Что ему было известно? Как вести огонь из полевых орудий. Из трехдюймовок и шестидюймовок периода гражданской войны. Картина ясная и понятная. А разоблаченный враг Тухачевский насаждал в нашей армии чужие нравы, развивал артиллерию противотанковую. Какие-то пукалки: ни грохота, ни воронки, ни стрельбы на дальние расстояния. Ослабить хотел нас Тухачевский-то… Такова были примитивная логика малограмотного Кулика. А поскольку этот свежеиспеченный маршал «заворачивал» у нас всей артиллерией, он и «наворотил» столько, что едва разобрались потом. В частности, почти полностью прекратил выпуск противотанковых орудий, заменяя их привычными полевыми орудиями. Расформировал многие противотанковые артиллерийские части. «Исправил», в общем вред, нанесенный Тухачевским. Вот и вступили мы в сражение с бронированными армадами гитлеровцев, почти не имея противотанковой артиллерии. Ее пришлось срочно, с огромными трудностями воссоздавать в ходе войны.

Давно замечено, что многие генералы, выросшие в мирное время, оказываются непригодными в боевой обстановке. В дни мира на генеральские должности выходят чаще всего не самые лучшие, не самые достойные (их самобытность, оригинальность обычно не укладываются в формальные рамки), а либо те, кто имеет какую-нибудь тянущую «руку», либо середняки, добросовестные исполнители, с которыми удобно работать начальству. А уж при репрессиях выдвижение вообще шло по принципу «преданности», либо по «чистым» анкетам. Но беспощадная война быстро содрала мундиры с тех, кто позаимствовал их с чужого плеча. Сталин послал маршала Кулика на запад, разобраться в обстановке, координировать действия наших войск под Минском, создать там линию фронта. Будто Кулик знал, как это сделать. Будто достаточно отдать приказ — и все свершится само собой. С таким же успехом можно было человека, едва знакомого с нотами, поставить дирижером симфонического оркестра.

Кулик не просто растерялся в сложной обстановке, но и в полном смысле слова потерялся, пропал, исчез. Может, попал в плен? Только этого нам еще не хватало: маршал, которому все известно о нашей артиллерии, в руках врага в первые же дни войны!

К счастью, до этого не дошло. Кулик бродил где-то с утратившими связь и ориентировку частями, но не сделал даже попытки организовать, сплотить их, повести за собой. Больше того, бросив маршальский мундир, он облачился в какой-то зипун, в лапти и таким "бравым воякой" доплелся наконец до наших сражающихся войск.

Не думаю, что Кулик особенно выделялся в худшую сторону среди многочисленных скороспелых выдвиженцев того времени. Просто пост у него был выше, а потому и просчеты, ошибки, благоглупости заметней. А в сумме бесталанность и беспомощность всей этой массы военных выдвиженцев поставила нашу страну на грань военной катастрофы.

Очень горько мне было видеть, как слабеет Красная Армия, теряя лучшие кадры, теоретиков и практиков, как отвлекается от боевой подготовки внутренняя борьба, чистки и проработки, как падает ее технический и организационный уровень. Наша армия, еще недавно столь мощная, остановилась в своем развитии, откатилась назад, перестала быть кадровой в широком понимании этого слова. Случайно собранные под знамена люди, одетые в форму и чуть-чуть обученные — это еще не Вооруженные Силы! Зато полностью, неделимо укрепился в армии авторитет Сталина и его ближайших военных помощников — Ворошилова и Буденного. Это Иосиф Виссарионович считал главным. Наверстать упущенное по военной линии он намеревался в ближайшие пять-шесть лет, для чего разрабатывалась соответствующая программа. Но слишком велики были утраты. Да и враг не дремал, прекрасно понимая, что сражаться с нами надобно как можно скорее, пока мы не оправились от внутренних потрясений. К Гитлеру можно относиться как угодно, только не надо считать его дураком. Шансов, которые казались ему надежными, он не упускал.

Да, мы были очень ослаблены. Армия и флот лишились примерно 43 тысяч командиров, арестованных или уволенных со службы по политическим мотивам (значительная часть их, правда, вскоре будет возвращена в строй). Читатель, конечно, вправе усомниться в точности, в объективности моих суждений. Я и сам не отрицаю того, что не могу быть абсолютно беспристрастным. И отнюдь не претендую на полную истину. Лучше всего в этом случае привлечь документ, который без всяких комментариев говорит сам за себя.

