В эти же дни Л. М. Галлер контролировал, как идет дело с подготовкой к строительству боевых катеров на заводах Наркомата речного флота, проталкивал эшелоны с двумя тысячами мин к Ленинграду, готовил наркому материалы для беседы с контр-адмиралом Дж. Майлсом, главой прибывшей в Москву британской военной миссии. У нового союзника, полагал Галлер, нужно просить помощь поставками аппаратуры для измерений магнитных полей кораблей, электромагнитных тралов, гидролокаторов.
Словом, трудно нарисовать хотя бы приблизительную картину всего того, что делал в первые недели войны замнаркома по кораблестроению и вооружению. Тем более что 24 июня в Ленинград, а затем в Таллинн спешно выехал начальник ГМШ И. С. Исаков. В Москву он вернулся лишь через четыре месяца, 25 октября. Вначале Исаков был представителем наркома на КБФ, а в начале сентября Ставка назначила его заместителем главкома Северо-Западного направления по морской части. За начальника Главного морского штаба все это время оставался его заместитель В. А. Алафузов, но он нуждался в помощи — особенно во взаимоотношениях с Генштабом. Нужно было также принимать решения по кругу вопросов, которыми ведал Исаков как первый замнаркома. Конечно, все это легло на Галлера. И в отсутствие в Москве наркома — Кузнецов выезжал в Ленинград, на Север под приказами, телеграммами появлялась подпись Льва Михайловича: «за наркома, Галлер».
Только исключительная работоспособность Галлера, о которой вспоминает Н. Г, Кузнецов[252], поразительная память и не менее поразительная эрудиция позволяли ему справляться с все растущим объемом работы. Надо сказать, что Галлер в те дни работал в условиях быстроменяющейся, зачастую непредсказуемой обстановки. Два главных тогда центра военного кораблестроения — Ленинград и Николаев очень скоро свернули работу на своих заводах. Николаев захватили гитлеровцы, с трудом удалось отбуксировать в порты Кавказа корпуса недостроенных кораблей. Корабли, находившиеся на стапелях, пришлось взорвать. А Ленинград оказался в блокаде. Но прежде чем прервались связи города со страной, Галлер, обеспечивая выполнение постановления ГКО, организовал переброску из Ленинграда на Север по Беломорско-Балтийскому каналу 8 подводных лодок — 6 больших типа «К» и «Л» и 2 средних типа «С». Этим был существенно — более чем в полтора раза увеличен состав подводных сил Северного флота, так как к началу войны здесь находились лишь 15 подводных лодок. К концу 1941 года на Волге были сосредоточены 34 недостроенные подводные лодки. Их вводили в строй на тыловых судостроительных заводах. На Каспийское море перешли для проведения приемо-сдаточных испытаний 4 лодки типа «С» и одна типа «М». Лодки-«малютки» в дальнейшем доставляли на флоты по железной дороге, средние лодки переводили на Северный флот в доках но водным системам. Часть оставшихся в Ленинграде недостроенных подводных кораблей удалось ввести в строй к концу 1941 года, другие — к началу кампании 1943 и 1944 годов[253].
Целеустремленная организационная работа замнаркома Л. М. Галлера и Управления кораблестроения ВМФ позволила обеспечить вступление в строй до начала 1942 года 25 подводных лодок[254].
Не менее важную работу провел Л. М. Галлер по пополнению флотов боевыми катерами. В первые же дни войны он принял капитана 2 ранга Б. В. Никитина, проводившего на Черном море испытания нового торпедного катера дальнего действия типа «СМ-3» (с металлическим корпусом). Как вспоминает Б. В. Никитин, адмирал Галлер приказал ему прибыть в Ленинград и организовать отправку на Северный флот опытовых торпедных катеров типа «Д-3», тоже дальнего действия, обладавших большей мореходностью, чем катера типа «Г-5». В начале августа железнодорожный эшелон доставил на Север пять торпедных катеров. Образованный из них отряд стал первым подразделением торпедных катеров Северного флота[255]. Пополнение отряд получил лишь в мapтe 1943 года: это были построенные на одном из заводов четыре торпедных катера типа «Д-3» и два полученных по ленд-лизу американских типа «Хиггинс». А в Ленинграде, уже отрезанном от Большой земли, на заводе, директором которого был энтузиаст деревянного катеростроения Е. Я. Локшин, к концу августа передали флоту еще несколько катеров типа «Д-3» и малых охотников за подводными лодками типа «МО-4», главным конструктором которых был Л. Л. Ермаш. Это удалось сделать благодаря тому, что Л. М. Галлер своевременно направил в Ленинград моторы и спаренные авиационные пулеметы. Эшелон с этим очень нужным грузом успел пройти станцию Мга незадолго до того, как гитлеровцы перерезали железную дорогу.
