На улицах военных не было. Дон Кихот и Санчо Панса беспрепятственно двигались к цели. Утро было прекрасное, солнечное, настроение – великолепное. Прохожие доброжелательны. Встречные женщины – улыбчивы и красивы.

Визг тормозов комендантского газика вывел меня из состояния рассеянной созерцательности и с размаху шлепнул на асфальт военной действительности.

– Лейтенант, подойдите ко мне, – не совсем по-уставному обратился ко мне симпатичный капитан, высунувшись в приоткрытую дверцу автомобиля.

– Капитан Боязный. Помощник военного коменданта гарнизона.

– Лейтенант Иванов, – представился Дон Кихот.

Россинант, взбрыкнув тощим задом, ускакал вдаль.

– Ваши документы!

– Пожалуйста.

Капитан, даже не раскрыв удостоверения личности, ничего не объясняя, положил документы в карман. (

– За удостоверением прибудете в комендатуру в 16 часов. Идите.

Я, приученный решения принимать оперативно, поставил ногу под колесо автомобиля и, обратив на это внимание Боязного, спросил:

– Мне хотелось бы знать, за что у меня забрали документы? Это раз. Второе. Я иду по приказанию командира за получением материальных ценностей. Отсутствие удостоверения личности исключает возможность выполнения данного мне распоряжения. Третье. Без документа я не уйду.

– Ясно. Садитесь в машину. В комендатуре вам все объяснят.

Спорить о вкусах с комендантской службой желания не возникло. На флоте эта мысль сформулирована кратко: “Против лома нет приема ”.

Боязный, доставив меня и Кобеца в комендатуру, моментально испарился. Черномор улетел на добычу. За барьером, отгораживающим незадачливых посетителей от дежурных по комендатуре, сидел майор. Огромный живот его и тройной подбородок свидетельствовали о родстве с изображениями счастливого человека, продающегося на рынках Индии в виде статуэток.

– Товарищ майор! – обратился я к счастливчику, – прошу объяснить причину моего задержания.

Медленно повернувшись, глядя в пространство, привычный ко всему Слон равнодушно фыркнул на Моську:

– Вы должны знать, – прогнусавил он, – что приказ командующего запрещает находиться в городе в дни занятий по специальности до 14 часов.

– Но я не знаю этого приказа, да и в городе находился не по своей воле.

Все. Слон отключился. И если С.Я. Маршак утверждает, что “Только слон не хочет спать”, то он дает животному неполную характеристику: слон еще и говорить не хочет. С Моськой.

Однако, ядовитый нрав, милого песика не дремал.

– Товарищ майор, – обратился я, – разрешите вопрос!

– Ну!

– Вы случайно не можете мне ответить, почему в комендатуре портреты руководителей государства запылены и засижены мухами?

С резвостью мангусты Слон вскочил, ошалело уставившись на лейтенанта, чувствующего молчаливую поддержку задержанных по той же причине офицеров.

– Дежурный! – рявкнул майор, – отпустите эту борзотень! (Вот это эффект!)

– Но я же не имею права до 14 часов быть в городе!?

– Вы что, на гауптвахту захотели?

– Никак нет. (О вкусах не спорят.)

– В таком случае, марш на корабль!

– Есть.

Медикаменты были получены на следующий день.

Час пробил. На корабль прибыл адмирал флота, заместитель главнокомандующего Смирнов, начальник политического управления адмирал Гришанов, группа адмиралов и офицеров Главного штаба ВМФ и штаба флота. Командиры боевых частей на правах гостеприимных хозяев уступили свои каюты именитым гостям. Корабельные коки заработали с утроенной энергией. На столах вместо камбалы в томатном соусе появилась ветчина, шпроты и сервелат. Гости устроены с возможным комфортом. Однако, на бытовые удобства внимания никто не обращал. Люди прибыли работать. На износ. Не считаясь со временем года, временем суток и часовыми поясами, забывая про сон и обеденные перерывы, о родных и близких. С момента объявления тревоги на корабле и до окончания учений люди будут работать. Крейсер, подняв флаг руководителя учений, отныне превращался в мозг, центр регуляции сложнейших механизмов флотского организма.

На огромных просторах Тихого океана начиналось грандиознейшее по объему морское сражение. Противник условный. Но методики оценки действий противостоящих друг другу условностей объективны и точны. Условностей быть не может. Они исключены.

