— Кто это был? На вишнёвом джипе? — спросила я. Почти у каждого коттеджа стояли автомобили. Не привычные чёрные «Лендкрузеры» НХЭЛ, а разномастные, битые.

— Мародёры, — ответила Леся, — Я мужику сказала: проваливай! Типа, этот коттедж мы будем грабить. Он решил не связываться с вооружённой безбашенной домработницей.

— Плохо дело, — сказал кореец, не сводя глаз с дороги, — Мародёры — только для начала. Скоро приедут полицейские или военные. Что хуже — не знаю.

Мы проскочили проходную. Шлагбаум открыт, в будке охраны — выбиты стёкла.

— А вы кто?

— Паша — мой жених, — объяснила Леся, — Работает на заводе СПГ.

Тут в свете фар я увидела на дороге одинокую чёрную фигуру. Кто-то двигался, ссутулившись против порывов ветра, волоча за собой чемоданчик с колёсиками.

— Стойте, стойте! — заорала я, заколотив ладошкой по подголовнику переднего сиденья.

— Что? — спросил Паша, едва сбавляя скорость.

— Там на дороге. Мой папа!

— С чемоданом? — Паша резко затормозил, остановился, а затем вернулся задним ходом.

Чемоданчик остался на обочине, а человек бросился от дороги по сугробам, но завяз по колено в тяжёлом весеннем снегу.

Глава 16. Э. Смайлс, уклоняющийся от правосудия

Когда военный внедорожник вдруг затормозил и резко дёрнулся задним ходом, я было решил, моя «Подписка о невыезде» неожиданно кончилась. Подполковник Денежкин передумал, и послал машину, чтобы меня забрать. К примеру, в тринадцатую камеру. Бежать некуда. По снегу вдоль дороги можно пробраться разве что на лыжах.

Дверца водителя распахнулась. Как у многих импортных японских машин в России, руль находился справа. Это немного успокоило — машина ФСБ или полиции была бы с левым рулём. К тому же, «Исудзу» выглядел военным джипом только в движении. Пятнистая раскраска, слишком блестящая, чтобы быть камуфляжной, дополнительные фары на крыше, привинченная к борту малая пехотная лопатка, — всё указывало на творение рук талантливого умельца-любителя.

— Мистер Смайлс, да? Не убегайте, — сказал водитель. Одет совсем по-летнему, в шортах и футболке.

— Да.

— Садитесь в машину. Скорее. Ваши дочери здесь.

Я побарахтался в снегу и вылез на обочину.

— Вы кто? — одновременно, я старался посмотреть через тонированное стекло, кто на заднем сиденье.

— Папа, я тут, — пискнул голос Натали.

— Не спрашивайте, садитесь! — приказал водитель, — Вашей дочери надо в больницу!

— В какую ещё больницу?

— Я сказал: залезайте в машину! Объясню по дороге.

Вдруг я разглядел на переднем пассажирском сиденье домработницу Лесю, с заряженным арбалетом в руках! Не задавая лишних вопросов, открыл заднюю дверцу, пихнул внутрь чемодан и залез сам. На заднем сиденье была только Натали, причём сидела как-то странно, широко раздвинув колени. Не успел я захлопнуть дверь, машина рванула и понеслась по обледенелой дороге как на зимнем ралли. Парень за рулём разбирался не только в сапёрных лопатках и пластиковых шнорхелях.

— Где Соф? — спросил я.

Натали указала головой за спинку заднего сиденья. Заглянув туда, я понял, в длинном багажнике «Исудзу» лежит не просто форменная куртка НХЭЛ.

— Что случилось?

— Пап, ты только… В общем… Ну… — выглядело так, Натали не может выговорить слово, — Маму — убили!

— Что? — не понял я. Ограбили, избили — возможно, но это слово, — Ты сказала: убили?

— Убили! Только что!

— А Соф?

— Изнасиловали. Там бутылка торчит. Между ног! Понимаешь?

Это сон, подумал я. Просто ночной кошмар. Надо проснуться! Окажусь на уютных нарах в «Депутатском Зале».

— А ты? — спросил я. Внутри шевельнулась надежда, Нэт сейчас скажет: «Я спряталась в шкафу, не заметили!»