Итак: во время гражданской войны на Кавказе отличился брат В. В. Куйбышева — Н. В. Куйбышев. Насколько я знаю, он умело командовал дивизией, освобождал родные края Иосифа Виссарионовича, был на виду, а главное пользовался большим уважением местного населения. В Грузии его считали своим человеком, он чуть ли ни всю свою военную службу провел в тех местах, выдвинулся на высокий пост командующего Закавказским военным округом. Позволю себе привести здесь стенограмму заседания Военного совета при Наркоме обороны СССР (21–27 ноября 1937 года), высказывания комкора Н. В. Куйбышева и его оппонентов. Цитирую:

"Тов. Куйбышев: Подытоживая результаты инспекторских смотров, окружных учений, военный совет округа оценил поенную подготовку войск ЗакВО как стоящую на неудовлетворительном уровне. Основная причина того, что мы не изжили всех эти недостатков, заключается в том, что у нас округ был обескровлен очень сильно.

Тов. Ворошилов: Не больше, чем у других.

Тов. Куйбышев: А вот я вам приведу факты. На сегодня у нас тремя дивизиями командуют капитаны, но дело не в звании, а дело в том, товарищ народный комиссар, что, скажем, Армянской дивизией командует капитан, который до этого не командовал не только полком, но и батальоном, он командовал только батареей.

Тов. Ворошилов: Зачем же вы его поставили?

Тов. Куйбышев: Почему мы его назначили? Я заверяю, товарищ народный комиссар, что лучшего мы не нашли. У нас командует Азербайджанской дивизией майор. Он до этого времени не командовал ни полком, ни батальоном и в течение шести последних лет являлся преподавателем военного училища (смех).

Голос с места: Куда же девались командиры?

Тов. Куйбышев: Все остальные переведены в ведомство Нарковнудела без занятия определенных должностей. Я думаю, что это не их беда, что они не имеют опыта. Откуда может быть хорошим командиром Грузинской дивизии Дзабахидзе, который до этого в течение двух лет командовал только ротой и больше никакого командного стажа не имеет.

Тов. Буденный: За год можно подучить.

Тов. Ворошилов: Семен Михайлович считает, что если ротой умеет хорошо командовать, то и армией сможет.

Ирония звучит в реплике Климента Ефремовича?! Или тонкое чувство юмора, связанное с «отправкой» опытных командиров в ведомство НКВД "без занятия определенных должностей"?! Не знаю… Остается добавить только одно: сам комкор Куйбышев, осмелившийся оспаривать мнение начальства, был вскоре репрессирован и тоже оказался "без должности" в названном выше ведомстве. Где и обрел свой конец.

Справедливость требует, впрочем, сказать, что падение уровня боеготовности наших вооруженных сил объясняется не только репрессиями. Великая война приближалась, очаги ее уже пылали на Западе и на Востоке. Обстановка заставила быстро увеличивать количество наших войск, привлекая на службу людей, совершенно необученных. За несколько лет численность возросла в три раза. Рядовых можно было найти, младших командиров можно было подготовить, но где взять командиров среднего и высшего звена?! Вдвое увеличилось количество военно-учебных заведений, но это был задел на будущее, а пока нехватка военных руководителей была огромной. В 1938 году некомплекг командных кадров составлял 45 тысяч человек. К январю 1940 года цифра возросла до 60 тысяч. И это при том, что в войска возвратились 13 тысяч репрессированных. Положение было сложнейшее.

10

В июле-августе 1938 года советские войска после долгого перерыва столкнулись с кадровыми войсками другого государства. На самом краю русской земли, возле озера Хасан, японцы попытались захватить две господствующие сопки: Безымянную и Заозерную. Как известно, попытка эта окончилась для самураев полным провалом, их основательно щелкнули по носу. Однако конфликт был слишком локален и скоротечен, чтобы можно было сделать обобщающие выводы о боеспособности нашей и японской армий. Сталин вообще не придал этому событию существенного военного значения, использовал его только в политических целях, для внешней и внутренней пропаганды. Иосиф Виссарионович отдавал себе отчет в том, что на Дальнем Востоке образовался один из узлов долговременного напряжения между нами, быстро развивавшейся Японией и огромным по населению Китаем. И все же, извините за тавтологию, Дальний Восток был далековат для Сталина, освоившего Восточную Сибирь (благодаря ссылкам) лишь до Прибайкалья. Он был человеком запада, человеком Европы. А она тогда тоже требовала напряженного внимания, Гитлер уже протянул ляпы к Австрии, Чехословакии, Испании. Шла грандиозная игра, и Сталин, естественно, был озабочен, как извлечь в ней выгоду. Он думал о возвращении наших утраченных западных территорий, желательно мирным путем. А военные конфликты — это для Ворошилова, которого в ту пору Иосиф Виссарионович считал надежным полководцем. В связи с этим напомню одно из удивительных свойств Сталина. Он назначал человека на должность и проникался уверенностью: если этот человек занимает должность Наркома, значит, он самый большой знаток в своей отрасли. Как-то не всегда улавливал Иосиф Виссарионович, что не место красит человека.