Ночью, обязательно ночью, все рода сил флота одномоментно примут сигнал. Связисты, приняв и расшифровав его, доложат значение его командирам кораблей и частей. Командиры вынут из сейфов пакеты и, в присутствии посредников, взломают сургучные печати на них. Все! Воля и знания командира отныне подчинены только одному: как можно точнее и лучше выполнить указания, содержащиеся в лаконичных строках вытащенной из пакета вводной. Взревут, разрывая мирную тишину, тысячи колоколов громкого боя, срывая с постелей десятки тысяч людей. Люди, “всегда готовые выступить на защиту своей Родины – Союза Советских Социалистических Республик” (военная присяга), разбудят своей волей, призовут к жизни сотни тысяч механизмов и приборов. Миллионы сигнальных лампочек зажгутся в недрах электронных систем, помогая человеку точно выполнить одну-единственную команду: “Корабль к бою и походу подготовить!”

Подводные лодки, поглощая тысячи тонн воды, уйдут на глубину, чтобы оттуда в точное время и в точно заданном районе поразить точно заданные цели. И совершенно не имеет значения, где и какую цель приказано будет поразить. Из-под теплых вод Южно-Китайского моря ракета, выпустив облако дыма и пара, с грохотом и ревом улетит к заданной точке холодного Ледовитого океана.

Малые ракетные корабли, тральщики, сторожевые корабли, большие и малые противолодочные, ракетные, артиллерийские и тяжелые авианесущие крейсеры по точно заданным маршрутам, устремятся в точно заданные координатные точки океана.

Малые, средние и большие десантные корабли, поглотив в свои чрева батальоны морской пехоты вместе со сложнейшими машинами, оружием и техникой устремятся к точно заданным участкам побережья. Десант. Стремительный и беспощадный.

Авиация, далеко оставив за собой звук собственных турбин, “отработает” точно заданные цели, проведет разведку, обнаружит лодки, надводные корабли, прикроет своих моряков с воздуха.

Суда обеспечения повезут в район боевых действий тысячи тонн мазута, дизельного топлива, воды, медикаментов и хлеба.

“Мозговой трест” на флагмане, постоянно анализируя мгновенно меняющуюся обстановку на ТВД (театре военных действий), выдаст “предложения в решение командира”.

Работа десятков тысяч людей, сотен тысяч механизмов будет сконцентрирована в единственном слове: “Приказываю”. Можно быть абсолютно уверенным в том, что никакой руководитель даже самого крупного министерства – никогда не принимает решения в столь сжатые сроки. Никогда ни одно его решение не включает в себя такое огромное количество составляющих. Привычный к монотонному жужжанию министерских кондиционеров, он никогда не смог бы сосредоточиться в условиях мгновенно и ежесекундно меняющейся обстановки морского сражения. Это все под силу только моряку. Военному моряку, имеющему огромный опыт, знания и железные нервы.

Крейсер “Дмитрий Пожарский” дремал. Ласковые волны Золотого Рога нежно прощались со своим любимцем. Полная светомаскировка оставила для гуляющих по набережной влюбленных только темный стройный силуэт на фоне озаренного огнями мыса Эгершельд. Порывы по-осеннему прохладного ветра сдували с мачт и надстроек усталость и несуществующую пыль. Рядом, стоящие у пирса боевые товарищи, нетерпеливо подрагивали кожей бортов, готовы по первому сигналу своего флагмана ринуться в бой. Тишина плотным слоем легла на живые организмы из брони и стали. Томительное ожидание сигнала вызывало раздражение и порождало бессонницу. Офицеры были на боевых постах, в тысячный раз проверяя электронные блоки, микросхемы, работу индикаторов и вахтенных дежурной смены.

В древнем Китае существовала страшнейшая пытка. Допрашиваемому выбривали до блеска голову, сажали его в кресло, исключая даже малейшую возможность изменить пространственное положение. Затем на голову – в одну и ту же точку – начинали падать капли воды. Шестьдесят капель в минуту. Под звук метронома. Сначала удары капель никаких болевых ощущений не вызывают. Постепенно легкое раздражение кожи сменяется болью. Капли продолжают падать. Неумолимо. Боль захватывает все большие участки кожи, проникает в череп, захватывает мозг. Постепенно разливается по всему телу. Идет процесс накопления раздражений, суммирование их, когда каждый последующий удар капли воды воспринимается организмом, как удар тяжелой кувалды. Наступает мучительная смерть.