Пришлось быстро подавлять растущее желание уткнуться в неё лицом и вдохнуть терпкий аромат мужского тела.

— Не возражаю. Что произошло? Как я оказался в капсуле? Где горхи?

— Произошёл скорректированный выброс энергии… Мы здесь уже, — я перевела взгляд на часы и застыла, сама не веря в то, что вижу. Ну, ничего себе легла отдохнуть. — Уже более двух часов.

Он кивнул, и ненадолго задумался, после чего тихо произнёс:

— Значит, в общей сложности с момента нашей отправки прошло уже почти пять часов. Вы устроили выброс?

— Я.

— Вы ослушались моего приказа, — прозвучало как обвинение.

— Да, — спорить было бессмысленно и не хотелось.

— Сигнал так и не послали.

Да я, вообще-то, в тот момент о его спасении думала. Наверное, стоило сначала сигнал отправить, а потом устраивать диверсию, но что теперь горевать.

— Что вы мне ввели?

— Всё, что было в наличие в аптечке.

Вздохнул, грустно так вздохнул. Я бы на его месте тоже бы испугалась, если бы какая-нибудь пигалица с другой планеты, всадила в меня целую кучу препаратов.

— Сколько регенератора ввели?

— Четыре кубика.

Дерион кивнул и резко сел. Остановить я его не успела, только вскрикнула и слегка подалась вперёд, вскинув руку в предупреждающем жесте.

— Швы не разойдутся, регенерация у нас лучше, чем у землян, плюс вы вкололи мне лошадиную дозу регенератора, — он слегка скривился от боли и огляделся. — Через полчаса мы должны будем вернуться на станцию. Когда этого не случится, с нами попытаются связаться, а после этого отправят группу поиска. Думаю, через час нас найдут… Остаётся только надеяться, что к тому времени энергии капсулы хватит на то, чтобы мы не окоченели до состояния «почти коралл»… Сейчас здесь градусов шестнадцать по Цельсию. Я так понимаю, вы поставили на 65–70 процентов? Поэтому мы ещё живы, энергия ушла не вся. Но капсула быстро охлаждается и скоро тут будет очень холодно… Ива, вы не подадите мне мои штаны?

Подала, даже деликатно отвернулась в сторону пока он, тихо шипя и ругаясь, сквозь зубы, пытался одеться.

— Встаньте с пола.

Команда была сказана таким тоном, что не подчиниться я просто не могла.

Быстро встала и застыла, глядя себе под ноги. И почему я чувствовала себя виноватой? Ничего непозволительного или криминального не сделала, наоборот жизнь ему спасла. А ведь такое противное ощущение, что правда что-то натворила.

И вздрогнула от того, что мне на плечи мягко упало полотенце. Удивлённо подняла глаза и застыла, утонув в тёмно-синем бархате. И темнота в капсуле, почему-то, из пугающей и неуютной, вдруг стала какой-то интимной, многообещающей.

Эквейт стоял очень близко ко мне, даже слишком близко и внимательно смотрел.

И я внезапно поняла, как выгляжу — растрёпанная, лохматая, не причёсанная, полуголая, с одним полотенцем на бёдрах и другим на плечах. А под ними лишь майка и трусики. Смутилась ещё больше и отвернулась.

— На полу холодно, переберёмся в кресла, — сухо и тихо произнёс мужчина, лёгким движением откинув назад длинную немного взлохмаченную косу.

Проследила взглядом за косой, вдохновилась обнажёнными кубиками и произнесла:

— Давайте я вам жилетку верну.

Отдать полотенце даже по доброте своей душевной я просто не могла. А смотреть на его бледную серебристую кожу, мускулы, крепкое тело без грамма лишнего жира было тяжело для моей неожиданно чувствительной психики.

— Не стоит. Я ещё под действиями лекарств и процесс терморегуляции у нас с вами протекает по-разному, — меня осторожно, но решительно подтолкнули в сторону кресел.

Сопротивляться не стала. Забралась с ногами, обхватив колени руками и укрывшись полотенцем чуть ли не с головой. Но всё равно было холодно.

Оглушительная тишина и темнота с лёгким красным отливом от индикации над входом в шлюзовый отсек.

— А почему никто не зафиксировал выброс энергии? Ведь должны же были.

