От чего б я сейчас не отказался, так это отвести ее в мой домик на пляже, я хотел бы сделать все, чтобы она кричала так сильно, что ее крики доносились бы даже до береговой охраны, чтобы те, в конце концов, пришли к нам в дом проверить все ли у нас в порядке. Это произойдет. Совсем скоро. Но прямо сейчас, у нас все по-другому, между нами все только начинается.

— В следующий раз ты можешь кричать сколько тебе угодно. Но в этот раз тебе необходимо быть тихой. Сможешь сделать это для меня?

Я чувствую, как она сглатывает. Ее киска сжимается вокруг моего члена.

— Можешь? — вновь повторяю я свой вопрос.

— А ты можешь закрыть мне рот ладонью, когда я буду кончать? — говорит Лаура, когда ее рука проскальзывает между нами. — Просто для того, чтобы быть уверенными, что я не издам ни звука?

Ради. Всего. Святого.

— Черт побери, конечно, могу.

Как только она начинает ласкать себя между ног, ее внутренние мышцы сжимаются вокруг моего члена. И я чувствую себя так, словно все напряжение моего тела начинает пронзать мои яйца.

— Иисусе, — шепчу я в темноту комнаты.

Задняя сторона ее ладони прижимается к низу моего живота, когда я толкаюсь в нее сильнее. Лаура издает тихий всхлип. Я так отчаянно хочу поцеловать ее, но я слишком большой, чтобы наваливаться всем моим весом на нее, и я нахожусь над ней на приличном расстоянии, поэтому она просто прижимает свой лоб к моему плечу и начинает издавать еще больше всхлипов. Ее другая рука опускается к моей заднице и крепко стискивает ее. С ее губ срывается хныкающий звук.

Движение ее пальцев на клиторе становится быстрее, и влажный звук, который исходит от соприкосновения ее пальцев и плоти, становится громче — мать вашу, идеальный звук, он даже заглушает наше хриплое дыхание. Ритм меняется. Ее пальцы опускаются к моему члену и обхватывают его, в то время как она прижимается тыльной стороной ладони к своему клитору, тем самым стимулируя себя, сжимая и ослабляя свою хватку на члене, подводя меня к краю удовольствия.

— Какого хрена мы не занимались этим раньше, Томас? Ах, да. Потому что ты джентльмен.

— Больше нет, уже нет.

В то время пока она ласкает свой клитор, я сосредотачиваюсь на ее точке G. Это чертова точка определенно существует. Я знаю, потому что когда головка члена с силой ударяет по ней, Лаура жестко прикусывает мое плечо. Я не двигаюсь в течение нескольких мгновений, чтобы увеличить давление на эту восхитительную точку. Как раз то, что ей нужно.

Когда девушка начинает содрогаться всем телом, и я начинаю трахать ее сильнее. Я вижу, что это начинается с мышц ее живота, это походит на легкую, едва заметную дрожь, затем ее бедра начинают слегка содрогаться.

— Сейчас, — говорит она.

Нежно, рукой я закрываю ее рот, прижимаясь ладонью к этим восхитительным губам. Идеальному лицу. Она оставляет крошечный поцелуй на моей ладони, словно тем самым дает мне разрешение, чтобы я мог действовать с ней жестче, чтобы мог обращаться с ней более грубо. Мог держать ее крепче. Трахать глубже. Подчинять ее своей неумолимой власти. Горячее дыхание вырывается из ее ноздрей, обдавая теплом мою кисть руки, согревая кожу между указательным и большим пальцами. Опять и опять я вколачиваюсь в нее, в то время как она подводит себя все больше и больше к апогею удовольствия. Под своими подушечками пальцев я чувствую ее резкие линии скул и усиливаю свою хватку. Следом склоняю ее голову к плечу и прижимаюсь к ней ближе.

— Ты кончишь для меня, прелесть, прямо сейчас? Или ты хочешь, чтобы нас поймали на том, чем мы сейчас занимаемся?

Она издает крохотный всхлип, и я заглушаю ее крики еще сильнее своей рукой. Ее внутренние мышцы лона так сильно стискивают мой член, что у меня такое ощущение, словно она может прямо сейчас вытолкнуть мой член. Но, черт побери, я не дам этому произойти. Я преодолеваю сопротивление мышц опять и опять, вонзаясь в ее тело.