Но дочь чуть покусала губы и произнесла: — Меня — тоже насиловали. Но без бутылки.

Она прильнула ко мне, положив голову мне на плечо. Тут только я заметил, Натали сидит босая, и понял, отчего она так широко расставила колени.

— Больно?

Дочь усмехнулась, — Не то слово. И мерзко. Что вы, взрослые, нашли приятного в сексе?

На перекрёстке, внедорожник свернул по направлению к городу. Леся что-то сказала по-русски, и на передних сиденьях разгорелся жаркий спор. Я не понимал почти ни слова, но иногда проскакивало: «СПГ», «танкер», «доктор». Парень за рулём включил поворотник. Лихо развернув машину на пустом шоссе, помчался в противоположном направлении.

Не сводя глаз с тёмной дороги, объяснил манёвр по-английски, — Едем на завод СПГ.

— Почему на завод? — спросил я.

Леся повернулась на сиденье, — В городе больницы наверняка закрыты, а на заводе точно есть врач.

— Как минимум, на заводе есть вооружённая охрана, — кивнул парень.

От Ново-Холмска до завода СПГ — по дороге сорок миль, или как считают здесь — около семидесяти километров. Парень за рулём представился: Павел, жених Леси. Затем Леся рассказала о мародёрах и что видела Рэнди на полу в прихожей. Убитой.

— Я пощупал пульс, — сказал Павел, — Однозначно. Примите соболезнования.

Минут через сорок «Исудзу» затормозил перед контрольно-пропускным пунктом. На свет фар из будки выскочили охранники. У старшего на поясе болталась кобура с травматическим пистолетом, что помоложе — сжимал помповое ружьё. Павел опустил стекло. Охранники расслабились, опознав и автомобиль, и водителя. После недолгих переговоров, массивные стальные ворота поехали в сторону.

Из домика выкатился ещё один, парень лет двадцати, весь как на пружинках, и тоже с помповым ружьём наперевес. Пожилой покачал головой и слегка покрутил пальцем у виска. Смутившись, молодой заскочил обратно, выбежал назад уже без оружия и помчался к припаркованному за воротами пикапу с надписью «SITE SECURITY». Автомобиль заурчал двигателем и замигал оранжевой мигалкой. Пожилой охранник что-то сказал Павлу и потопал к пикапу, сбивая по дороге снег с сапог.

— Едем на нефтеналивной, — перевела Леся, обернувшись к задним сиденьям, — Заводской врач на работу ещё не вышла, но медик уже на танкере.

У нефтеналивного пирса, одиноко ошвартовался старенький нефтяной танкер ледового класса, «Академик Доллежаль». Его огромных сестрёнок — танкеров для перевозки сжиженного газа, — сегодня в заливе не было.

Молодой охранник выскочил из пикапа и помчался к трапу. Под сапогами загремели стальные решётки настила. Леся и Павел тоже вышли из машины. Я открыл дверку и ступил на промёрзший асфальт, всё ещё плохо понимая ситуацию. Пожилой охранник деловито, но степенно обошёл «Исудзу» и распахнул дверь багажного отсека. Видно, пожилой — человек обстоятельный и никогда никуда не торопится, но всё само-собой получается у него быстро и с первого раза. Охранник приподнял куртку НХЭЛ. Я увидел, как напряглось его лицо.

— Плять![87] — сказал он коротко. Из моего более чем скромного набора русских слов, я понял, дело плохо. Леся кинулась помочь, но пожилой мягко выставил ладонь, запрещая прикасаться к Софи.

Охранник двинулся к пикапу, махнув Павлу следовать за собой. Из кузова мгновенно извлекли оранжевые пластиковые щит-носилки, — нам такие показывали на учениях по спасению на море. Пристроив эту штуковину у задней дверцы «Исудзу», Павел и охранник вместе подняли Софи и осторожно опустили её на щит. Охранник заменил курку на блестящее спасательное одеяло и зафиксировал Соф ремнями. По настилу нефтеналивного пирса уже гремели сапоги двух бегущих. Вернулся молодой охранник, а с ним мужчина лет тридцати, в тёмно-красном комбинезоне и в белой каске с эмблемой пароходной компании. Из-под каски умно блестели очки в золотистой тоненькой оправе.