— Звучит оттуда, — сказал он, подходя к кровати. — Уже поздно. Думаешь, это Элли?

— А, ну да. Я... — Ох. Черт.

Прежде чем я успела его остановить, Тэйлор поднял полотенца и взял мой телефон. Его лицо сразу скривилось в отвращении.

— Почему чертов Питер Лэйси звонит тебе? Откуда у него твой номер, Фэйлин?

— Я не знаю, — сказала я, протягивая руку к своему телефону. — Это не важно. Я никогда не отвечаю.

В глазах Тэйлора мелькнуло понимание, и он стал злиться сильнее.

— Сколько раз он с тобой общался? Фэйлин, какого черта? Это поэтому ты хочешь вернуться?

Мой рот приоткрылся.

— Нет! И он не общался со мной, потому что я не отвечала!

— Откуда у него твой гребаный номер? — Закричал Тэйлор. Вены на его шее вздулись, а глаза чуть ли не святились и выглядели дикими. Его грудь вздымалась, и я видела, как он пытается сдержаться — ему хотелось по чему-нибудь или кому-нибудь ударить. Если бы здесь был Питер, он бы с легкостью мог убить его. И я вспомнила. Вспомнила, что именно от такого Тэйлора я ушла.

Я опустила глаза на пол. Надежда, которая была у меня несколько минут назад, ушла. Когда я снова подняла голову и встретилась глазами с Тэйлором, я увидела, как его гнев сменяется стыдом. Но даже тогда он не мог успокоиться. Он схватил стопку полотенец и положил их на вершину коробки со всякой мелочью, заклеил ее, оторвал скотч и подписал маркером, после чего швырнул коробку в угол комнаты, отчего ее содержимое разлетелось.

В коридоре стояло два темных силуэта, и когда я поняла, что наши дети опять увидели этот бред под названием наш брак, я прикрыла рот, не в силах сдержать слезы.

— Нет, детка, не плачь, — Тэйлор выглянул в коридор. — Мне жаль, — сказал он детям. Он сел на кровать и сгорбился. — Мне жаль, — приглушенно повторил он.

— Мы все еще переезжаем? — Спросила Хэдли, выступив из тени.

— Лично я — да, — сказал Холлис.

Я вытерла щеки и подошла к двери, обняв Холлиса и Хэдли так нежно, будто они могут разбиться, как керамика в коробке.

— Да. Да, мы все равно переезжаем. Папа этого хочет, и я тоже. Мы были счастливы в Эстес, верно?

— Верно, — ответили они вдвоем, глядя на меня и кивая.

Скоро Холлис перерастет меня и, возможно, даже Тэйлора. Я не могла позволить ему считать, что насилие и запугивание — правильные методы решения проблем. Я не могла позволить Хэдли считать, что поведение Тэйлора было приемлемым, и что мириться с ним правильно. И я не могла позволить им — или моему чувству вины — просить меня принять Тэйлора обратно, когда мы еще не были к этому готовы.

Телефон Тэйлора зазвонил, и он вытащил его из заднего кармана. Он хмыкнул и взял трубку.

— Привет, Трент. — Чем дольше он слушал, тем ниже опускались его плечи. — Что? В смысле, стреляли? Из оружия? Как? Он в порядке?

Телефон Тэйлора выпал из его рук на пол, а я подняла его и приложила к уху. Лицо Тэйлора побледнело, и он уставился в пол, пока по его щеке текла одинокая слеза.

— Трент? — Сказала я. — Это Фэйлин. Что случилось?

Трентон вздохнул.

— Привет, Фэйлин. Это, эм... Это Томми. Он, эм... Произошел несчастный случай.

— Несчастный случай? Он в порядке? — Спросила я.

— Нет. Тэйлор и Тайлер должны приехать домой. Можешь привезти их?

— Нет? — Переспросила я. Я услышала его, но в словах Трента не было смысла. Томас Мэддокс был сильнейшим из пяти парней и самым умным из них. Лииз только что родила их первенца. Он был новоиспеченным отцом. Как он мог быть не в порядке?

— Все плохо, — сказал он севшим голосом. — Просто доставь их домой, Фэйлин. И позвони Тайлеру. Я не... Не думаю, что смогу это сделать.

— Я позабочусь об этом. Как Лииз?

— Она со Стеллой. Так ты привезешь всех?

— Да. Мы все прилетим к вам завтра.

— Спасибо, Фэйлин. Увидимся.

— Мам? — Сказал Холлис, с волнением наблюдая за Тэйлором. — Дядя Томми в порядке?