Несколько катеров, доставленных из Ленинграда, не могли, конечно, удовлетворить потребности флотов. И Галлер приказал начальнику Управления кораблестроения ВМФ Н. В. Исаченкову послать Б. В. Никитина вначале на Каспий, чтобы ускорить приемку в Баку БО — больших охотников за подводными лодками, а затем на заводы, на которых развертывалось строительство боевых катеров различного назначения. Приемка больших охотников завершилась в декабре. Уже в новом году Б. В. Никитин проверил, как строятся торпедные катера «Д-3» и «Г-5», броневые катера и малые охотники, принял участие в испытаниях бронекатеров с реактивными установками для снарядов РС-30 и РС-82. Вскоре катера с «катюшами» вошли в состав Волжской флотилии и Черноморского флота.
Несмотря на напряженную работу по кругу своих непосредственных обязанностей, Галлер внимательно следил за обстановкой на фронтах. Последние данные но оперативной обстановке ему иногда удавалось узнавать, когда по делам оказывался в Генштабе. К Б. М. Шапошникову, вновь назначенному с 1 августа начальником Генштаба, он зашел лишь однажды. Говорили, что маршал очень много работает, несмотря на болезнь. В кабинете у него кислородная подушка…
Все, что Галлеру становилось известно о положении на фронте, свидетельствовало о продолжающемся наступлении вермахта.
В сентябре тяжелое положение сложилось под Ленинградом. Гитлеровцы непрерывно штурмовали блокированный с суши город. Авиация врага пыталась уничтожить крупные артиллерийские корабли. Тяжелейшие повреждения 23 сентября получил при попадании крупнокалиберной авиабомбы линкор «Марат», был поврежден и линкор «Октябрьская революция».
Вскоре стала прифронтовым городом и Москва. 30 сентября вермахт начал операцию «Тайфун», имевшую целью взятие Москвы. В оперативной сводке за 6 октября Галлер прочитал об оставлении Юхнова. Он раскрыл атлас, лежавший в кабинете на столе: от Юхнова через Малоярославец открывался путь на Москву. Но это и означало, что наши армии в районе Вязьмы уже в тылу у немцев. Окружены? И Галлер подумал о судьбе Особой артиллерийской группы ВМФ — двух дивизионов морской артиллерии, орудия которых недавно были установлены на рубеже обороны к западу от Вязьмы. Лишь одна батарея из восьми имела механическую тягу. Морские стотридцатки остальных батарей не отведешь на новые позиции…
На улицах Москвы строили огневые точки, в сводках замелькали названия подмосковных городов — Можайск, Волоколамск, Малоярославец. 11 октября нарком пригласил к себе Галлера. «Лев Михайлович, получено указание ГКО эвакуировать наш наркомат в Куйбышев и Ульяновск. Из Москвы выезжают все управления, Главный морской штаб. Вы остаетесь, возглавите оперативную группу наркомата. Возьмете на себя руководство флотами, связь с Генштабом. К вам будут поступать все указания и запросы ГКО. Подберите себе состав группы…» — приказал нарком.
В. А. Алафузов в 50-е годы вспоминал: приказание вылететь в Куйбышев, чтобы наладить связь с флотами и организовать работу ГМШ и управлений на новом месте, нарком отдавал ему в присутствии Галлера. Лев Михайлович, как всегда, был сдержан и подтянут, идеально выбрит, из-под стоячего воротника кителя белели уголки накрахмаленного подворотничка. Галлер подробно объяснял Алафузову, что сделано подчиненными ему связистами для связи из Куйбышева и Ульяновска по радио и проводам с флотами. Еще в июле при активном участии сотрудников Научно-исследовательского морского института связи были начаты работы по оборудованию резервного приемопередающего и телеграфного центра ВМФ на борту сетевого заградителя «Исеть». Теперь «Исеть» перейдет в Куйбышев. Начальником узла связи назначен сотрудник института, талантливый инженер В. К. Адамский, на него можно положиться. Нет сомнений, что он обеспечит связь с Ленинградом, Полярным и Севастополем в последней декаде октября.