Снова раздался звонок в дверь.

Она нащупала ногами туфли, пригладила волосы, прошла в холл и отворила дверь. На нее внимательно смотрели заботливые серые глаза Джефа. Взгляд проникал в душу и заполнял холодную пустоту.

– Как ты, Катрин?

– Входи, Джеф, – кивнула хозяйка.

– Ты давно уже дома?

– Довольно давно. – Катрин закрыла дверь и обвела рукой гостиную. – Только… это как будто не мой дом. – Она заглянула Джефу в глаза, надеясь получить объяснение. – Скажи, какая я была?

– В день свадьбы ты, казалось, была полна любовью и радостью. Искрилась счастьем и ожиданием прекрасного. Ты была… – его голос стал мягче и глубже, – самой желанной женщиной на свете.

– Ты присутствовал на моей свадьбе?

– Да. – Он горько усмехнулся. – Именно тогда я увидел тебя впервые.

– А какой же я стала потом?

– Тихой, углубленной в себя, отстраненной… Ты никому не улыбалась… кроме Рона. А после его смерти… и вовсе перестала замечать окружающих. Замкнулась в себе и своем одиночестве. Люди заговаривали с тобой, но ты не отвечала. Я даже не уверен, что ты слышала их слова. Точно так же поступала и со мной.

– Почему ты терпел это?

– Потому что мне было больно видеть погасшую свечу… Поникший цветок, который так и не успел до конца распуститься.

Катрин передернула плечами.

– Мне плохо здесь, – взмолилась она. – Этот дом… в нем нет жизни. Это не мой дом, Джеф. Может, раньше я любила его, но теперь не хочу.

– А чего бы тебе хотелось? – тихо спросил он.

Она подошла ближе, положила руки гостю на грудь, взглянула ему в глаза– понимающие, полные заботы.

– Джеф, забери меня отсюда.

Он обнял ее, привлек к себе и просто сказал:

– Хорошо.

Женщина опустила голову ему на плечо, ощущая удивительную странную силу этого ставшего необходимым ей человека. Она чувствовала, как поднимается и опускается его грудь, теплое дыхание касалось ее волос. Неважно, куда Томпсон повезет ее. Просто очень хотелось, чтобы свеча снова разгорелась, а цветок наконец распустился. И ей нужно, чтобы рядом был надежный, заботливый мужчина, который верит в нее и вселяет надежду на то, что все в конце концов будет хорошо. Сейчас важно не столько вспомнить Джефа в прошлом, сколько привыкнуть к нему нынешнему. Пусть прошлое нашептывает недобрые слова. Нельзя поддаваться этому наговору, если видишь перед собой участливого друга, проверенного в беде.

Джеф привез ее к себе. Едва переступив порог гостиной, Катрин поняла, что очутилась в другом мире, совсем не похожем на тот, в котором раньше жила сама.

Этот новый мир был теплый, приветливый, земной. Под ногами ковер светло-медового цвета; большие мягкие диваны обиты пестрой тканью: на фоне зеленых и оранжевых пятен резвятся обезьянки; изумительно инкрустированный кофейный стол сразу же привлекал взгляд красотой, а на маленьком передвижном столике стоял телевизор. В небольшой нише помещалась стереосистема и полка с магнитофонными записями. Вдоль стены тянулись стеллажи с внушительным собранием напитков. Мебель в основном дубовая с медной отделкой. Стулья мягкие, обитые светло-коричневой кожей.

Перед огромными – от пола до потолка – окнами стоял круглый стол на резных ножках со стеклянным верхом и четыре глубоких кресла с мягкими подушками. Рядом кухня с дубовыми буфетами и полом из полированного гранита. Кухню от столовой отделяла решетка – по ней спускались вниз длинные листья роскошного декоративного папоротника.

Катрин не переставала удивляться тому новому, что открыла сейчас в Джефе. Значит, человек любит комфорт с оттенком экзотики, любит получать удовольствие от окружающих вещей. Кроме того, очень аккуратен – в доме для всего есть свое место. Всюду порядок, но не безжизненный, не больничный, а теплый и уютный. Дом с большой буквы. Отражение своего хозяина. Женщина чувствовала себя едва ли не счастливой избранницей, ведь ее допустили в святая святых этого человека.

– Я бывала тут раньше? – спросила она.