Через несколько мгновений Лауру поглощает дрожь, которая волной прокатывается по ее телу. И она начинает кончать, когда я сбивчиво и хрипло произношу:

— Вот так. Продолжай так. Дай то, что причитается мне. Прямо-мать-твою-сейчас.

И в этот момент она начинает кричать, Лаура отдается полностью наслаждению, продолжая издавать крики в мою ладонь.

— Шшшш, шшш, шш, — шепчу я ей в ухо, так мягко, как только могу.

Она кивает у моей руки и стонет вновь, подавляя свой крик удовольствия. Ее пальцы кружат в последний раз на клиторе, на этот раз более спокойно. Но я, не смотря на это, продолжаю трахать ее. И это смотрится завораживающе, словно она находиться всецело в моей власти, словно я — тот, кто контролирует ее; тот, кто ответственен за то, что она раскололась на миллион осколков в моих руках. Это, бл*дь, просто ошеломительно красиво. В тот момент, когда она продолжает вздрагивать от стихающего оргазма, издавая едва ощутимые всхлипы, только слегка постанывая в мою ладонь, я говорю ей:

— Это, черт возьми, хорошо, что я уже нахожусь на коленях. Я еще никогда не испытал ничего подобного.

Я убираю руку от ее рта, и она утыкается головой в мою грудь.

— Я кричала?

— А ты не помнишь?

Я чувствую, как она отрицательно качает головой.

— Словно провал в памяти. Я как будто унеслась в другую вселенную.

Мне, бл*дь. просто необходима эта женщина. Навсегда.

— Ага, ты пыталась кричать.

— Но ты остановил меня?

— Черт, да, именно это я и сделал.

С ее губ срывается мягкий, хриплый смех, который я просто обожаю, ее бедра слегка вздрагивают у моих. Лаура проводит пальцами по моей шее, затем чуть сильнее впивается в кожу ногтями и проводит ими по спине.

— Теперь твоя очередь.

Я неспешно толкаюсь в нее, ощущая, как влажное желание обильно покрывает ее киску и мой член.

— И не будьте застенчивы в своем освобождении, мистер Раскин, — говорит она, ее дерзкие слова прорезают тьму, которая поглотила нас. — Я смогу справиться с этим.

Черт побери. Я трахаю ее так сильно, что мои яйца практически болят, а бедра горят. Мой член пульсирует, и все, о чем я могу думать, так это только: "Как кто-то может быть настолько идеальным?"

Прежде, чем начинает нарастать оргазм, я сжимаю свою руку вокруг ее шеи, потому как она не может видеть меня, но должна чувствовать, что я абсолютно, мать ее, серьезен.

— Если ты мне позволишь сделать это хоть раз, я уже никогда не смогу остановиться. Никогда. Если ты мне позволишь кончить внутрь себя, я, бл*дь, просто буду уничтожен для других девушек.

Толчок. Дрожь. Резкий толчок еще глубже. И ожидание.

Потому как она все еще не ответила.

Бл*дь.

— Только скажи мне, и я выйду...

— Не смей, Томас. Слышишь меня, не смей.

Ну что ж… так тому и быть. Толкаясь еще в ее податливое тело, я кончаю в нее, наполняя ее всеми прошедшими месяцами нужды и фантазий о ее теле.

Мой оргазм накрывает меня тремя мощными волнами, когда я впечатываюсь в нее, она прижимается своими губами к моему уху и издает тот самый великолепный звук, как когда я задеваю головкой члена ту самую точку удовольствия внутри нее.

Черт побери.

Я понимаю, что жил ради этого сладкого звука. Каждый цент, который был потрачен на научные изобретения идеального по своему составу шоколада, был ради одного этого звука.

Ради этого.

Ради этого стона блаженства, ради ее тихого: «Да, да, да...»

Свет вновь загорается, и бросаю свой первый взгляд на ее обнаженную фигуру. Лаура начинает возиться со своей одеждой, я же замираю на месте, не в силах сделать какое-либо движение. Она совершенство. Пошли нахрен фантазии. Это женщина и есть ожившая фантазия.

— Теперь не займет много времени, чтобы, наконец, замки разблокировали, — громко говорит Сэнди с противоположной стороны двери. Лаура торопливыми движениями натягивает свои трусики и колготки — мучительный стриптиз только в обратной последовательности. Она опускает свою твидовую юбку, разглаживает подкладку с обратной стороны.