Никарета настолько глубоко ушла в свои мысли, что даже забыла о Фирио. Вздрогнула, спохватившись, когда вдруг завопил привратник.

Оказывается, он из последних сил пытался закрыть калитку, в которую рвалась Фирио. Наконец ему удалось это сделать, не пустив Фирио во внутренний двор школы, однако… однако верховная жрица осталась на ступенях рядом со взбешенной трибадой.

Фирио повернулась к ней, злорадно сверкнув глазами, и потянула из-за пояса плетку.

Никарета отпрянула и метнулась было к воротам, но поняла, что, пока привратник снова откроет, Фирио успеет не только избить ее, но и шею ей свернуть! И она кинулась вниз по ступенькам, онемев от страха.

Фирио громко топала сзади, прыгая через ступеньку. Ее тяжелое дыхание уже обжигало спину Никареты, словно Фирио и впрямь была зверем, гнавшим беззащитную добычу.

Круговые ступени шли на поворот. Никареты чуть не упала, поскользнувшись, замахала руками силясь удержаться, – и вдруг с разбегу уткнулась в какого-то человека, да с такой силой, что оба с трудом удержались на ногах.

– Помогите! – крикнула Никарета, цепляясь за белое одеяние, в которое был тот облачен.

– Что такое?! – возмущенно крикнул кто-то рядом.

Голос показался знакомым. Да ведь этого голос Хореса Евпатрида!

Никарета открыла заплывшие слезами ужаса глаза и обнаружила, что ее поддерживает какой-то очень полный бритоголовый мужчина в белом одеянии, а Хорес быстро бежит наверх по ступеням. Вот он поравнялся с Фирио, плеть обожгла его руку, рассекла кожу до плеча, но это его не остановило – Хорес схватил конец плети, дернул к себе так, что вырвал ее у Фирио, а от этого рывка трибаду понесло вперед! Она покатилась по ступенькам, пролетела мимо Никареты и стоявшего рядом с ней человека, однако уцепилась за какую-то ступеньку, вскочила и ринулась было наверх, яростно оскалившись, но Хорес метнулся к ней, занося плеть:

– Пошла вон, тварь! Только посмей подойти – убью на месте, не будь я Хорес Евпатрид!

– Говорят тебе, пошла вон! – крикнул и тот мужчина, в грудь которого утыкалась Никарета. Голос у него оказался на удивление мягким для такого внушительного сложения. – Ты вообще не должна осквернять своим присутствием эти священные ступени!

Фирио замерла. Глаза ее блеснули таким жутким мстительным огнем, что Никарета невольно вскрикнула от ужаса. Но тотчас Фирио повернулась – и понеслась вниз, громко топая.

Вскоре шаги ее стихли.

– Хорес, Хорес! – так и бросилась верховная жрица в объятия к Евпатриду. – Ты спас мне жизнь! Еще немного – и эта мерзкая трибада свернула бы мне шею!

– Чем же ты ее настолько прогневила? – усмехнулся Хорес с таким спокойствием, словно из его рассеченного плеча не лилась кровь.

Мужчина в белой одежде выдернул из-за пояса большой платок и проворно обмотал руку Хореса. Сразу было видно, что ему не в первый раз выпало перевязывать раны.

– Это просто невозможно! – возмущенно возопила Никарета. – Она хотела наняться к школу на место евнуха, ведающего наказаниями! Не представляю, откуда она узнала, что это место свободно…

– Думаю, что уже нет, – усмехнулся Хорес, кивком благодаря человека, который его перевязал. – Я привел к тебе того, кого ты искала. Его зовут Джудас, он служил смотрителем в храме Аполлона в Элевсине, однако перебрался в Коринф, чтобы принять участие в нашем военном походе. Ты же знаешь, что решено послать войско в Тринакрию? По этому поводу вечером архонт устраивает большой пир для горожан во дворе булевтерия. [108] Насколько я знаю, ты тоже приглашена, верно?

Никарета рассеянно кивнула, не отводя глаз от Джудаса. Не будь она так перепугана, с первой минуты поняла бы, что перед ней – евнух! Лишенное растительности лицо, чрезмерная полнота, мягкие движения и мягкий голос… И он – бывший жрец из храма Аполлона! Никарета слышала об элевсинских хамовых служителях только самое лучшее! О таком помощнике можно было только мечтать!