— Должны. Но до Аквали далеко, а вот почему Гелан и Киган его прозевали, нам ещё предстоит выяснить. Они точно должны были его засечь, если…

Я вздрогнула, внезапно поняв, что имеет в виду эквейт — если только они тоже не нарвались на горхов. И пережили друзья эту встречу или нет ещё неизвестно.

Меня затрясло с новой силой.

— Ещё рано паниковать, ива, — правильно истолковал моё состояние Дерион.

Ему легко об этом говорить, сам, небось, в сотни таких передряг побывал и к смерти относится с чисто военной или мужской философией, и друзей ему совсем не жалко. А я же не могла быть такой бесчувственной — Грета и Вероник были моими единственными подругами здесь, на Эквей, да и на Земле тоже. А теперь они могли погибнуть.

Чувствуя, что ещё немного и у меня начнётся самая настоящая истерика, попыталась успокоиться и взять себя в руки.

Надо отвлечься, и подумать о чём-нибудь другом. Дерион прав, то, что они не уловили выброс энергии, ещё ничего не значит, причин могло быть целое множество. Может они настолько сильно увлеклись друг другом и своим уединением, что совершенно не обратили на это внимание.

Да, точно, пусть будет так, а меня пока интересовал другой вопрос.

— Вы могли меня оставить там, — тихо произнесла я, сжимая плечи руками, полотенце не спасало от холода, и скосила глаза в его сторону.

Дерион сидел на кресле, откинув голову назад, закрыв глаза. Судя по нахмуренным бровям, думал о чём-то не очень приятном.

— Простите? — эквейт слегка повернул ко мне голову.

— Вы могли оставить меня там в городе, а сами спастись… Почему вы ринулись мне на помощь, отправили в капсулу, а сами стали сдерживать горхов?… Это же верная смерть, у вас практически не было шансов, они даже ваш костюм почти уничтожили… С моей смертью вы от стольких проблем могли бы избавиться, даже руки не пришлось бы марать.

Эквейт во время моей тирады хмурился всё больше и больше. Даже в темноте я это видела, но остановиться не могла. Мне очень хотелось узнать первопричину его поступка.

— Я не убийца, ива.

— Это не убийство…. Это бездействие. Делать то вам ничего не пришлось бы, я сама нарвалась на них… Вас и не обвинили бы ни в чём.

— Вы действительно считаете, что я способен на такое? — он отвернулся, вновь уставившись перед собой, и тяжело вздохнул. — Я не убийца и не собираюсь избавляться от вас, тем более таким образом.

— Простите. Это не о вас лично я так плохо подумала, это моё искажённое восприятие окружающих так на мне сказалось. Своё недоверие к людям я спроецировала и на эквейтов.

— Действительно, вы не думали, — Дерион резко повернулся ко мне. А глаза стали совсем чёрными, тёмными, жуткими. — Тогда встречный вопрос: почему вы ринулись спасать меня? Втащили сюда, наложили швы, остановили кровь, перевязали… Зачем такие сложности, ива? Чего проще — оставили бы там, подождали совсем немного, пока горхи растерзают меня на части, и вызвали бы спасателей… Выполни вы мой приказ, и путь к Князю открыт.

Последние слова Дерион словно выплюнул мне в лицо.

Что же он ответил мне тем же. Откровенность за откровенность.

— Выходит, мы с вами оба ошибались в отношении друг друга, — подвела итог я.

— Может быть… Но я рад, что оказался не прав.

— Простите… и спасибо за то, что спасли меня.

Он промолчал немного, но всё-таки ответил:

— И вам спасибо, что спасли меня, ива Переславцева.

Тон, конечно, холодноват, но прогресс налицо.

— Мир? — робко улыбнулась и осторожно протянула ему руку.

И тут случилось нечто!! Немыслимо — ив Дерион улыбнулся. Не злобно, без ехидства, не презрительно, а искренне и весело. А в глубине тёмно-синих глаз сверкнула яркая лазоревая искорка. Ярко так сверкнула и почти сразу исчезла, будто её и не было. Может, действительно её и не было, а я её выдумала? Такое ощущение, что лазоревый цвет мне теперь везде мерещится, даже там, где его по определению быть не может.

— Мир.

И наши руки соприкоснулись в рукопожатии, и ив Дерион с почтением сжал мою ладошку.