– Нет. Ты у меня впервые, – ответил он тихо, и по его голосу можно было понять, как много для него значит ее появление здесь. Долгие годы ждал этого – и наконец дождался.

Сердце Катрин сжалось: Господи, через что она заставила его пройти – правда, сама того не сознавая. Она обернулась к нему. Джеф уже поставил чемодан в коридоре и теперь внимательно наблюдал за ней. Гостья улыбнулась – какое счастье быть здесь, в этом замечательном доме!

– Почему же я раньше не приходила к тебе? Я что, отказывалась от приглашений?

Он покачал головой:

– Нет. Просто я тебя никогда не приглашал.

Его слова еще раз подтвердили, что сейчас им сделан решительный шаг. Привез женщину к себе, по сути дела, раскрыл себя перед ней. Раньше, как выясняется, такого не случалось. И все же держался по-прежнему независимо и спокойно ждал ее решения. Он как будто говорил: теперь ты видишь, какой я. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, но последнее слово остается за тобой.

– Мне очень хорошо у тебя, – сказала Катрин. – А диваны такие заманчиво удобные.

Выражение его лица смягчилось. Хозяин жестом указал на диван:

– Чувствуй себя как дома. Ты ела?

– Нет. Я как-то даже забыла об этом.

– Сейчас что-нибудь придумаю.

Джеф взял вещи гостьи и понес в другую комнату. Катрин сбросила туфли и с наслаждением уселась в угол мягкой софы. Подобрав под себя ноги, устроилась поудобнее. Все тело ныло. Она совсем выдохлась. Уж слишком много всего произошло за один день… и все же она ни о чем не жалеет.

Джеф вернулся уже без пиджака– воротник рубашки расстегнут, рукава закатаны. Кажется, он начал привыкать к присутствию Катрин и позволил себе расслабиться. Проходя мимо гостьи, тепло улыбнулся и отправился на кухню, чтобы приготовить кофе и бутерброды.

Катрин смотрела на красивого мужчину и изумлялась – неужели она действительно ему так нравится? За эти годы у него наверняка были романы. Он такой привлекательный – женщины, должно быть, хвостом за ним бегали. Как же тогда умудрился остаться холостяком? Ведь ему уже за тридцать. Гостья огляделась – никаких следов женского присутствия. Так или иначе, это дом мужчины, который привык довольствоваться обществом самого себя.

Томпсон принес бутерброды с ветчиной, сыром и салатными листьями. Катрин только теперь поняла, как сильно проголодалась. Она ела с большим удовольствием. Джеф сидел на софе напротив с чашкой кофе в руках и ждал, когда гостья заговорит.

– Все время, пока я была замужем… ты ведь не хранил целомудрие, не так ли? – Ей хотелось узнать о нем побольше.

– Я пытался выбросить тебя из головы, – сухо сказал он. – Но не слишком в этом преуспел.

– А до того?

– Я был женат.

Женат! Поразительно, как неприятна оказалась мысль о том, что у него когда-то была жена– женщина, которую он, видимо, любил и потерял. Но она тут же напомнила себе, что и сама потеряла мужа. Может быть, и тут не обошлось без трагедии?

– А что случилось?

Он безразлично пожал плечами.

– Трудно сказать… Ничего особенного. Просто очень скоро стало ясно, что мы хотим от жизни разного. Единственное, в чем наши желания совпали, – это развод.

Наверное, несладко ему пришлось. Разрыв всегда болезненно переживается, особенно если отношения начинались с глубокого чувства.

– Жаль, что так вышло, – сказала она с искренним участием.

Вместо ответа снова небрежное пожатие плечами, как будто человек хотел сказать, что тот период жизни уже не имеет к нему никакого отношения.

– Сколько лет вы были женаты? – спросила Катрин. Ее несколько смущало равнодушие к клятвам, которые даются при вступлении в брак. К этому нельзя относиться легкомысленно.

– Три года.

– У вас есть дети?

Его взгляд снова стал жестким.

– Нет.

Может быть, дело именно в этом? А что, если Джефа в ней привлекает любовь к Рону и желание иметь ребенка? Он ведь не скрывает, что хочет стать отцом. Что ж, это вполне естественно. Катрин прекрасно его понимала. Сама не стала бы иметь ничего общего с человеком, который не хотел бы семьи и детей. Значит, тут их желания совпадают. Слава Богу, что от его развода не пострадали дети.