— Вы не работали на Украине?

— Работал… — Махов всмотрелся в лицо Самсонова… — Я вас тоже узнал. Вы возводили у нас большой сталелитейный корпус?

— Да, да, именно!

— Рад! Рад снова пожать вам руку, Осип Назарович! — поднялся Махов и крепко пожал мягкую, теплую руку Самсонова. — Вы тогда за полгода отгрохали такую махину! Всех изумили! Ведь за полгода!..

— А теперь собираемся махнуть за два месяца корпус, который будет вчетверо больше сталелитейного. Но нужна ваша помощь.

— Тракторы, бульдозеры, людей дадим сколько потребуется. Сами ощущаем нужду, но вам дадим. Танковый корпус для нас — главное! Присылайте инженеров, завтра же начнем работу… А кто будет руководить?

— Поручено лично мне, — вздохнув, сказал Самсонов, не то с гордостью, не то с сожалением.

— А где будем строить? Надо облюбовать место.

— Площадку выбрала комиссия во главе с Парышевым. Я тоже был с ними… Она уже размечена.

— Тогда пойдемте и на месте определим, что и как делать.

— Люблю деловых людей! — вскинул кустистые брови Самсонов и, поднявшись первым, стал застегивать кожанку…

Осмотрев пустующее пространство в глубине огромного заводского двора, поросшее бурьяном и крапивой, загроможденное разным заводским хламом: старыми, заржавевшими, поломанными станками и верстаками, изогнутыми рельсами и балками, стружкой, залитыми известкой, брошенными балками и досками, — они опять вернулись в кабинет.

Самсонов разделся и четким почерком написал, сколько требуется тракторов, бульдозеров, грузовиков, разнорабочих. Махов, внимательно прочтя, сказал твердо:

— Все это будет обеспечено, но у меня к вам серьезная просьба; помогите достроить цех ширпотреба под сборочный цех для моторов.

— А, это тот, мимо которого мы проходили?

— Да, — подтвердил Махов.

— Поможем. Я поручу инженерам…

Махов тут же вызвал Копнова и передал ему заявку Самсонова:

— Составьте телеграмму Парышеву. Надо послать молнией.

— Слушаюсь! — Копнов тотчас вышел…

Тут же попрощался и Самсонов.

Вошла секретарша.

— Сергей Тихонович, извините. К вам настойчиво просятся Смородин и двое североградцев.

— Легки на помине! — усмехнулся Махов. — Пусть войдут.

Смородин, учтиво пропуская их вперед, вошел последним. Он старался казаться спокойным, но на его полном, ухоженном лице выступили красные пятна.

Увидев, что вошедшие сильно взволнованны, Махов сделал вид, что не заметил этого, и спокойно сказал:

— Присаживайтесь, товарищи.

Все трое присели, но никто не начинал разговора. Лосев вытирал платком стриженую потную голову и худющее лицо. Его коллега хмуро смотрел в пол и тихонько-в кулак покашливал.

— Ну, что у вас, товарищи? — примиряющим тоном спросил Махов.

— Да вот не сошлись во мнении с местными товарищами, — глухо сказал Лосев, пряча в карман платок и подавая Махову чертеж с каплями пота на нем. — У нас на Ленинском эту деталь вытачивает любой токарь за четыре часа. А товарищ Смородин поддерживает предложение местных технологов, считает, что технологию обработки детали нужно разукрупнить. Это предложение необоснованное, и мы протестуем.

Махов внимательно рассмотрел чертеж и протянул Копнову:

— Вот, товарищи, нейтральный инженер, который проходил практику на вашем заводе. Давайте спросим, что он скажет… Ответьте, Валентин Дмитриевич, сможет ли здешний токарь средней квалификации обточить эту деталь за четыре часа?

Копнов взглянул на чертеж, отрицательно покачал головой.

— Думаете, не уложится в четыре часа? — спросил Лосев.

— Думаю, что средний токарь у нас вообще не сможет обточить такую деталь. А если и обточит, то лишь после того, как запорет до десятка деталей. Да, да. А о времени вообще говорить не приходится…

Североградцы переглянулись, но не выразили удивления.

— Неужели у вас нема настоящих умельцев? — снова спросил Карпенко.

— Есть и настоящие, но не так много. — Зеленогорцы потупились.

