3. Губернатор переходит на крик

Собрание вел Линдон Бэйн, губернатор штата Мичиган, который получил полномочия курировать следствие по делу Дэйтлона-банкира от трех северных штатов.

Присутствующие знали, что Бэйн вспыльчив, горяч, но лаконичен. Его совещания не длятся дольше получаса, и в этот отрезок времени ему не следует перечить, возражать или прерывать его. Те, кто был обижен, оскорблен, унижен во время очередного всплеска эмоций губернатора, в дальнейшем получали компенсацию в виде персональных звонков и извинений за горячность. Он очень любил выступать с обвинениями на публике, любил тыкать пальцем, называть имена виновников, но всегда забывал о себе и очень боялся нажить себе врагов. Так что, если губернатор называл вас пройдохой от политики и бездарностью, то не стоит огорчаться, он позвонит вам вечером домой и будет полчаса извиняться за несдержанность. Причем все присутствующие на сходке знают об этом, потому что каждый попадал в подобный переплет.

Сегодняшнее совещание Бэйн устраивал в собственном кабинете пентхауза на сороковом этаже. Заложив руки за спину, он расхаживал по кругу в центре кабинета, а приглашенные сидели по трем сторонам на кожаных диванах и креслах.

Губернатора слушали, но не очень внимательно. Он был предсказуем, и все знали, что он скажет. Окружной прокурор Фостер, один из самых влиятельных людей города, курил сигару и ничего не видел за клубами синего дыма, а главное, что никто не видел, что прокурор дремлет с закрытыми глазами.

Мэлвис Бэрроу разглядывал свои холеные ногти и строил планы на вечер. Комиссар Легерт не воспринимал этого выскочку за политика, а за администратора тем более. Он рисовал чертиков в блокноте, которые очень смешили сидящего рядом мэра.

— Мы слишком дорого платим за каждого бандита! Вам не кажется, Бэрроу, что вы расточительны? Сколько людей полегло из-за одного грязного макаронника?! А?

— Это вполне объяснимо, сэр. ФБР работает в режиме пожарной команды. Ни одна операция не готовится заранее, так как противник непредсказуем. Бандиты объявляются в неожиданных местах и районах. К тому же они всегда находятся в более благоприятных условиях и обстановке.

— Вы за кого меня держите, Бэрроу? На Чезаре Кастеллани была устроена засада. Из четырнадцати агентов погибли девять, пока этот ублюдок не был убит. На ферме погибли двенадцать человек, прежде чем взяли Чичелли. Добавим на счет Чичелли и пятерых агентов, погибших в больнице. Вспомним мотель «Атланта», где погибли четыре человека, шесть ранены, а в виде улова взяли двух проституток. Где предел? В итоге за жизнь двух бандитов мы отдали тридцать жизней! Так?

— Тридцать три, сэр, — поправил Легерт.

— Кто еще?

— Местный фермер Ирвин Гровелл был убит агентами, медсестра в больнице, которая вряд ли приняла самостоятельно решение защитить своей грудью федерального агента. И еще один жилец в мотеле, который спускался вниз по лестнице и был принят за гангстера.

— Но мотель брали ваши люди! — поправил Легерта Бэрроу.

— Я не о принадлежности, я о численности, мистер Бэрроу.

— Плевать мне на Гровелла! — заорал губернатор. — Этот старик был сообщником бандитов. Он укрывал опасного преступника и получил то, что заслужил! Не надо мне вешать лапшу на уши, будто позиции гангстеров всегда превосходят позиции агентов. Пример простой. Больница! Бандиты раскидали подразделение ФБР, как котят, сцепили их наручниками, били головой о стену, вышибали им зубы, а под конец устроили фейерверк в банке «Филдинг» и унесли полмиллиона долларов. Новый поворот! На санитарной машине вдвоем взять банк за четыре минуты! Складывается впечатление, что они не банк грабят, а остановились на заправку у бензоколонки.

— Дэйтлон озлоблен потерей своих людей, — подал голос Легерт. — Нам нужен другой метод работы.

— А почему вы не озлоблены, комиссар? Вас надо на коленях умолять, чтобы вы разозлились? Метод может быть только один: беспощадное уничтожение!

Реакции не последовало. Губернатор продолжал вытаптывать ковер. Сделав два круга, он продолжил более мягким тоном.

