Система выкачивания денег при помощи рекламы и выпуска ничего не стоящих «ценных бумаг» сработала прекрасно и жива до сих пор. Ло сбежал в мае 1720 года, и разорение постигло как обманутых им людей, так и начинания, которые он финансировал. Последствия разразившейся катастрофы, естественно, отозвались в Луизиане и были тем более тяжелыми, что миссисипские акции составляли одну из основ гарантии знаменитой системы. Все беды обрушились на колонию, находящуюся тогда на стадии организации.

Первыми жертвами стали несчастные колонисты, собранные в Лориене в количестве более тысячи человек и отправленные почти сразу после краха концессионера с колониальными привилегиями. Корабли привезли их в крепость Билокси, которая в ожидании строительства Нового Орлеана всегда служила портом, временным пристанищем для коменданта и главным пакгаузом. Никто не предвидел такого огромного потока переселенцев, и их появление всех застало врасплох, поскольку, естественно, не было приготовлено жилье, не припасено достаточно продуктов питания и лодок. Прибыв в Билокси и высадившись на берег, эмигранты не знали, куда идти; они сидели под ливнями и под палящим солнцем со своим скудным багажом, усталые после долгого пути. На кораблях, которые их сюда доставили, провизии едва должно было хватить на обратную дорогу, и они ничего не могли оставить своим несчастным пассажирам. Склады администрации колонии были пусты. Людей следовало отправлять дальше к верховьям реки, чтобы распределить по недавно построенным поселкам, но для этого не хватало лодок. В Билокси скопилось множество людей, буквально умирающих с голоду. Их единственным источником питания были устрицы, вылавливаемые при отливах в горьковато-соленых водах устья, и тех, что они находили нанизанными, как четки, на корнях и стеблях водных растений. За короткое время погибло в страшных мучениях около пяти сотен человек. Некоторые нашли убежище у англичан в Каролине, особенно компания швейцарских наемников, прибывшая, чтобы составить местный гарнизон. Смерть, ожесточение, страдание, безнадежность зловеще реяли над несчастной крепостью, которой грозило опустошение, нищета и ее верные спутники — эпидемии.

Когда Билокси стала почти непригодной для обитания, большая часть колонии укрылась в Новом Орлеане. Впрочем, с эвакуацией следовало тем более поторопиться, что крепость не была защищена от периодических разливов реки и очень пострадала от последнего сильнейшего наводнения. Но наводнение 22 сентября 1722 года осложнилось страшным ураганом и приливной волной, проникшей из Мексиканского залива. Океан вышел из берегов, завладел одним махом землями, по которым гуляли опустошительные волны. Незащищенная крепость Билокси была разрушена до основания, и Новый Орлеан очень сильно пострадал.

Билокси восстанавливать не стали, но почти полностью пришлось перестраивать молодую столицу и навсегда обезопасить ее от таких катастроф. Словом, титул столицы не очень соответствовал тому, чем был тогда луизианский город. Как говорят историки, в дождливый сезон это была страшная топь, средоточие лихорадок. Город нуждался во всем: в свежем мясе, хлебе, соли! Консервированные продукты быстро портились под воздействием сырости и вызывали разнообразные болезни, усложняющие и утяжеляющие течение лихорадки. Больница была всегда переполнена больными, но не было медикаментов, белья, постельных принадлежностей!

О! Как далека была эта отвратительная реальность от наглой лжи распространителей облигаций Компании Миссисипи! И сколько несчастных жертв слепой доверчивости погибло после неописуемых страданий.

После таких трудов, несчастий, жертв, после стольких транспортов, привозящих из метрополии толпы растерянных колонистов, во всей Луизиане в 1724 году осело еще только 3700 белых из Европы или Канады и около 1300 черных. Из этих 5000 жителей Новый Орлеан едва насчитывал тысячу. Работали, без сомнения, активно, но без посторонней помощи обойтись не могли, особенно с продовольствием. Управление было налажено отменно, что для нас традиционно, но что касается ресурсов и населения, то с этим было все непрочно и очень сложно.

