Олёкминская уха
Олёкма — чистота прозрачных вод,
Где рыбка завсегда плывет, живет.
Олёкма — высота таежных скал,
На водопой сюда изюбр скакал.
Олёкма — плес и резвая струя,
Сто тридцать верст — ни одного жилья.
Олёкма. Вот раздолье рыбакам,
Таким, как Петр, Егор и Африкан.
Им надо сеть тянуть, а я могу
Разжечь костер на сонном берегу.
Собрал я сор, бересту и плавник —
Взыграл костер, велик и огнелик.
Костер, светлей гори и полыхай, —
Кипит в ведре рыбацкая уха.
Знаток ухи, хлебать ее берусь:
В ней с привкусом тайги Олёкмы вкус!
Песня трубача
(Из кинофильма «Романс о влюбленных»)
Пришло извещенье о смерти,
=о смерти,
=о смерти,
Не верьте, сначала проверьте,
=проверьте,
=проверьте!
Известие это не то, нет,
==не то, нет,
==не то, нет!
Морская пехота не тонет,
=не тонет,
=не тонет!
Пропал твой товарищ.
Ты знаешь!
Скорбишь и страдаешь.
А может быть, зря унываешь?
А может быть, жив твой товарищ?
Печальное слово не то, нет,
==не то, нет,
==не то, нет!
Морская пехота не тонет,
=не тонет,
=не тонет!
Погиб твой любимый,
любимый,
любимый,
Для счастья необходимый.
А может быть, слух это мнимый?
А может, все это не то, нет:
Любимого не хоронят!..
Морская пехота не тонет,
=не тонет,
=не тонет!
Песня разлуки
(Из кинофильма «Романс о влюбленных»)
Печальной будет эта песня
О том, как птицы прилетали,
А в них охотники стреляли
И убивали птиц небесных.
А птицы падали на землю
И умирали в час печали,
А в них охотники стреляли
Для развлеченья и веселья.
А птицы знали-понимали,
Что означает каждый выстрел,
Но неизменно прилетали
К родной тайге у речки быстрой.
И не могли не возвратиться
К родимой северной округе,
И песню горестной разлуки
Весной веселой пели птицы.
А в них охотники стреляли
И попадали в птиц, не целясь.
И песню скорби и печали
Весной веселой птицы пели.
Доброта
За добротой побрел в леса,
Туда, где благодушны воды,
Радушны лиственные своды,
Разумны птичьи голоса.
Хранила доброта свой след
На всех деревьях, листьях, травах,
На ручейковых переправах
И на легендах давних лет.
Не для тщеславной чепухи,
Не ради позы или жеста
Она должна войти в стихи
И сообщить им совершенство!
Хохлома
Ольге Павловне Лушиной
Стоит студеная зима,
Снежинки крутит буйный ветер,
А солнечная Хохлома
Напоминает нам о лете.
Грустят деревья и дома,
Невесел минусовый градус,
Но сохраняет Хохлома
В рюмашках, в ложках, в плошках
Радость!
Ладья. Цветущий хвост — корма,
Нос — петушиная головка.
Плывет по лету Хохлома,
Расписанная очень ловко.
Бочонок солнечен весьма,
На нем цветы и земляника —
Семеновская Хохлома
Вся золотисто-краснолика.
В тарелочках — не полутьма,
Не сумрак в вазах и солонках, —
Напоминает Хохлома
Родную, милую сторонку,
Где рощи словно терема,
Где резвый Керженец струится…
Как солнце в небе, Хохлома
Ясна, чиста и круглолица!
«У нас так любят переименовывать…»
У нас так любят переименовывать
Скоропостижно и неосторожно…
Но старое название от нового
Здесь отличить, пожалуй, невозможно…
Святые горы — Пушкинские горы!..
Холмы, равнины, и леса густые,
И голубая Сороть, и озера,
Коль Пушкинские, то вдвойне Святые!
«Пушкин, как никто, умел смеяться…»
Пушкин, как никто, умел смеяться,
Обличать, скорбеть и ликовать.
Пушкин права не имел стреляться:
Собственною жизнью рисковать!
У поэта правды и свободы
Каждая волшебная строка
Для него звучала только годы,
А для нас она звучит века!