— Послушайте, товарищ Лосев, — все так же спокойно заговорил Махов, — вы не скажете, сколько лет существует ваш завод?

— Кажется, около полутораста лет.

— Вот видите! У вас же потомственные умельцы. Целые династии первейших литейщиков, кузнецов, инструментальщиков, мастеров своего дела, которые переняли искусство и опыт от отцов и дедов. А здесь токарей собирали с бора по сосенке. Заводу-то всего восемь лет. Где же здешним токарям тягаться с вашими? Тут больше половины людей работает на штампах или на освоенных операциях. И, кроме этой операции, ничего не умеют делать.

— Танки же будут делать североградцы! — возразил Лосев. — Они вот-вот приедут.

— Я верю, что североградцы приедут, товарищи. Мы их ждем с нетерпением. Но их мы поставим на сборку, на самые ответственные узлы. А рядовую работу должны делать местные мастера. Даже может случиться и так, что придется ставить мальчишек-фабзайчат.

Лосев и Карпенко взглянули на Махова, как бы спрашивая: «Так как же быть?»

— Я думаю, — продолжал Махов так же спокойно и твердо, — вы теперь понимаете, товарищи, почему Смородин поддержал местных технологов?.. Надо производство сложных деталей разукрупнить. Мы должны обеспечить крупносерийный выпуск.

— Понятно, товарищ Махов, — поднялся Лосев. — Мы снимаем свои претензии.

— Спасибо, товарищи! Я рад, что вы отнеслись с пониманием. Только разукрупнив операции, мы добьемся потока!..

Смородин сидел и слушал, не вмешиваясь, но пятна на его лице постепенно таяли. Когда Махов поднялся, подчеркивая этим, что разговор окончен, его лицо опять дышало спокойствием и энергией.

— Идите, товарищи. Желаю вам успехов! — заключил Махов. — И старайтесь лучше притереться друг к другу.

Глава шестая

В ту самую ночь, когда Татьяна на даче у Клейменовых проснулась от испугавшей ее тишины, в Северограде и пригородах выли сирены, люди разбегались по убежищам.

Поезд из Москвы, в котором ехали рабочие из ремонтного отряда, остановился в лесу, пережидая налет. Пассажирам было приказано покинуть вагоны.

Егор, спрыгнув наземь, не побежал в лес, а остановился у бровки дороги, даже несколько прошел вперед, к паровозу, вслушиваясь в далекую пальбу зениток и в глухие разрывы бомб. Впереди, в мутно-темном небе, на самом его горизонте, были видны блуждающие голубовато-белые лучи прожекторов и похожие на вспыхивающие звезды разрывы снарядов. «Бомбят Североград», — подумал он и еще ближе подошел к паровозу, где стояли машинист с помощником, тоже всматриваясь в далекие разрывы.

— А по-моему, бомбят заводы в Заречье, — сказал машинист. — Видишь, разрывы-то слева от дороги…

Послышался стук поезда со стороны Северограда. Егор поднялся на пригорок, встал под березой. Мощный паровоз тащил длинный состав из платформ, на которых стояли длинные приземистые танки с башнями без пушек.

«Что это? Подбитые, что ли везут?» — подумал Егор и стал напряженно всматриваться. Состав приблизился, и он по хорошо знакомым контурам опознал КВ. Только они стояли не на гусеницах, а прямо на платформах, отчего и казались приземистыми. «Не танки, а корпуса везут, — догадался Егор. — Очевидно, с Малинского завода». Он стал считать платформы и насчитал сорок.

«Неужели наш завод разбомбили и корпуса отправляют на Урал?» — явилась тревожная мысль. Но тут же ее под сомнение поставила другая: «А может, наши не успевают, и часть корпусов отправляют в Зеленогорск? Да, это тоже возможно. Должны же там, на Урале, налаживать производство… А может, и наш и Малинский заводы уже эвакуируют?.. Ведь, судя по сводкам, бои идут на подступах к Северограду».

— Эй, товарищ! Вы что там размечтались? — послышался зычный голос коменданта поезда. — Идите к своему вагону — скоро поедем.

Егор подошел к своему вагону и, никого не увидев, направился в лес, возвышавшийся в десяти шагах. Там, на вырванной взрывом сосне, курили его товарищи, пряча цигарки в рукава.