Мне удается каким-то образом отвести свой взгляд от нее. Я хватаю свою рубашку и начинаю застегивать штаны. В это время Лаура не сводит своего взгляда с моих глаз, и я замечаю, что размазал ее косметику на лице.

Ничего больше не будет по-прежнему, начиная с этого момента. Меня только что разрушили. Она сокрушила меня для остальных девушек, Лаура — единственная, и я это понимаю.

— Ну и как вам, кстати? — выкрикивает Сэнди.

Чееерт. Она что, слышала, чем мы тут занимались? Мы, черт побери, крупно облажались.

— Что именно? — я задаю ей встречный вопрос, настолько спокойно, как только могу. Лаура делает шаг вперед и начинает быстро застегивать мои пуговицы на рубашке, в то время пока я застегиваю ее рубашку.

— В смысле, трюфель под номером три! — кричит Сэнди.

Господи Иисусе. Черт бы побрал этот шоколад. Я совершенно забыл про него.

Глаза Лауры поднимаются от моей груди, и мы пристально впиваемся взглядами.

И на ее губах играет та самая улыбка. Вот она, истинная красота. Та, которую я теперь знаю намного лучше. Та, в которой я теперь нуждаюсь больше, чем в чем-либо.

Я смотрю на ее слабое раздражение вокруг рта, оставшееся от моей щетины. Я крепко удерживаю ее подбородок пальцами и затем провожу ими по всей длине ее горла. Неумолимо и решительно. Приподнимаю вопросительно одну бровь с беззвучным вопросом во взгляде: "Ну и?"

Сэнди кричит еще раз:

— Твердая десятка?

Лаура медленно и чувственно прикрывает глаза и, наконец, произносит:

— Да, да, да…!

Конец