– Благодарю тебя, Афродита, благодарю и тебя, Хорес, друг мой! – протянула руку верховная жрица, и Хорес почтительно принял ее.

– Я счастлив служить тебе, храму и богине, – сказал он, улыбаясь.

– Однако, – вдруг спохватилась Никарета, – ты говоришь, что Джудас собирался принять участие в военном походе? Как же он сможет служить в храме?

– Архонт решил не брать в войско евнухов, – обиженно сказал Джудас. – А напрасно! Я ловко перевязываю раны! Я уже вознамерился вернуться в Элевсин, но Хорес остановил меня и убедил предложить свои услуги храму Афродиты.

– Благослови тебя богиня! – с чувством сказала Никарета. – И я уже сейчас даю тебе первое поручение: как следует выпороть трусливого привратника, который бросил меня на произвол судьбы!

Внезапно сверху послышался топот многих ног, бегущих по ступеням храма.

Миг – и прямо на них выскочила Аспазия, сопровождаемая стайкой аулетрид и дрожащим от страха привратником. Он прекрасно понимал, что ему-то наказания не избежать!

– Госпожа моя! – бросилась Аспазия к Никарете. – Ты жива, какое счастье!

– Меня спас Хорес Евпатрид, – кивнула Никарета. – Ты, конечно, знаешь его?

Аспазия уставилась на Хореса с откровенным любопытством, однако тот лишь скользнул по ней взглядом. И, вмиг поняла Никарета, причина этой невнимательности заключалась вовсе не в том, что его столь нелюбимый брат Алкивиад был близким другом Перикла, покровителя Аспазии, а значит, и ее другом. Хоресу просто было не до нее – он вглядывался в подбегающих девушек… Лицо его было напряженным, ожидающим – и вдруг словно солнечный луч озарил его!

Даже не глядя, Никарета поняла, кого он увидел.

Тимандра на самой верхней ступеньке появилась, и никто не мешал ей и Хоресу, стоящему внизу, глядеть друг на друга, не отрывая глаз.

Ни Тимандра, ни Хорес не двигались с места, замерев, однако почему-то Никарете показалось, что они обнялись и слились в поцелуе.

Никарета и Аспазия быстро переглянулись. В глазах Аспазии был вопрос, и Никарета кивнула, усмехаясь. Однако Аспазия почему-то вздохнула…

– Хорес привел к нам нового смотрителя наказаний, – объявила Никарета. – Его имя – Джудас.

Девушки с любопытством таращились на евнуха. Однако Лавиния вдруг растолкала их и, смерив Джудаса презрительным взглядом, подошла к Хоресу.

– Рада видеть тебя, господин! – воскликнула она, играя глазами. – Я танцевала для гостей на симпосионе у Тритона, помнишь? Ты там был и ты тогда выбрал Тимандру… и был совершенно прав, господин! Она оказалась самой страстной и пылкой из нас! О, если бы ты видел, как эта очаровательная критянка только что обслуживала храмового раба на матиоме по любовному искусству, и если бы ты слышал, как она орала от восторга, прыгая на его фаллосе!

Никогда в жизни не видела Никарета, чтобы лицо у человека помертвело так мгновенно, как это случилось с лицом Хореса Евпатрида!..

Впрочем, он и не взглянул на Лавинию.

– Я был рад служить тебе, госпожа, – сказал Хорес Никарете, потом кивнул на прощанье Джудасу и пошел вниз по ступеням.

Скоро его высокая фигура исчезла за поворотом.

Никарета подняла голову. Тимандры на лестнице не было.

– Джудас… – начала было верховная жрица – и осеклась.

Ей хотелось крикнуть, что прежде, чем наказать привратника, Джудас должен как следует выпороть Лавинию. Да как следует! Чтобы ни сесть, ни лечь не могла!

Однако в самую последнюю минуту Никарета остановила себя.

Ни Хоресу, ни Тимандре она уже не поможет. Зачем попусту уродовать красоту Лавинии? Из нее получится хорошая гетера! Во всяком случае, эта красотка твердо усвоила тот самый урок, который только что преподала всем аулетридам сама Никарета: у гетеры нет права любить! И если Лавиния вовремя напомнила об этом Тимандре, то ей надо спасибо сказать, а не пороть ее. Тимандра же просто глупа с этой своей любовью! Да и он тоже хорош… разве не знает, насколько это глупо – любить женщину, которая принадлежит кому попало?!