Только в 1724 году Западной концессии пришел конец. Ей на смену пришла Вест-Индская компания. Монополия для монополии, компания для компании, режим был такой же, и не лучше. Несчастные колонисты находились в плачевном состоянии, и при больших кризисах всегда требовалось вмешательство государства. И оно действительно вмешалось, но чтобы снять коменданта Жана-Батиста Бьенвиля, единственного, кто до настоящего времени мог управлять колонией и сделать из нее то немногое, чем она была, короче, душой Луизианы. Вместо него был назначен капитан Перье, честный и храбрый моряк, единственным недостатком которого было то, что он абсолютно не знал потребности и ресурсы своей территории.

У французов среди краснокожих были как враги, так и друзья, поскольку враги наших союзников неизбежно враждебны нам. Врагами были натчезы и чикачазы[321], друзьями — иллинои[322], арканзасы[323] и тоникасы, уступающие другим в численности, но проявляющие большую симпатию, чем остальные индейские племена. Дикари, легко возбудимые люди, постоянно находились под влиянием англичан, щедро наделяющих оружием, водкой и обещаниями. Вскоре против французов организовался заговор, в который вошли все враждебные племена. Индейцы, с их природной скрытностью, способны обмануть даже профессиональных дипломатов, настолько она непроницаема вплоть до момента осуществления замысла.

Вопреки индейской пословице, утверждающей, что месть — это плод, который надлежит съедать зрелым, поспешность и алчность натчезов заставили их выступить ранее рокового часа, что и спасло французов от полного уничтожения. К сожалению, гарнизон и колонисты форта Розали заплатили за все.

Поголовное уничтожение французов должно было начаться в установленные день и час. Натчезы, мирно собирающиеся вокруг форта и предательски выжидающие момента нападения, увидев прибытие множества кораблей, нагруженных провизией и товарами, не смогли смирить свою жадность при виде таких соблазнительных богатств. 28 ноября 1729 года один из вождей дал преждевременный сигнал, не дожидаясь, пока подойдут племена сообщников. Тотчас из мирных воинов, известных всем жителям форта, с которыми они долгие годы были в дружеских отношениях, натчезы внезапно превратились в свирепых убийц. Они кинулись на несчастных французов, не подозревающих об опасности, убивали их из ружей, топорами, ножами, перерезали им горло, скальпировали, страшно калечили. Эта жестокая бойня длилась едва ли час, но уже было две сотни жертв! Шестьдесят женщин, столько же чернокожих, пятьдесят детей были захвачены в плен, а припасы разграблены, испорчены, разбросаны.

Это вероломное нападение, без сомнения принесшее большие потери, предотвратило всеобщую катастрофу.

Комендант Перье, посредственный администратор, но энергичный и храбрый воин, встал во главе защитников, вооружил всех сильных мужчин, организовал в подвижные отряды, обеспечил оборону Нового Орлеана, привел два корабля в форт Розали, поставил коменданта Лобуа во главе колонистов и солдат регулярной армии, придал им индейские контингенты, на которые можно было положиться, и решительно атаковал натчезов. Комендант Лобуа оказался на высоте своей задачи. Он преследовал по пятам без передышки, без пощады краснокожих бандитов, сжег и разрушил их деревни, убил и обратил в бегство жителей. Получив подкрепление после того, как осторожность и долг повелели ему приостановить наступление, Лобуа вернулся с шестьюстами свежими воинами и закончил кампанию, истребив множество негодяев, взяв и отправив в Санто-Доминго большое количество пленных. Большое Солнце, отец или дядя мадам Дюбуа, был среди них.

Когда в 1731 году оставшиеся в живых взбунтовались снова, против ненадежных соседей были приняты радикальные меры. Их просто истребили.