— Я выпустил из тюрем около трехсот человек на свою ответственность. Всех тех, кто хоть как-то может вывести нас на Дэйтлона, его сообщников и членов шайки. Мы отобрали тех, кто знает их, сидел с ними, пил виски, шлялся по притонам. За содействие им обещана свобода и вознаграждение. Ваша беспомощность и бессилие довели меня до такой акции. Где это видано, чтобы губернатор штата полагался на преступников, видя полную несостоятельность правоохранительных органов?

— Такие эксперименты плохо кончаются, губернатор! — вставил свою шпильку дремлющий прокурор.

— Они не сбегут. Банда в нашем штате. Не думайте, что я пошел на этот отчаянный шаг, не согласовав свои действия с президентом. По его указу к выездным границам штатов Иллинойс, Индиана и Мичиган подтянуты войска. Шестьсот тридцать две дороги поставлены под контроль, озеро Мичиган контролируется усиленными нарядами морской сторожевой службы. Решение утверждено советом президента по безопасности, и Дэйтлон объявлен преступником государства номер один. Даже птица не вылетит за пределы трех названных мною штатов без контроля. Фотографии бандитов и отпечатки их пальцев розданы каждому патрулю. Теперь наша задача сводится к тому, чтобы сузить круг и задушить бандитов. Мы не можем давать им возможность вести дальнейший произвол в стране.

— Но вы дали им большое поле для действий. Три крупнейших штата страны к их услугам. А вы считаете, что нам хватит собственных сил для образования и сжатия кольца? Фантастика!

На выпад Бэрроу Бэйн ответил выпадом.

— Гувер прислал вам в помощь бригаду из двух тысяч агентов! Где они? Как вы их используете?

— Вот они в основном и гибнут. Эти люди не знают нашей обстановки, они плохо ориентируются на местности. Без карты в руках они превращаются в слепых котят. Это не помощь, это обуза, которая превращается в пушечное мясо.

— Не проще ли выставить охрану в банках? — вмешался Легерт. — Нужна хорошая система сигнализации!

— Не проще, комиссар! Мы защищаем интересы граждан, а не их капиталы. Мы обязаны обезвредить и уничтожить бандитов, а не прятаться от них за железными дверями и укреплять решетки. Нам необходимо торопиться. У Дэйтлона на руках денег больше, чем в Национальном банке Вашингтона. Если он заляжет на дно, то мы прогорим. Каждый день охраны границ встает нашему федеральному бюджету в бешеные деньги. Мы не можем терять ни одного дня, ни часа, ни минуты. Если Дэйтлон заглохнет, то это равно тому, что он ушел от нас. Мы не должны защищаться, мы обязаны нападать! Пусть он грабит банки, это значит, что он существует, что он на виду и его можно выловить, накрыть, нащупать, вычислить, установить капкан, ловушку, перекрыть дороги, расстрелять, взорвать наконец! У нас постоянно должна быть цель для обстрела, мы должны его видеть. Круг сужается. Заметив его в Иллинойсе, мы перебросим посты за сутки и замкнем его в штате. В конце концов мы свалим его в яму, где просто-напросто закидаем камнями, если не перебьем поодиночке.

— Утопия! — сонно произнес прокурор.

— Что значит «утопия»?

— Блаженные мечты. Вы считаете, что пограничный кордон, растянутый на сотни миль, легче перебросить, чем Дэйтлону на скоростной машине перескочить из штата в штат? Вы заблокируете Иллинойс, в тот момент как Дэйтлон будет вычищать банк в Индиане. А во-вторых, вы выпустите из-под контроля всех преступников, которых освободили под свою ответственность. Триста человек, вы говорили, если мне память не изменяет. Триста головорезов окажутся в мышеловке! Большой размах для убийства комара! Вы же не знаете сколько у Дэйтлона людей.

— Не имеет значения. Мы знаем костяк! — снизил тон губернатор. — Было шесть основных действующих лиц. Двоих мы убрали, осталось четверо. Когда мы уничтожим остальных, то банда прекратит свое существование. С ней будет покончено. Если у Дэйтлона есть другие подручные, то они ничего из себя не представляют. Они не способны на самостоятельную работу. Мы отрубим головы этой гидре, а части тела найти несложно.