Я подняла руку, жестом показывая детям подождать с вопросами и позволить мне сначала позаботиться об их отце. Я встала на колени перед Тэйлором, пытаясь подобрать слова. Но не смогла ничего придумать. Он все еще пытался переварить сказанное Трентоном.

— Милый? — Сказала я, нежно поднимая его подбородок. — Сейчас я позвоню Тайлеру, а потом в авиакомпанию.

— Он на пожаре, — монотонным голосом сказал Тэйлор. — Он не ответит.

Я взяла телефон мужа и набрала номер Тайлера, но услышала лишь гудки и автоответчик. Я засунул телефон в свой задний карман и повернулась к детям.

— Пакуйтесь на пять дней. Пять пар джинсов, рубашек, носков и нижнего белья. Зубные щетки и пасты. Прямо сейчас.

Дети кивнули и побежали в свои комнаты. Я освободила небольшую сумку, в которую Тэйлор уже успел сложить мои штаны, и тоже собрала в нее вещи на пять дней.

— Где твоя сумка? — Спросила я Тэйлора.

— А?

— Твоя сумка. Ты же собрал кое-какие вещи, когда ехал сюда, верно? У тебя там найдутся вещи хотя бы на пару дней?

— На три дня. В моем грузовике.

— Хорошо, — сказала я, взяв сумку за ручку. — Поехали. Я поведу. Забронирую билеты по дороге.

— По дороге куда?

— В Эстес Парк. Мы едем рассказать все Тайлеру, а затем все поедем в Денвер, чтобы сесть на самолет.

— Фэйлин... — Начал Тэйлор, но понял, что в этот раз он не мог быть сильным. Мы были выбиты из колеи, но не были одни.

Я протянула ему руку.

— Пойдем со мной.

Тэйлор посмотрел на меня с потрясенным видом. Он потянулся ко мне, переплел наши пальцы и поднес мою руку к своим губам. Он зажмурился и тяжело задышал через нос.

Я положила свободную руку ему на затылок и прижала к груди, обнимая.

— Я здесь.

Он отпустил мою руку и обнял меня, пряча лицо в моей рубашке.

ГЛАВА 9

Элли

Телевизор был единственным источником света в нашей темной гостиной, и комната становилась то ярче, то тусклее, в зависимости от происходящего на экране. Возможно, мне не стоило смотреть фильм о вечно матерящемся репортере-алкоголике. Даже после десяти лет завязки, мое горло саднило каждый раз, когда она делала глоток, а сердце сжималось, когда она отдыхала с друзьями, напиваясь и истерично хохоча, а потом отсасывала кому-нибудь. Концовка была предсказуема: к концу фильма она влюбилась в приличного чувака. Черт . Я была уже слишком старой, чтобы говорить слово « чувак » . По крайней мере, так сказал мне Гэвин. Ему было пять, и он, конечно, знал все.

Я провела пальцами по прядям темных, растрепанных волос Гэвина. Он заснул на моих коленях, как делал всегда, когда его отец был на работе. Мы с Тайлером каким-то образом влюбились в друг друга между сексом на одну ночь (в основном по моей вине) и моим пребыванием в реабилитационном центре (полностью по моей вине). В любом случае, сейчас мы жили в трехкомнатной квартире с собакой, двумя котами и сыном, у которого не было ни вспышек ярости, ни пристрастия к чему-либо, будь то бутылочка или соска-пустышка; он даже к горшку приучился рано.

Все выглядело так, будто в будущем его не ждет никакая зависимость. Я просто надеялась, что его склонность забывать о всем плохом не испортит ему личную жизнь, когда он подрастет.

Я взглянула на часы и вздохнула: было почти три часа утра, а Тайлер все еще боролся с пожаром на складе. После многих лет бессонных ночей я уже не пыталась ложиться спать до того, как он вернется на их базу. Я просто ждала звонка, что он в безопасности в своем втором доме.

Когда пошли титры фильма, послышался легкий стук в дверь. Я осторожно переложила голову Гэвина с колен, встала и настороженно подошла к двери. Мы жили в хорошем районе в небольшом туристическом квартале, но тот, кто стоял у моей двери на рассвете, явно не продавал « LipSense »   [1] .

[1] « LipSense »  — помада, которую продвигает Джейми Макгвайр.

— Кто там? — Спросила я, стараясь говорить достаточно громко, чтобы меня услышали, но в то же время тихо, чтобы не разбудить Гэвина.