 Он имел наглость невинно спросить:

– Что я сделал?

– Ты поцеловал меня перед прессой! Через несколько минут это распространиться, как вирус! Как Эбола!

Его губы поднялись в торжествующей улыбке.

– Хорошо.

Она накрыла ладонью лицо.

– Арррр! За каким дьяволом ты это сделал?!

Он отпустил ее руку.

– Я – победитель.

 Она бросила свою руку на бок, шлепая по верхней части своего бедра, звук разнесся эхом в коридоре.

– Нет, ты не победил! – она практически зарычал на него.

– Нет? Но ты сказала мне об этом прошлой ночью. Сейчас у тебя есть мои деньги.

 – Я все верну! Сейчас! Прямо сейчас! Я позвоню в свой банк, чтобы вернуть деньги в твой банк!

 Он покачал головой.

– У нас была сделка.

– У меня есть полное право отказаться от ставки! Разве ты не читал правила?!

– Зачем?

 Сейчас к ним приближались Баба и Тайтус. Позади них были члены ее команды. Джан поднял руку, чтобы сказать им остаться позади. Она ему не противоречила.

Она пошла дальше, так как не хотела, чтобы этот деликатный разговор был подслушан ее сотрудниками. Он был прямо позади нее.

Рассерженная, она снова повернулась к нему.

– Ты пойдешь туда и заберешь обратно то, что сказал! – приказала она ему приглушенным голосом.

– Зачем?

– Потому что я передумала! Я больше тебя не выбираю.

– И почему это?

– Потому что!

– После того, как выбрала меня прошлой ночью, ты передумала? Внезапно?

– Мне не нужно объяснять тебе свое поведение!

– Нет, ты это сделаешь. Ты выставила себя там и начала войну ставок. Я выиграл открыто и честно. Ты выбрала меня. Послушай, почему ты отказываешься от меня? Есть выбор получше?

Черт, этот человек был невероятно упрямым! И она не хотела отвечать ни на один из его вопросов. Это было слишком неловко и слишком откровенно.

– Нет ...

– Тогда мне нужно знать, почему. Прошлой ночью я сделал что–то, что тебе не понравилось?

– Нет ...

– Тебе не понравилось, как я тебя целовал?

В этом–то и была проблема. Ей это слишком сильно понравилось!

– Нет ... Да, понравилось ...

– Дэймон сегодня послал тебе мои самые последние полные медицинские отчеты. Они были сделаны официальными лабораториями. Там есть что–то, что заставило тебя сомневаться в моем здоровье?

– Нет ... Джан ...!

– Я не женат. Тебе нужны доказательства?

– Не в этом дело!

– Тогда в чем? Скажи мне, почему.

– Потому что... – она подняла руки в беспомощном жесте. – Ради Христа, почему ты сделал ставку?

Он выглядел озадаченным ее вопросом.

– Я не знал, что, при принятии твоего решения, будет иметь значение мой мотив.

– Да. Да, это будет учитываться. Остальным я задам тот же вопрос.

Он отвел взгляд и замолчал на несколько секунд. Когда он снова посмотрел на нее, его глаза стали мягче. Радужки приобрели глубокий синий оттенок. Даже с искусственным освещением, его глаза были такими завораживающими.

– Потому что вчера я чувствовал себя неудачником. Я проиграл гонку в Альберт–Парке очень унизительным способом. У меня полоса невезения. Четыре раза подряд. Я был ... Я очень разочарован собой.

Она прислонилась спиной к стене. То, как он сказал слово «неудачник» и его глаза, уязвимые и честные, – все это заставило ее колени ослабнуть.

– А потом я увидел по телевизору аукцион и подумал, что это было бы интересно. Я хотел забыться.

– Ты хотел за пятьдесят миллионов долларов забыть свой проигрыш в проклятой гонке? – издевалась она над ним. – Я уверена, что ты мог бы найти другое стоящее развлечение и за двадцати тысяч долларов.

– Нет. Я тебя загуглил. Я видел твои фотографии. И сразу же тебя захотел. Я снова хотел почувствовать себя хорошо. Я хотел выиграть. Хотел быть первым, почувствовать себя номером один. Я ужасно хотел выиграть эти торги. Я хочу быть твоим первым любовником, Валенна.

О боже ...

– Мои доводы не достаточно хороши?

– Но ... – она опустила голову и не могла продолжить, слишком смущенная.

– Но что, Cara? – мягко спросил он тихо.

Какого черта! Он только что дал ей честный ответ. Он заслужил ее.

– Ты встречался с Брижит Харлоу. – с почти девичьим нытьем сказала она. Сейчас ее щеки были двумя горячими тарелками смущения.

Он одарил ей беспомощным взглядом.

– Зачем тебе я, когда ты встречался с НЕЙ? – выплюнула она практически обвиняющим тоном.

Его челюсть расслабилась, взгляд на лице стал ироничным.

– Бриджит? – повторил он, как будто не понял ее вопроса.

– Да! Это львица – Барби!

– Что... Каким боком нас касается Бриджит?

– Она, блин, такая красивая, вот как! Зачем тебе даже смотреть на меня, когда ты был с ней?!

Он смотрел на нее, затем залился смехом.

Черт, можно продать миллион записей его смеха.

– Что смешного? – потребовала она, когда ее внутренности трепетали, как миллион бабочек. Когда он смеялся, его лицо превращалось из великолепного в противозаконное. Она могла бы написать песню только про его смех.

О боже, почему ее убивала мысль о том, что Бриджит знала этого мужчину в интимном плане? Она сама не знала его на самом деле. До прошлой ночи у них не было никакой связи. Он все еще был незнакомцем. Но она чувствовала себя такой собственницей по отношению к нему: она скорее вообще не будет его трогать, чем ее будут мучить мысли о других женщинах. Особенно о той сучке, прикасающейся к нему в тех местах, которые ей самой хотелось обнаружить, своими собственными руками и губами, и ...

Было ли препятствием ее раненное эго? Или что–то другое?

Прямо сейчас она не хотела испытывать что–то еще. Слишком опасно. И ГЛУПО. Глупее, чем ее дерьмо с Брижит.

Он тоже прислонился к стене, его глаза все еще сверкали весельем.

– Это именно то, о чем я думаю?

Она посмотрела на него еще больше.

– Это не смешно.

Он покачал головой.

– Ах, piccola.

– Не называй меня так или еще как–нибудь по–итальянски. Мы не будем иметь друг с другом ничего общего. Сделка отменяется. Ты возвращаешься обратно туда и скажешь им всем...

– Мы с Бриджит – просто друзья.

– Я тебе не верю!

– Ты не видела телевизионный рекламный ролик «Зодатти ТВ», который мы сделали для американского рынка?

 Она остановилась, чтобы об этом подумать. Она смутно вспомнила телевизионный рекламный ролик с Бриджит в главной роли, вышедший несколько лет назад. Да, она ехала в великолепном двухместном спорткаре «Золдатти Z–8» с красивой моделью, пока он вел машину через Золотые ворота. На самом деле, именно эта реклама заставила ее купить следующую модель «Золдатти», которая вышла в следующем году, «Z–10».